Точка Экстремума (СИ) - Фаррон Эйрин

Вергилий отвел взгляд и потер друг о друга синие ладони, делая небольшую паузу.

— Чего они только не перепробовали, — продолжал он, — и делать андроидов глупыми, заточенными только на узкий труд. Это оказалось слишком дорого, ведь там, где раньше с тремя задачами справлялся один, теперь требовалось трое. Позже геном стали редактировать таким образом, чтобы андроиды не могли существовать, например, без определенной пищевой добавки, получаемой из пайка, выдаваемого только на рабочем месте.

— Дай угадаю, — проговорил Ретт, — появились огромные черные рынки продуктов…

— Не только. Открылись целые нелегальные фабрики, где добавки изготавливались и продавались беглецам. В общем, способ тоже оказался не слишком удачным. Да еще и деньги текли черными реками мимо карманов верхушки.

Капитан снова замолчал, давая собеседнику осмыслить сказанное и предположить, к какому же решению все-таки пришли настоящие.

— Страх.

Слово прозвучало внезапно и слишком резко, хотя Вергилий вовсе не пытался достичь такого эффекта.

— Мощнейший механизм сдерживания. Древнее и самое сильное чувство, не чуждое ни настоящим, ни андроидам. Нет никаких лишних трат и ненужных рисков. В гены твоих собратьев просто зашивается реакция на мысль о возможном побеге — жуткий страх. Я видел таких. Они бьются в истерике и сходят с ума от ужаса, когда предлагаешь им бросить рабочее место и жить свободно.

Ретт молчал. Он никогда не замечал за собой страха при мыслях о свободе. А Вергилий, будто услыхав его мысли, проговорил:

— Это касается серийных моделей, клонов. Или моделей-компаньонов, хотя у последних, как правило, и свободной воли-то нет. Но иногда настоящему хочется видеть эту эмоцию в глазах своей куклы, и он просит оставить ее. В большинстве случаев у этих существ них нет никаких эмоциональных потребностей, они не способны наслаждаться искусством, наукой, красотой. Даже их физические нужды урезаны на генетическом уровне. Они не страдают без тепла, любви и семьи, да они и не способны их создавать — вас всех намеренно делают стерильными. Все, чтобы слуги не могли выйти из-под контроля.

В голосе капитана явно слышалась улыбка, но не веселая или издевающаяся, а злобная, больше похожая на оскал. Андроид на него не смотрел, провожая взглядом проплывающие мимо звезды, которые виднелись в потолочном иллюминаторе.

Ретт снова вспомнил «чистку» и своё пробуждение. Полумрак, пустые лица трупов, среди которых оказался он сам. Его использовали, а когда стал не нужен, выкинули.

— Серийные модели? — спросил наконец он. — Выходит, они отличаются от единичных, таких, как я.

— Как человек отличается от аккада. Ты — ценнейшее приобретение «Афелия». Мы пока не знаем, кто ты, однако будем пытаться выяснить. Но, если окажется, что ты был кем-то важным во всей этой системе, ты поможешь нам изменить ее? С твоими навыками получить доступ в те круги, где ты когда-то был своим, не составит труда.

Он замолчал, вперив взгляд в Ретта и ожидая реакции. Вергилий не приказывал, не пытался подчинить. Он просил содействия и помощи. И при этом давал шанс стать чем-то большим, чем просто ненужный, отслуживший свое хлам.

И бывший слуга медленно кивнул.

— Помогу.

— Я тебе благодарен.

— Я еще ничего не сделал.

— Готовность — это уже половина дела.

Ретт сидел, не двигаясь, и обдумывая следующий вопрос, который он хотел задать Вергилию. Отчего-то понимал, что прозвучит он глупо. Но андроид не мог выудить из своей памяти ответа на него.

— А куда… Что происходит с серийными моделями потом? Когда срок их эксплуатации подходит к концу?

— Их утилизируют.

Ретт вопросительно посмотрел на лидера сопротивления, а тот спокойно пустился в объяснения:

— Переработанный белок становится питательной средой для новых клеточных структур, которые затем продаются во всех продуктовых точках Экстремума под видом мяса. А помимо этого растительным биофермам нужны удобрения.

