Макс Коллинз - Темный ангел. Перед рассветом
Фреска усмехнулся:
— Ты платишь?
Макс одарила его широкой улыбкой:
— Что же ты такого сделал, чтобы я угощала тебя завтраком?
— Ну… Я просто думал… ты провернула большое дельце, и хочешь, ну я не знаю, отпраздновать. Разделить свое богатство.
— С чего ты взал, что я буду это делать?
Фреска, казалось, был уязвлен ее подшучиваньем.
— Я не знаю… Я просто… вроде надеялся… ну знаешь…
Она взяла его за руку:
— Расслабься, приятель. Ты же знаешь, что я не позволю тебе голодать.
Он просиял, и будто, чтобы положить конец обсуждению, в животе у Фреска заурчало.
Официантка подошла к ним с неторопливостью жертвы инсульта, передвигающиеся на ходунках. Ей было за далеко сорок, может и пятьдесят, она была тощей как солома с напряженным узким лицом. Она не была рада видеть их.
— Спасите меня — только не говорите, что вам нужно меню.
Фреска тряхнул головой:
— Нет, мне не нужно. Я буду две вафли и большое шоколадное молоко. О, еще бекон, пожалуйста.
— У нас уже неделю, как нет бекона.
— А сосиски есть?
— Есть.
— Окей! Двойную порцию.
Макс глянула на него изподлобья.
— Насколько большой приз, ты полагаешь, я сорвала?
Его лицо осунулось:
— Ой, Макс, прости, я, ух…
— Шучу. Я шучу.
— Вы можете поболтать в другое время, — сказала официантка, и она не шутила. — Вам нужно меню?
— Вафли, сосиску, кофе с молоком — заказала Макс.
Официнтка вздохнула, будто это было для нее бременем, которое она едва ли могла вынести, повернулась и ушла. А Макс и Фреска принялись смотреть новости. Макс ими не интересовалась, Муди дал ей понять, что новости контролируются, и доверять им не стоит, а Фреска с наслаждался сюжетами о пожарах, стрельбе и прочих разрушениях.
Пока Фреска повернулся к экрану в ожидании новой катастрофы, Макс воспроизводила в памяти свою встречу с Муди. Казалось, что он подталкивал ее к шагу, который она не готова была сделать… шагу к личным отношениям. Как если бы король Клана был в поисках королевы…
О, он был очень осторожен, никаких прямых намеков, но она могла видеть людей… чувствовать давление.
Кроме того она знала, что он был прав начет Кафельникова, Выводка и некоторых других банд, которые она грабила в течение этих лет. Она строила свою репутацию, привлекая внимание, и это сделало ее неудобной. Может пришло время двигаться дальше…
И хотя Клан стал ее семьей, это ее не удержит. Она теряла семью и раньше, иногда казалось, что потеря близких и переезды были единственными вещами, которые она делала регулярно… Единственной постоянной чертой ее жизни было непостоянство.
Она глянула на Фреска. Ее уход разобьет сердце этого рыжеволосого увальня, но в конечно счете он успокоиться и найдет более подходящий ему по возрасту объект страсти. И кроме того она заберет с собой немного напряженности из Китайского Клана, что тоже не плохо.
Официантка появилась с их едой, глядя так, будто была до крайности возмущена их потребностью есть. Фреска немедленно утопил свои вафли в сиропе и масле, и начал их проглатывать так, словно неделями не видел еды. Может официантка права, жующий Фреска производил немного отталкивающее впечатление…
Макс отхлебнула кофе и принялась за еду, хотя она никогда не была голодна после больших операций. Фреска высосал все шоколадное молоко и заказал второе. В телевизоре закончился рекламный блок, и начался новый цикл новостей. У большеглазой испанки, читающей новостные заголовки, были прямые темные волосы, высокие скулы и поношенный цвета древесного угля деловой костюм.
— И в Лос-Анжелесе, где нарастают территориальные войны между Крипсами и Выводком, мэр Тимберлейк заявил, что к концу года число полицейских на улицах увеличится вдвое.
Макс подняла взгляд, чтобы увидеть курчавого мэра, разговаривающего с толпой граждан на ступенях Муниципалитета, провозглашающего старые лозунги. Макс, как и любой другой житель Калифорнии, знала, что все эти обещания можно послать в задницу. У кланов и бригад были свои люди в полиции в отношении практически три к одному, и единственной надеждой было объявление военного положения и привлечения Национальной Гвардии.
И может так вскоре и случится… И это было еще одним поводом отправиться в путь, подумала она.
