Александр Белаш - Роботы-мстители
– Ты… ты так похож на человека…
– Дыхание – это не простая имитация, а дыхание жизни в теле моем. Но это не все – я слышу биение своего сердца. Только тот, кто дышит, тот, кем управляет сердце, может познать любовь. А познав любовь, мы становимся людьми. Ну, доверься мне, – Фосфор заклинал ее, его кожа потеплела и порозовела, он был невыносимо прекрасен и притягателен, шнур он держал кончиками пальцев, слегка покачивая, словно соблазняя им Лильен.
– Да, – ответила она и расстегнула тунику…
Лильен не помнила, сколько она пробыла с Фосфором наедине, и хотя она потеряла счет времени, ей казалось, что прошло необычайно мало, ей хотелось все длить и длить эти мягкие прикосновения, хотелось постоянно чувствовать упругость и тепло его тела. В голове плыл неясный гул, она слышала тихий шепот и ласковые слова и таяла, растворялась в них. Она дышала, но не как прежде, по таймеру, 12 раз в минуту, а свободно, дыхание сливалось с нею, с каждым ее движением, а еще она чувствовала где-то в глубине, в груди, легкую пульсацию, биение собственного сердца: «Бу-тум… бу-тум… бу-тум…» Она знала, что теперь все, что бы она ни сделала, будет получаться у нее естественно, как дыхание, как стук сердца. И все это подарил ей Фосфор. Она потянулась еще раз обнять его, когда в дверь резко и отрывисто постучали:
– Я не знаю, кто тут, но советую вам закругляться. Диакон ходит с проверкой, может круто нагореть.
Фосфор молча начал одеваться. Через несколько минут они уже были в зале. Все изменилось, как изменилась сама Лильен, – золотое сияние освещало зал, плавная чарующая музыка усыпляла и ласкала слух, а смуглый парень с ярко-синими глазами на экранах раскинул руки в стороны так широко, словно хотел обнять весь мир, и все с просветленными лицами обнимались друг с другом.
– Когда мы увидимся вновь? – Фосфор бережно, но сильно сжимал ладонь Лильен, не желая ее отпускать.
– Не знаю…
– Ну хоть скажи, где вы живете.
Лильен назвала адрес, и не успела договорить, как откуда-то сбоку подкатилась озабоченная Гильза.
– Куда вы пропали? Я вас ищу, ищу…
Ладонь разжалась. Пальцы ощущали пустоту. Как это тягостно – уходить, но мы встретимся вновь. Я так надеюсь, так жду…
Они уходили по коридору вдаль, а Фосфор остался и – Лильен. это знала, не оглядываясь, – пристально смотрел им вслед. Лильен шла грациозно, со счастливой улыбкой на губах, улыбкой женщины, познавшей сокровенное, которая отныне и всегда будет смотреть на молодых, юных девчат свысока, с легким пренебрежением зрелой женщины. Она приобщилась к тайне жизни, сердце ее билось спокойно и радостно, и в упоении своем Лильен даже не замечала, что Гильза идет рядом мрачнее темной тучи, не разговаривая и глядя себе прямо под ноги…
* * *Гаст пел. Это было ужасно. Хор из кота, козла и петуха – ничто в сравнении с его вокалом. Соседей Гаста по гостинице спасала от напрасной смерти только звукоизоляция и то, что старший системщик пел вполголоса. Впрочем, приглушенность Гастова мява с лихвой искупал репертуар, составленный из трущобных песен, – «Я вчера поймал жука», «Супчик из йонгера», «Тук-тук, легавые пришли» и прочие ласкающие слух композиции с ранних дисков Хлипа. Природа, наделив Гаста умом и страстью петь песни в одиночестве, обделила его голосом и слухом – мол, сойдет и так, в мужчине главное не голос.
Гаст сидел меж двух машин в своем номере, и на одной машине он писал вирус для Дорана, а другая была телефонным узлом, и через нее он отрывочно болтал с Авербухом, сетевым разведчиком центральной безопаски Баканара. Знакомства и протекция решают все, и хоть однокурсник Рафаэль Авербух не мог спасти его от приставаний Сида, но посодействовать по-черному в доступе куда-нибудь – вполне.
– Ну, ты слышал, как он меня крыл, Раф…
– Да, такое не прощают. Надо, надо его укусить. Нет у него права безнаказанно хамить над выпускниками 246 года.
– О, я уже млею!.. Но это чисто между нами, Раф… А как там у тебя?
– Скоро будет. Два уровня защиты я уже пробил, долблю третий. Кто там ставил защиту «картенговых линий» трэк-связи – он был не из нашего универа. Тупая, грубая работа. Никакой фантазии. И уж совсем не сравнить с «Нэтгард» твоего Хиллари… Однако, скажем, веерные трэки с индивидуальными узлами, типа «Двойного дракона» или «Зеркал», не вот и прошибешь…
– И это ты мне говоришь! А вдруг шпионы?!
– Ээээ, Гаст, я же не про санкционированный доступ. Тут мы преград не знаем. Все в нашей власти.
– Ты поклянись еще, что никогда не слушал треп высшего начальства просто так. О чем они там болтают, а?
– О том, что всех волнует, – секс, выпивка и кайф. О морской рыбалке. О пикниках за Городом. Да, и вот еще – о своих детях. Так и должно быть. Если бы в жизни не было детей, любви и удовольствий, жить бы не стоило… О, слушай – а как твои куклы получают удовольствие?
