В объятьях звёзд - Ани Марика
Переход не из приятных. Меня крутит в фиолетово-сиреневом мареве. Тошнота бьёт в горло, голову сжимают тиски и будто все нутро скручивают в разные стороны. Но через несколько долгих минут я оказываюсь на искусственной планете Корпуса. Шатаясь, переступаю через порог и почти падаю от дезориентации и слабости в мышцах. Но меня ловит Старкар. Он секунд пять просто удивлённо таращится, после чего хмурится и злится. Но держит крепко. А я дышу и даже не трепыхаюсь. Просто пытаюсь унять учащенное сердцебиение и восстановиться.
– Спасибо, простите, – бормочу, избавляясь от чужих непрошенных рук.
– Что ты тут делаешь? – спрашивает Старкар, всё-таки отлипнув от моего бренного тела.
Вопрос повисает в воздухе, так как следом появляется Регор, и эмиссар с рыком набрасывается на коммодора. Они переходят на незнакомый язык и ругаются на повышенных тонах. Точнее, брюнет вполне спокоен, а блондин рычит грозно и полыхает зелёными глазищами.
– О чём они спорят? – шёпотом обращаюсь к подошедшему дроиду.
– О некой девушке по имени Вейла, – отвечает Макс. – Пойдём в лабораторию.
Поджимаю губы и плетусь за репликантом. Мы опять идём коридорами. Очень не хотелось бы встретить Стейбека, так как боюсь не сдержаться и прибить этого хитровыдуманного. Но нам никто не попадается, и мы заходим в большую светлую лабораторию с огромным количеством разных непонятных аппаратов, приспособлений, капсул и прочей футуристичной мебелью.
– Сенсоры слетают, это плохо. Возможно, придётся опять поработать с контроллерами, – бубнит где-то в недрах этой комнаты женский голос.
– Тома, я пришёл! – гаркает Макс.
– О, наконец-то! У меня слетели сенсорные датчики навигации на экзоскелете, иди глянь, – к нам выглядывает женщина пенсионного возраста в толстенных очках, и у нас одновременно ползут брови наверх. – А ты, я так полагаю, Лана? – расплывается в пугающей улыбке старушка.
– Да. Здравствуйте, – киваю, провожая взглядом удаляющегося репликанта. Робот просто уходит заниматься любимым делом. Чинить что-то высокотехнологичное и суперкрутое.
– Наслышана, наслышана. Проходи. Давай я устрою для тебя экскурсию. Покажу последний проект. Ты уж извини, что твою игрушечку слегка «поюзала», – играет бровями эта дама. – Страсть как боялась навредить, приходилось буквально идти по минному полю. Благо Макс помог, и мы смогли с ним уладить конфликт интересов.
– Значит, это вы проводили тесты над репликантом?
– Да, я и ещё парочка умников, – отмахивается старушка, и мы доходим до манекена в человеческий рост. – А это то, над чем я безуспешно работаю несколько последних десятилетий. Биодроид будущего. Можешь пощупать.
Послушно прикасаюсь к конечности манекена и удивлённо перевожу взгляд на женщину. Так как тактильно я будто прикасаюсь к живой человеческой руке. Щиплю, тру, корябаю ногтём. Материал эластичный, упругий, чувствуются мышцы и даже прощупываются все косточки.
– Как вы этого добились?
– Мне помогли наши генетики и биоинженеры. Единственное – никак не могу перенести сознание.
– Вам нужен нейрограф, – хмыкаю, скрестив руки.
– Именно. Жаль, ты его разбила, – прискорбно вздыхает дама и стучит по своему виску. – В этой черепушке столько важного, нужного и ценного. А я, к сожалению, не молодею.
– Не дави на жалость! – рявкает Старкар, испугав почти до икоты. Вздрогнув, смотрю на мужчину с укором. Ну кто так разговаривает с женщиной в возрасте?! – А ты не развешивай уши. Хочет старуха передать знания, пусть обучает молодое поколение, вместо того чтобы грезить о вечной жизни!
– И что плохого в желании жить вечно? – выгибаю бровь, разворачиваясь.
– Что ж ты себя не перенесла в дроида? – цедит эмиссар, медленно подбираясь ближе. – Была бы идеальной парой жениху.
– Возможно, так и сделаю, – вскидываю голову повыше, упрямо смотря в глаза с молниями.
– Он так сильно тебя любил, – в голосе Старкара больше нет стали. Он говорит тихо, с некой затаённой болью даже. – Так безрассудно и слепо, что пожертвовал собой. А ты, вместо того чтобы встать с колен и жить, убиваешь себя в жалости к себе и мечтаешь стать пустышкой. Железной куклой. Только чтобы не чувствовать боли?
– Ты ничего не знаешь! – шиплю, зло сжимая кулаки. Хочется опять избить его, но сдерживаю порывы.
– Хочешь добровольно лишить себя чувств, эмоций, личности? Потерять душу? Перестать любить, сострадать, радоваться и грустить?
Старкар врывается в личное пространство и нависает. Мы очень близко друг к другу. Щекой ощущаю его тёплое дыхание, но не отступаю.
– Готова потерять свободу воли? Мечты, фантазии, желания? Радость материнства? Не услышать биения сердца? Не скучать, не ждать, не надеяться, не верить? Не увидеть расцветающую нежность во взгляде любимых глаз? Не вдыхать сладкие ароматы, витающие вокруг? Не трепетать от прикосновений? – его пальцы касаются запястий, легко так, словно крылья бабочки. По коже тут же бегут мурашки. Но не отступаю, продолжая стоять очень близко. Завороженно слушая этот тихий вкрадчивый голос. Он плавно гладит выше. Предплечья, локти, плечи. – Не ощущать жар дыхания? Прикосновения губ? Не испытывать желания? Не гореть в агонии страсти? Не любить больше никого и никогда?
Мужские пальцы, поднявшись к шее, зарываются в волосы. Он придерживает голову, поглаживая большими пальцами по подбородку.
– Неужели ты вправду хочешь лишиться всего этого? – шепчет Старкар, склоняется ещё ближе и касается губами моих губ. Легко так, ласково, нежно. Чуть отстраняется, продолжая заглядывать в глаза.
– Нет! Не хочу! И не потому, что боюсь потерять всё, что ты там перечислил. А потому, что, став таким же репликантом, я перестану любить Макса! – вспыхнув, возмущённо выговариваю и дёргаю головой. Злюсь на собственную слабость, на то, что позволила ему подойти так близко, да ещё и поцеловать! – Отпусти меня, Старкар Кхалари, и убирайся к своей Вейле! Нейрограф ты не получишь, как бы ярко ни светил глазами!
Настроение эмиссара вмиг меняется. Он щурится как-то предвкушающе-хитро. Бесит!
– Хорошо. Я рад, что мы прояснили этот момент. Значит, могу переехать к своей Вейле уже сегодня! – иронично выгибает