Тем временем испанка приступила к новой истории:
— Полиция Сиэтла предпринимает меры для поимки подпольного кибер-журналиста, известного как Зоркий. Он хорошо известен по вторжениям в эфир со своими выпусками «новостей». Зоркий разыскивается полицией региона, штата и на национальном уровне.
Макс смотрела без интереса, политика утомляла ее.
— Это любительское видео было снято в Сиэтле вчера вечером, — подолжала вещущая, — оно запечатлело сообщника Зоркого, сражающегося с полицейскими. Полиция также разыскивает этого молодого мятежника.
На любительской видеосъемке было снято, как молодой светловолосый парень в джинсах и куртке, окруженный полицейскими, борется за жизнь.
Прямой удар в пах и полицейский падает перед ним, но даже прежде, чем он коснулся земли, парень делает прыжок назад, поднявший его на восемь футов в воздух, и приземляется позади офицера, который только что был перед ним. Когда полицейский поднял дубинку и повернулся к парню, тот вывел его из строя прямым ударом в горло.
Оставшиеся копы выстрелили в юного бунтаря из тазеров, парень отпрыгнул с их пути в последний момент, так что один офицер подстрелил своего напарника. И пока коп, запустивший тазер замер в удивлении, парень повернулся и два раза ударил его в голову, прежде чем он упал.
Оставшийся офицер вынул пистолет и разрядил в парня обойму, он уклонялся и уворачивался, пока у полицейского не закончились патроны. Когда последний пролетел мимо парня, он подошел к копу и нанес ему полдюжины ударов слева и справа, прежде чем позволил общественному служащему без чувств рухнуть на землю.
Макс сидела с широко открыми глазами, пораженная как и жертвы парня.
Несмотря на то, что она успела съесть крохотную часть своего завтрака, еда хотела вырваться из ее желудка. Она только что стала свидетелем нечеловеческих трюков, на которые способны только несколько человек в мире. Все люди, способные на это, которых она знала, обучались и тренировались в Мантикоре…
Видео было не четким, снятым с далекого расстояния, но она была уверена, что видела не Зака, но парень, вырубивший пятерых копов, однозначно был одним из ее братьев. Он был смутно похож на Сета, но Сет не выбрался той ночью… ведь так? Картинка была настолько размытой, что даже Макс со своим обостренным зрением, ничего не могла утверждать с уверенностью.
Этот подаренный судьбой парень должен был быть одним из ее братьев… должен? Кто еще был способен на такое? Или были другие места, подобные Мантикоре, воспитывающие суперсолдат?
— Макс. Макс!
Она повернулась и посмотрела в упор на Фреска.
— Что?
— Почему… почему ты плачешь, Макс?
Она заморгала. Макс не знала, что с ней происходило, но это действительно слезы текли по ее щекам.
— Ничего, Фрес, — сказала она. — Как дела с твоей едой?
— Я скоро лопну.
— Тогда почему ты не перестанешь есть?
— После того, как ты устроила мне этот банкет? Я бы никогда так тебя не обидел, Макс!
Она ничем не могла ему помочь, но улыбнулась сквозь слезы. Пока она сидела и смотрела, как он поглощает пищу, Макс знала, что ее план был ясен: девушка должна делать то, что должна.
Но она знала, что когда уедет, ей будет очень на хватать Фреска.
— Ты готов идти, вафельный мальчик?
Он втянул последний глоток шоколадного молока.
— Да, да, я готов отправляться… И спасибо, Макс. Я очень давно так не ел… С тобой точно все хорошо?
— Что-то мне в глаз попало, — сказала она. — Но теперь все хорошо.
— У тебя всегда все замечательно, Макс.
Когда они поднялись, к ним подошла официантка, и Макс оплатила счет, включая чаевые.
— Приходите к нам еще, — сказала официантка, и это казалось своего рода угрозой.
Пока они шли обратно к театру не особенно торопясь, разум Макс несся в бешеном ритме.
Она всегда задавалась вопросом, как она будет искать своих братьев, и вот за завтраком один из них нашел ее. Сколько времени у нее уйдет, чтобы добраться до Сиэтла, и как она преодолеет все контрольные пункты? Что подумает Муди о ее отъезде? Он ведь почти предложил это ранее, не так ли?
Или Муди хотел, чтобы она осталась с ним?
Бензобак мотоцикла был более или менее полон, но сможет ли она раздобыть бензин в дороге? И даже, если сможет, его цена съест все ее сбережения. Вопросы одолевали ее как назойливые насекомые.
Когда они приблизились к театру, Фреска снова спросил:
— Ты точно в порядке, Макс?
