Девятый - Сергей Лукьяненко
— Прекрасно? Ты не шокирована, дитя? Я не разрушила твою веру, не нанесла душевной травмы?
— Нет конечно! — Анна глянула на нас с Борей, будто ища поддержки. — Ну я же не дурочка, чтобы представлять Бога сидящим на облачке, а ангелов — человеками с крыльями! Я понимаю, что всё куда сложнее, что до конца мне не понять. Но я рада, что вы есть, что вы с нами! Это… это так чудесно! Скажите, ваше совершенство…
— Зови меня Эля.
Анна замялась, но тряхнула коротко стриженной головой и храбро продолжила:
— Скажите, Эля, а когда мы умрём — мы же попадём к Богу?
— О, — сказала Эля в легком замешательстве. Вопрос её неожиданно смутил. — Ну, да. Конечно.
— Тогда мне ничего не страшно, — Анна снова обняла Хелен, всё ещё пребывающую в ошарашенном состоянии. — Ваше… Эля, вы можете исцелить Хелен? Видите ли, она забыла всё!
— Я обещала ответить на один вопрос, — серьёзно сказала Эля. — И я уже ответила.
— А это не вопрос! — воскликнула Анна дерзко. — Это просьба! Молю вас, всеблагой Иоэль!
Эля молчала. Потом покачала головой.
— Нет. Вернув сознание вашей Хелен, я тем самым убью эту.
Хелен вцепилась в Анну и замотала головой, будто от той зависело решение, жить ей или умереть.
Эля кивнула, примирительно сказала:
— Именно так. Всё имеет свою оборотную сторону. Но я утешу вас, девочки. Воспоминания прежней Хелен будут прорастать в памяти новой. Со временем они могут соединиться в одну общую личность. Если вернётся Эйр, её альтер, это станет хорошим знаком.
Она протянула руку и погладила Хелен по голове, будто маленькую. И та мгновенно успокоилась.
— Что ж, мне пора…
— Хоть про водород скажи! — внезапно попросил Эрих. — Ну зачем он вам?
Я не ожидал, что Эля ответит. Но, кажется, вопрос ей понравился.
— А из чего ещё строить? Во-первых, его много на Юпитере и Сатурне, с них не убудет. Во-вторых — универсальный элемент творения. Кирпичик. Первый атом времён рекомбинации.
Она едва заметно улыбнулась, будто припомнив что-то забавное.
Нет, я не был отличником, да и не забивали нам голову лишними вещами. Но космогония была моим любимым предметом в рамках божественной космологии.
— Ты помнишь время рекомбинации? — спросил я.
Эля медленно перевела на меня взгляд. И её глаза вдруг стали глазами ангела — чёрными провалами в искрящуюся бесконечность.
— О… это сложно. Иоэль помнит.
— Тринадцать с половиной миллиардов лет назад, — сказал я.
— Иоэль помнит, — повторила Эля, будто извиняясь. — Он появился раньше.
— Ты помнишь первый атом во Вселенной, — произнёс я.
Эля молчала, глядя на меня.
А я смотрел на неё — такую обычную с виду молодую девушку, к которой меня неудержимо тянуло, которую я вытаскивал из кристаллической «спасательной капсулы» на парящем в атмосфере Юпа серафиме, с которой мы делили один на двоих костюм в несущейся сквозь пространство наудачу «пчеле», которая пришла мне на помощь и которую я смог спасти, вернув благодать. Она живая и тёплая, я помню её голос и манеру говорить, ощущение её кожи и запах волос.
И она — крошечный осколок существа, которое мы зовём серафимом. Существа, построенного из чего-то, что я даже постичь не смогу, как она там сказала? Процесс, нарушение топологии, диссипативная структура, устойчивая волна…
Какой-нибудь грязный свинопас или бесправный батрак в средние века мог украдкой бросить взгляд на проезжающую в карете принцессу — и помечтать, что он спасёт короля, найдёт гигантский клад или победит дракона. Станет равным или хотя бы достойным.
У меня даже таких наивных иллюзий нет.
Это пропасть, которую невозможно перешагнуть. Её даже осмыслить невозможно.
Лучше бы ты была инопланетянкой. Разумной медузой или червём в человеческом теле. Это куда ближе. С медузой я бы попытался поладить.
— Я то, что я есть, — сказала Эля. — Даже в этом теле. Прости, Святик Морозов.
Я вдруг понял, что все смотрят на меня.
Смотрят с сочувствием. Даже Боря.
— Сейчас я уйду, — продолжила Эля. — Мне надо поговорить с командиром базы. В том числе и для того, чтобы у вас всё было хорошо. Потом я загляну кое-куда. И отправлюсь… — она улыбнулась, — в убежище. Думать. Искать выход. Я хочу спасти этот мир. Это моя функция, пилоты. А вы… выполняйте свою. Не лезьте в игры больших сил, делайте свои маленькие дела правильно и вовремя!
— Мы что-нибудь можем сделать для тебя? — деловито спросил Эрих.
— Хорошо, что именно ты задал этот вопрос, Эрих. Если я решу, что мне нужна помощь, я обращусь. Лично к тебе.
Она перевела взгляд на меня прежде, чем я успел обидеться или расстроиться этим словам.
— Святослав, ты помог мне на Юпе, я обещала вернуть долг. Так и случилось.
— В расчёте, — горько сказал я.
— Но ты опять меня спас, — продолжила Эля. — Так что зови снова, если что. А когда зайдёт Кассиэль, то передай ему привет и скажи, что я помню его тензор.
— Тензор? — с сомнением спросил я. — Какой ещё тензор?
— Тензор Риччи. Он поймёт.
Кожа Эли засветилась, когда ореол проступил над ней — и она исчезла.
— Чур я первый в туалет! — завопил Боря и метнулся к двери. — Это она так угрожает Кассиэлю, поняли? Что-то типа «знаю где тебя найти»!
— Дверь закрой, балбес! — крикнул я.
— Серафим велела делать малые дела вовремя! — хихикая откликнулся Боря, но дверь всё-таки закрыл.
— Какой невоспитанный малыш, — чопорно произнесла Хелен. Села на кровать, где только что сидела Эля и глубоко вздохнула: — Ах! Тут пахнет ангелом небесным и её мудрыми словами!
Вот и пойми, что у Хелен в голове, что из услышанного она поняла и как. Может для неё все наши разговоры — как одно-единственное слово на ангельском, от которого кровь из ушей идёт?
— Хорошая у тебя подружка, — задумчиво произнёс Эрих.
— С чего бы моя? — огрызнулся я. — Она вроде пообещала к тебе за помощью обратиться, если потребуется!
— Ну, есть то, в чём я объективно лучше всех, — спокойно ответил Эрих. Встал и потянулся. — Пойду-ка спать. Не бери в голову, Слава!
Вначале я думал, что не смогу уснуть. Под утро, да ещё после такого дня…
Но Борька, рухнувший на свою кушетку, отрубился мгновенно. Я полежал минуту, пытаясь придумать, в чём Эрих лучше меня.
В полётах и сражениях?
Ну так чем может помочь даже самый лучший пилот ангелу высшего чина? Пусть даже такой травмированной, как Эля…
Так что я закрыл глаза, поймав напоследок цифры на часах: «4:36» Подумал, что мы всё равно пока не летаем, временно отстранены, спать можно хоть
