Николай Трой - Машина Ненависти
Оглядываясь, он пришел к выводу, что жилище больше подходит мужчине. Слишком много технологий, пространства и света; почти нет дурацких женских украшательств, вроде мягких игрушек или декорированных сувениров. Хотя, конечно, рука женщины все равно чувствуется: в квартире очень чисто, да и запах приятный.
— Хорошо, — вздохнул он. — Можно начинать.
При этих словах от лица девчонки отлила последняя кровь, а расширенные глаза напомнили ему глаза испуганной птицы.
Усадив ее на низкий диван в японском стиле, он продемонстрировал пистолет. Театрально передернул затвор, поймал на лету выброшенный затворной рамой патрон, и навел оружие ей в лицо.
— Вглядись в дуло пистолета, — проговорил Волошин мертво. — Смотри внимательнее, до самого дна п-пропасти этого колодца. И не обманывай себя, там не сп-покойная тьма. Она может п-принести много боли, особенно, когда ты так молода. Понимаешь?
Девчонка очень медленно кивнула, послушная, как завороженная змеиным взглядом мышка. Волошин отметил холодно, что темная пропасть в пистолетном стволе еще никого не оставляла равнодушным. И что же они все там видят?..
Глава 19
Чудовища в твоем саду!
Королев, 11 октября
Нельзя сказать, чтобы она совсем потеряла голову, но под влияние момента попала точно. Если, конечно, вооруженных бандитов, ожидающих тебя под домом, можно назвать относительно безобидным термином «влияние момента».
Единственный раз, когда Даля по-настоящему испугалась, была встреча с Викторией Павловной. Да и то испугалась не за себя, а за старушку. Подумает невесть что, разволнуется…
В глубине души Даля до сих пор уверена, что дело тут в обычной путанице. Ну, мало ли что произошло у клиента в голове? Тем более что впечатление он производил, будто давно и крепко дружит с «химией». Вдруг перепутал что, и теперь прислал… кого? Кто эти люди?
И вот, когда она уже собиралась снова повторить этот вопрос вслух, главный бандит в шерстяном пальто вдруг достал пистолет. Когда из черноты вороненного дула на нее взглянула латунная смерть, Даля ощутила, как иней покрыл сердце. Вдруг показалось, что сегодняшнего дня вообще не было. Слишком уж напоминает бредовый сон! Такого просто не может происходить. Нет!
Тонкие, будто неживые, губы бандита шевельнулись.
— Что? — переспросила она тихо.
— Что произошло в доме Виктора? — повторил он.
Слава Богу, пистолет он хоть и не убрал, зато опустил.
— Когда? — она глупо захлопала глазами.
— Сегодня ночью.
Мысли вдруг забегали, от их хаотического метания разболелся висок. Даля подняла глаза от пистолета:
— Я не понимаю…
— Сегодня ночью, — безжалостно рявкнул бандит, — Виктор был убит! На той вечеринке.
Мир закачался. Даля ощутила, что ее немедленно вырвет. Она повторила беззвучно:
— Убит…
«Что происходит?!» — мысленно закричала она.
Чувствуя, как отравленная доза паники проникает сквозь хрустальный купол ее спокойствия, она попыталась представить себя в «тайном саду». Там всегда хорошо, умиротворенно и…
— Только обмороков мне еще не хватало, — услышала она свирепый рык. — Эй, ты! Очнись!
— Полиция…
Губы бандита резанула кривая глумливая усмешка.
— Что «п-полиция»?
— Я вызову полицию, — пролепетала она. — Кто вы? Я ничего…
— Заткнись!
Она втянула голову в плечи, когда он подошел, коснулся пальцем ее подбородка. Заговорил пустым и страшным голосом:
— Госпожа Верникова, мне особо н-некогда болтать. Поэтому б-буду к-краток. Видишь этих троих парней в модных костюмах? Эт-то не беговая команда, это безжалостные ублюдки. Взгляни в их глаза, видишь?
Один из парней в «адидасе» широко осклабился, быстро-быстро задвигал языком меж губами. Даля снова ощутила рвотный позыв.
— Они с радостью попользуются твоим телом, — продолжал он. — А после — мы оставим твой труп где-нибудь в не слишком оживленном месте, чтобы, когда его нашли, бродячие псы успели съесть хотя бы половину. П-понимаешь меня?.. Кивни!
Даля машинально дернула головой, и снова услышала морозный голос:
— Но ты не радуйся, так просто ты не отделаешь. Сначала мы пообщаемся с тобой предвзято. Так, что ты сдашь мне родную мать и самого Господа Бога. А после будешь ползать в луже своей м-мочи, умоляя нас…
— Что вам нужно?!
Визг как-то сам собой вырвался. Сразу же на щеках помокрело, а лицо бандита размазалось. Как сквозь ватный тампон она услышала:
— Что произошло в доме Виктора?
— Я не знаю!
— Повторяю в последний раз…
— Я правда не знаю! Я только от вас узнала! Я дома была!