Авербуху было легко так говорить – он пять лет как женился и порой изнурял Гаста россказнями о своем сынке и кадрами с видео – малыш Дэви в цветах, малыш Дэви в воде, малыш Дэви в кроватке. Гаст же втайне боялся этих непредсказуемых женщин и в самом деле закодировался от любовного влечения, чтоб нежности и хлопоты ухаживания не отрывали время от машин и виртуала. Здоровые страсти, не находя выхода, ударили Гасту в голову и наполнили ее испепеляющей любовью к классной оргтехнике и системно-творческому упоению.
– Не знаю, – поводил плечами Гаст. – Они полоумные. Все это сложные имитационные заглючки из автопрограммирования, причем машинной логикой тут и не пахнет. Раф, плюнь ты на них; мы всех выловим и вычистим.
Гаст, выпав из беседы, снова стал погружаться в мир объемного экрана – замерший взгляд, в глазах бездна, сквозь сжатые зубы тихо и ядовито цедится кощунственная пародия все того же Хлипа на гимн Федерации:
Заботами страныМы в морге все равны,И радости от этогоУ нас полны штаны…[1]
Так его и застал Хиллари, заночевавший в Баканаре, – поющего, в наушнике с ларингофоном, в фиолетовой майке навыпуск и голубых трусах на тощем теле, в тапках с глазами и ушами; Рафаэль Авербух к тому моменту откланялся, оставив на память некий номер – плод своего наглого хакинга.
– Сегодня мы без галстуков! – радостно возопил Гаст, развернувшись к шефу вместе с одноногим стулом. – Неофициальный визит Принца Мрака! Заходите, босс, в научный центр коварных умыслов!.. А знаешь, КАК Анталь тер мозги Сиду?! Это было так мощно, так мощно, что я простил Анталю всю его глупоту. Да, у нас еще одно чудо – Анталь остался работать сверхурочно! Наверное, в конце концов я его полюблю…
– Хм, – Хиллари, в табачного цвета халате поверх белой тенниски и мягких темных брюк, опустился на диванчик с инвентарной бляхой посреди боковой стенки. – Из администрации пришло предписание – мы мало издаем приказов по проекту. На их языке – как-то вроде: «Отрицательный нормативно-актовый баланс»…
Гаста зримо передернуло от этих потусторонних слов.
– …я уже подписал приказ о дополнительном озеленении…
– Ааа, мне Адан передал, что менеджер на совещании…
– Да-да. К нам из питомника привезут дерево.
– Зачем? Достаточно кадки с землей – врыть туда Чака и регулярно поливать. Сплошная экономия – и покупать ничего не надо, и зелень, и приказы киборгам он будет точно так же отдавать.
– На него-то ты за что взъелся?
– Я на него в суд подам, – у Гаста от внезапного прилива злобы даже нос зашевелился. – В пару Дорану, шутник из казармы… Подходит, понимаешь, в коридоре – «Ха-ха, а ведь маньяк F60.5 – это ты!» Он у нас сыщик экстра-класса – снял базу данных по болевшим мутизмом и меня заметил. А я, между прочим, уже в пятнадцать лет вылечился!.. Вот, после этого скажи мне, что военные – не беспардонные, а их манеры – не наглеж!.. Ну ничего, он у меня поплатится…
– Гаст, – Хиллари, заглянувший мирно побеседовать в домашней обстановке о борьбе со «Взрывом», понял, что намеченный разговор не состоится, а предстоит улаживать очередную (и притом глупейшую) склоку между старшими сотрудниками, – я тебя прошу – уймись. Я понимаю – Сид тебе вымотал нервы, но это не повод цепляться к каждому слову…
– Это слово – не каждое!! Это намек на мои недостатки!
– Чак – отличный парень, и ты – отличный парень, – Хиллари плавным голосом стал убаюкивать Гаста. – И как бы он ни притворялся бравым служакой, а ты – сумасшедшим умником, вы оба – нормальные люди, и между вами много сходства – куда больше, чем ты можешь представить. Давай напрямик – оба вы родом из «зеленых» кварталов…
– Но я хочу забыть об этом, а из него прет вовсю…
– Ты не прав. Вы ОБА хотите об этом забыть и фактически забыли – он стал офицером, ты – классным спецом. Теперь ваш слой – верхний «синий», в перспективе – «голубой»…
– Положим, темно-«голубой».
– Неважно. Вы поднялись своими силами. И тут, как высоко в горах, порой не хватает воздуха. Сознание против, но чувства – чувства хотят вернуться в детство, где все просто и свободно, где меньше условностей и все знакомо. То, что он отвесил эту шутку, говорит не о том, что он хотел оскорбить или унизить, а наоборот – о том, что он хочет с тобой подружиться. Да! Именно так, не гримасничай. Откровенно и наедине – так только в любви объясняются и предлагают дружбу. Вина его лишь в том, что улица и казарма не научили его вежливо знакомиться с парнями. Он повторяет то, что может – уличные шутки с подковырками, с чего часто завязывается разговор. Служебные дела он решает непринужденно, но здесь, с тобой, он невольно пасует и сбивается на старое. Прости его, если считаешь виновным, и – это мой искренний совет – предложи сделать что-нибудь вместе. Хотя бы у Анталя посидеть с пивом.
