Минус двенадцать - Элизабет Дарк
Мёртв.
Кремировали.
Возвращаться некуда. Я больше не проснусь на Аллебри и никого не увижу. Ни маму-кошку, ни Криса, ни моих новых друзей. Стечение тупых обстоятельств и… Всё.
Я абсолютно потерял счёт времени. Ничего не хотелось. Не заметил, как рассвело и как ко мне снова пришла мама. Я не смог ей улыбнуться, просто лежал и молчал. А в груди при этом постоянно ныло, хотелось залезть внутрь рукой и сжать то, что там так сильно болит. Успокоить. И не чувствовать больше ничего из того, что сейчас разрывало на части.
Не знаю, сколько дней так прошло. Родные пытались заставить меня поесть, пытались выяснить, почему я вдруг упал духом, но мне было всё равно, ничего из произошедшего рассказать я не мог. Мне хотелось только вернуться.
Мне хотелось невозможного.
* * *
Депрессия.
Не та, про которую говорят, когда просто настроение плохое, а та, которую преодолевают только сидя на таблетках и постоянно посещая психиатра. Брат всё же донёс до меня необходимость обратиться к специалисту, когда после месяца затворничества и нежелания с кем-либо общаться, он ворвался ко мне и снова увидел тот самый живой труп, каким я вышел из комы. И я поддался на его уговоры. Просто потому, что больше не хотел видеть ничьих слёз.
Спустя полгода я смог смириться со случившимся. Даже вывалил всё психиатру, рассказал о втором мире, о Мэлори, Крисе, обо всём. Он списал это на образы, которые помогали мне справляться со стрессом сразу после выхода из комы. Но я-то знал, что та жизнь была настоящей. Мэлори был настоящим. И умер он по-настоящему. Я — умер.
Однако в этом мире я всё ещё жил, пусть и сломанный. Когда голова снова заработала, я вспомнил о предложенной когда-то операции и лёг под нож. Спину прооперировали, вставили в позвоночник какие-то штифты и пластины. За пару месяцев ко мне вернулось осязание в ногах, и я стал пытаться их разрабатывать. Мне сказали, что былой гибкости в моём теле больше не будет и что даже если снова смогу ходить, то к байкам мне лучше и близко не подходить. Однако я и не думал об этом, лишь хотел снова уверенно стоять на своих двоих. И только теперь я стал понимать, насколько счастливы здоровые люди и даже не осознают этого. Не задумываются, какое это счастье — просто идти.
Потребовалось ещё немало времени, чтобы заново научиться ходить. Семья помогала, друзья тоже. Все так трогательно переживали и постоянно поддерживали, что не хотелось их подводить. И я занимался как проклятый, даже когда казалось, что ничего не получится.
Но получилось. За пять месяцев я стал не просто ходить, даже смог бегать. Нашёл работу на удалёнке, как и хотел, и поменял двухколёсный транспорт на четырёхколёсный. Я снова участвовал в байкерской тусовке, только больше не прыгал и даже не ездил, теперь предпочитая машину байкам. Лишь смотрел на друзей и смеялся вместе с ними. Однако каждый раз, когда кто-то падал, внутри меня что-то обрывалось от возвращающихся тревожных воспоминаний. К счастью, больше никто серьёзно не пострадал.
От родителей я тоже в итоге съехал, решив, что теперь справлюсь со своей жизнью сам. И как-то рано утром мне неожиданно написал Чарли. Да, мы с ним общались когда-то давно, но перестали, ведь нас ничего больше не связывало. А в этот раз он написал лишь короткое:
«Привет. Можешь сказать свой адрес?
Хочу отправить тебе посылку».
Странно, конечно. Поначалу я думал, что его взломали и мне пишет совсем не Чарли, но после нескольких вопросов он смог доказать, что он — это он, потому я написал ему адрес и стал считать дни до того момента, когда мне придёт некий загадочный подарок.
И вот, звонок в домофон. До боли знакомый голос попросил открыть дверь. Я ожидал увидеть курьера, но увидел его. Прямо передо мной стоял мой бельчонок. Правда, без беличьих ушей и хвоста, но всё же точно он. Даже родинка на щеке была абсолютно в том же месте. Он тоже смотрел на меня неверящим взглядом, не зная, что сказать.
— Крис? — полушёпотом произнёс я, на что его губы дрогнули, превращаясь в лёгкую улыбку.
— Какой взрослый, — таким же полушёпотом проговорил он, подойдя ближе.
Он положил ладонь на мою щёку, разглядывая лицо, а потом провёл рукой по моим волосам, чуть потянувшись вверх.
— Как это? — спросил я, тоже проведя рукой по его коже: шея, губы, нос, такие же рыжие и мягкие, хоть и короткие волосы. Словно сон, фантазия из далёкого прошлого. Целый год прошёл, но я помнил всё так, как будто был в том мире вчера. — Я спятил?
— Нет, — тихо ответил он, рассматривая меня во все глаза. — Мне помогли попасть сюда с помощью каких-то химических веществ.
— Как флайтер?
— Нечто подобное, — он легко кивнул и тяжело выдохнул. — Я так по тебе скучал.
— Это же опасно для организма, нет? — спросил я, стараясь резко не шевелиться и продолжая разглядывать его, словно боялся, что он вот-вот растворится в воздухе и всё окажется галлюцинацией.
— Пока не превышает определённую дозу — нет, — ответил Крис, облизнув пересохшие губы. Было видно, что ему тоже с трудом верилось, что я не сон и не галлюцинация. — Потом будут ломки, но мне помогут их преодолеть. По крайней мере, Эндрю в этом заверял.
— Зачем же так рисковать?
— Потому что не могу без тебя.
Я сглотнул и всё же, взяв его за запястье, завёл в квартиру. В голове не умещалось, что Крис каким-то чудесным образом здесь, на Земле, в чужом теле, похожим на своё практически как две капли воды. Значит, он тоже аватар? И травит себя, чтобы поддерживать эту связь.
— Совсем обезумел? — недовольно спросил я, закрыв за ним дверь. — Крис, эта дрянь убьёт тебя.
— Не убьёт. Не должна.
— Чёрт возьми!
Я взял его за плечи, глядя в такие же ореховые, как у Кристэла с Аллебри, глаза, и не знал, что сказать. Я был безумно счастлив его видеть, даже в самых смелых мечтах не допуская, что подобная встреча вообще возможна, но мне абсолютно точно не нравились те риски, на которые он ради этой встречи пошёл.
— Ты всё ещё можешь сказать мне то, что сказал, перед тем как… умер? — вдруг спросил он, положив руки мне на грудь и глядя на меня так, словно мог разрыдаться.
Блядь! Через что ему пришлось пройти, чтобы здесь оказаться? А я