Молчание. За его две секунды Даля успела трижды умереть от страха.
— Хорошо, д-допустим. Дай мне адреса и контакты той к-команды, что устанавливала об-борудование для в-вечеринки. Кто они?
— Я не знаю…
От легкого движения ладони бандита голову Дали отбросило, в шее больно хрустнуло. Только через секунду она ощутила на коже жгучую боль. И тут же, не от страха или боли, а от обиды — ее еще никогда раньше не били!!! — горло перехватило. Она прижала ладошки к щекам и заревела.
— Уходите! Пожалуйста! Я ничего не знаю!
В груди появился горячий шар, отголоски его жара рождали рыдания. Все вокруг погрузилось в размытую пелену соленого дождя, обидного и неправдоподобного. Кажется, Далю встряхнули пару раз, но она изо всех сил вырывалась, падала обратно на диван и закрывала ладонями лицо…
— Усп-покоилась?
Даля в недоумении подняла взгляд. С волос и лица текло, на костюме быстро расползалось мокрое пятно.
— Все? — переспросил бандит в пальто, отдал помощнику пустой стакан, из которого только что полил Далю. — Теперь отвечай.
Даля хлюпнула носом. Бандит рявкнул с раздражением:
— Контакты!
— К-клиент… — Даля вздохнула, начала снова: — Виктор Владимирович пожелал, чтобы на его вечере были… неповторимые визуальные эффекты…
Всхлипывая, она рассказала о заказе, как узнала о дополненной реальности, как нашла фирму в интернете.
— И ты их раньше никогда не видела? — бандит нахмурился.
— Нет… — и добавила поспешно: — Но это единственная фирма в нашей стране, которая занимается подобным!
— Давай адрес и телефон.
Даля достала айфон, руки тряслись уже меньше, хотя в голове был по-прежнему хаос. По ее знаку подали макбук. Когда браузер запустился, к ужасу Дали сохраненная ссылка привела на пустую страницу. Сообщалось, что такого адреса больше нет.
Бандит спокойно (ей-богу, — змея!) переписал на свой мобильник их номер. Подержал телефон у уха.
— Я т-так и думал, — проговорил он, убирая телефон в карман. — Даля, что-то не нравится мне в твоем рассказе. Давай-ка пройдемся по кругу второй раз. Только сейчас — со всеми максимальными подробностями. Ты же п-понимаешь, это в твоих интересах… а мои д-друзья пока здесь осмотрятся, ладно?
Значение слова «осмотрятся» Даля поняла немного позже. Оказалось, что это какой-то чудовищный синоним выражения «беспощадный, разрушительный обыск».
И снова последовал пересказ: как она выполняла работу, как узнала о новых технологиях. Бандит постоянно перебивал, уточнял детали. Даля холодела каждый раз, когда его брови опасно хмурились, но при этом еще страшнее выглядели его глаза — бесконечно стеклянные, как бусины у плюшевых игрушек. Именно поэтому она никогда не любила такие игрушки — несмотря на всю мягкость, в них стеклянная пустота и холодность бессердечной апатии мертвецов. Так и у этого бандита: невозможно определить, что чувствует собеседник, о чем думает. И, отводя взгляд, она послушно уточняла, пыталась вспомнить происходящее.
Нагнетало атмосферу и постоянное мельтешение парней в «адидасах». Даля всякий раз вздрагивала от шума: те будто задались целью перевернуть все, что попадало в прицел их взглядов. Вот она с дрожью увидела, как выворачивают ящики ее стола, с грохотом на столешницу обрушиваются их содержимое. Кто-то тут же, как свинья под дубом, зарывался в кучу бумаг.
— Стоп!
Даля так и не смогла понять, что ее остановило. «Стоп!», если и произносили это слово, было сказано так резко, как внезапно впиваются в плоть серпентолога ядовитые зубы кобры. Хотя Даля потом была втайне уверена, что бандит вообще ничего не говорил, настолько велика его арктическая харизма. Ей казалось, хватило и одного усилия его воли.
— Что? — в испуге переспросила она.
— Кто такой этот Neo_Dolphin?
* * *Кто такой Neo_Dolphin? Трудный вопрос. Так же сложно, наверное, объяснить дикарю, что фотография не похищает его душу.
Почему-то, при воспоминании о дикарях и фотографах, Даля вспомнила жуткую моду девятнадцатого века. В то время была очень высока смертность, особенно — среди детей. И многие молодые семьи, теряя ребенка, не хотели забывать его облик, ведь память это штука очень ненадежная. Тогда они приглашали фотографов из специальной похоронной конторы. Эти специалисты по смерти быстро гримировали тельце, одевали в выходные костюмчики, маленькие, будто для кукол. Иногда даже чем-нибудь крепили веки в открытом положении и закапывали глаза специальным раствором, чтобы мертвец глядел в объектив. И, как результат, — черно-белое семейное фото, где мама с папой улыбаются, а между ними, в колыбели или в кресле, их «живое» мертвое чадо…
