Соседушка - Евгения Савас
— Проваливай! — раздалось в ответ.
А в кастрюльке оказывается — порожки были! Я чуть не прослезился! Сожрал половину по дороге. Уселся в кресло и на звезды любуясь, чуть все не приговорил, но вспомнил, что утром я обычно тоже голодный просыпаюсь. Хотя у Янки, наверное, пирожков таких вкусных много, раз уж не пожалела и даже для меня расщедрилась. Может на завтрак к ней напроситься? Сказать, что у меня острая пирожковая недостаточность развилась? Сто лет такой вкусноты не едал. Вот повезет кому-то! Хоть самому на ней женись. Ишь, хозяюшка!
Утром пирожки, хоть и не такие, как вчера, с пылу с жару, но тоже очень даже душевно были приняты моим организмом. Хорошо, но мало! Печально заглядывая в пустую кастрюльку и обозревая крайнюю степень отсутствия в ней пирожков, закручинился я. А потом меня осенило! Янка - обезьянка, хранительница пирожкового месторождения есть. Я голодный и полюбивший всей душой ее выпечку в наличии. И в уравнении не хватало только одного элемента! Плюса, который всех участников вместе соединит! И кастрюлька, вместе с ее очень правильной теперь пустотой, и была тем самым плюсом! И еще — Янка девушка молодая, ей фигуру блюсти надо! Кто еще побеспокоиться, если не я?!
Пошел и потратил остатки воды на мытье оливковой ветви, ибо еще папка мой говорил — “Роман, запомни! Настоящие женщины грязи не любят! Сполоснуть за собой тарелку пустяк, а она обязательно оценит и расчувствуется! Тебе от того сплошная польза только!”.
В общем с кастрюлькой на перевес, пригладив волоса, явился я под Янкину калитку - весь из себя красивый. Открыла. Недоверчиво зыркая глазами, приняла свое имущество. Тут уж я разлился рекой:
— Спасибо хозяюшка, спасла добра молодца от смерти голодной, неминучей.
— А как же мальчики твои любимые? Не стыдно им изменять?
— Вернула ты меня на путь истинный. Да боюсь ненадолго. Такой вкусноты у них мне не видать, но что поделаешь. Придется снова жизнь молодую губить, полуфабрикатами и фастфудом окаянным.
Сам чуть не прослезился! И тут Янка в кастрюльку глянула и бровки удивленно задрала. Ага! Заценила! Отец сына плохому не научит!
— Ну, мы в ответе за тех кого приручили, — витиевато загнула Янка. — Пошли покормлю.
— Правда?!
— Кривда! Отработаешь!
— Это я всегда готов! — в момент преодолев границу ее владений, пока не передумала, калиточку я за собой закрыл. Было б если и бревнышком бы подпер, но не наличествовало. — А как?
— Что стриптизом боишься попрошу?
— Ну если тебе сильно надо, то оно, конечно, всегда пожалуйста. Но может я еще на что сгожусь? Я разносторонний и талантливый местами даже.
— Посмотрим.
Платошка радостно кинулся ко мне. Янка поморщилась, глядя на то, как мы обнимаемся, но промолчала. А пирожки еще остались. К ним щедрая Янка мне еще яичницу с помидорами забацала и чаю вкусного налила. Нда… к хорошему быстро привыкаешь. После завтрака, Янка мне уж совсем красавицей писаной казалась. Правду говорят — путь к сердцу мужчины!
— Так что делать-то надо?
Янка со стола уже прибрала и указала мне на стремянку:
— Хватай и лезь.
Логично было посмотреть, что там на потолке у нее делается. Ничего. Потолок, как потолок с люстрой. Петли для повешения меня там не было. Хотя зачем меня перед ним кормить? Чтоб потяжелее стал и наверняка?
— Ну и чего ждем?
— Молодой я еще… — заныл я на всякий случай. — Не обучений по потолкам лазить. И пауков у меня в роду не было. Это все пиндосы проклятые придумали, голову тебе задурили! Не верь им! Не бывает человеков-пауков на свете...
— Плафоны сними, дурень! Помыть надо, — прекратила театр абсурда Янка.
— А! Это я за раз!
Поставил стремянку — полез. И думаю. Стремянка хорошая. Янка не такая уж и мелкая, чтоб с ее помощью на нее не залезть и снять плафоны самостоятельно. Из вредности, чтоб задарма меня совсем уж не кормить, загнала меня сюда или…
Переоценил я стремянку. Не такая уж она и хорошая оказалась. В плане устойчивости совсем никакая, я бы сказал. И чего она зашаталась? Не я же в том виноват!
А Янка… та еще оторва оказалась! Прикинулась невинной овечкой, глазками хлопала, пирожками меня подкармливала, чтобы я бдительность потерял, а сама готовилась все это время личину свою истинную показать!
В общем, снял я два плафона, еще один остался и тут пошатнулась стремянка. Пока я утерянное чувство равновесия ловил, Янка подлетела и как хвать меня! Не, я все понимаю — поддержать хотела. Ну за ногу, ну за бока бы хваталась! Попа моя тут причем, кто скажет?! Что за методы? Хотя именно в этот момент стремянка взбрыкивать прекратила и все застыло — лесенка, я на ней и моя невестушка, вцепившаяся в мой зад. Подкралась с тыла незаметно… А вот интересно! Если бы я к ней лицом стоял, это она сейчас за рычаг ДНК выдачи держалась бы?! Срамота! Тут Платон прибежал и удивленно так тявкнул. Янка меня наконец-то из захвата отпустила и чуть не на метр скакнула в сторону. Я с видом поруганной невинности медленно к ней повернулся.
— Я случайно! — красная, как помидор пропищала она и выбежала из кухни.
Ага. Верю. Такое придумать и спланировать, мало кто сможет. А я ж ничего и не говорил, кажется?
Снял плафон последний, аккуратно на стол положил. И пошел к себе, на пороге крикнув:
— Я ушел. Как помоешь, зови, помогу вернуть на место!
А в ответ — тишина. Потрепал Платона немного за уши и все-таки ушел. Чего это Янка-обезьянка так засмущалась? Хм…
10 глава
Цирк уехал, а клоуны остались. На следующие утро, протрезвев окончательно и бесповоротно мне было стыдно перед соседями. Поэтому я пребывала в грустном настроении. Светка с утра где-то шарахалась, а когда пришла вся такая фея с загадочным взглядом, то дала мне дельный совет за завтраком:
— Слушай, Ян, у твоего соседа не хилая такая ауди, ты не теряйся, мужик хорошо зарабатывает, явно не стриптизом.
— Вот именно, — подхватила Ирка. — Вон видишь какой хозяйственный - сам на участке трудится. Представляешь польза какая от него в доме будет, а если заскучаешь, то он споет тебе.
— И станцует, — засмеялась Светка.
— Ну, вас, — обиделась я, — он Атласа у меня