— Спасибо, хоть не кормят граждан мясом работяг, — отозвался Ретт, отвращение на миг заглушило сочувствие к себе подобным и возмущение из-за варварского к ним отношения. — Ну а тебе-то какое дело? Ты же не собираешься обрушить эту прекрасно отлаженную систему?

— Неужели ты не считаешь дикостью происходящее? — показал клыки Вергилий.

— Любой нормальный…, — Ретт запнулся — он ведь не человек, — посчитает это дикостью. Но ведь альтернативы просто нет.

— Ты зришь в корень, — похвалил капитан «Афелия». — У меня действительно нет альтернативы. Ни у кого ее нет. Кроме того, миллиарды граждан Экстремума погибнут, если эта система пошатнется.

— Жертвовать одними ради других?

— Тяжело, но необходимо. Вся наша жизнь состоит из выбора между меньшим злом. У тебя пока что не было возможности на себе прочувствовать это. Уверен, будет, и тогда ты все поймешь.

Ретт потер подбородок. Пол корабля под его ботинками едва заметно вибрировал. Стены тихо гудели. «Афелий» несся сквозь холодное космическое пространство к Экстремуму, месту, где ежедневно миллионы думающих и чувствующих умирали, чтобы миллиарды таких же разумных жили.

Андроид должен сам это увидеть. Он хотел этого.

— Значит, твоя цель не освободить этих созданий из рабства?

Ретт внезапно понял, что не способен ассоциировать себя с теми, кто всю жизнь на износ трудится на фабрике, боясь поднять на хозяина глаза, а потом идет на удобрения для еды, которую подают на стол этого же хозяина. Он был другим — в нем не было страха, и была воля.

— Нет. И никогда я к этому не стремился. Все, чего я хочу — добраться до Скинлана. Или хотя бы нанести ему такой удар, от которого он не смог бы оправиться. Он уничтожил мой народ, и я мечтаю отомстить. Но я не готов платить жизнями невинных — иначе чем я буду от него отличаться?

Вергилий немного помолчал, сжав и разжав несколько раз кулаки. Свет играл бликами на его глянцевых когтях.

— Уже много десятилетий я пытаюсь достать его, но он слишком хорошо защищен. А я даже на Экстремум спуститься не могу, за любого аккада, пойманного вне резервации, там назначена баснословная награда. Именно поэтому мне нужны такие, как ты, — свободные андроиды. Я пытаюсь наладить сеть, завербовать их. А потом, когда с экваторóм будет покончено, они смогут взять власть в свои руки.

Ретт сощурился.

— Ты что-то слишком откровенен со мной, Верг.

Капитан улыбнулся, его клыки сверкнули.

— Я хочу, чтобы ты мне доверял, стал моей правой рукой на Экстремуме. Хочу поставить тебя во главе этой агентурной сети. Ты умен, способен. Но главное другое: в тебе огромный потенциал, и ты больше других годишься на эту работу. И спроси себя, разве это не серьезная, не достойная цель?

Сказанное польстило андроиду. Объединение свободных собратьев могло бы стать делом его жизни. Почему бы не попробовать? В глубине его души жило нечто желающее получить возможность менять мир и перестраивать его. Вергилий эту возможность предлагал.

— Да. Я был готов к чему угодно, но твое предложение превзошло все мои ожидания.

Капитан расплылся в довольной улыбке.

— Что ж, я не сомневаюсь в тебе, Ретт. Подготовься к вылету. И удачи.

— Спасибо. Не подведу.

Он попрощался с Вергилием и отправился в свой отсек. Там уже все было готово к проводам андроида в Экстремум. А он, видя улыбки Лайт, Неллы, Трея, Деймона и других членов команды, внезапно понял, что за прошедшее время успел с ними подружиться, и их ему будет очень не хватать.

***

Рано утром в день вылета Ретт явился в ангар для шаттлов. Здесь было тихо и пусто, лишь Деймон, его сегодняшний пилот, возился с судном, которое должно было доставить их на Экстремум. Бросив сумку со своим нехитрым скарбом рядом с шаттлом, Ретт отошел в сторону выходного шлюза. От космоса ангар отделяло полупрозрачное силовое поле. За ним сверкали миллиарды точек-звезд. Можно было вечно всматриваться в эту блестящую пустоту.