Пять ликов богини - Александр Свирин

А вот и он. Стоит у обрыва. Выжимаю педаль газа до упора, чтобы напоследок разогнать автомобиль. Что же ты стоишь и смотришь, дурень?! Отбегай!

Я открываю дверь и выскакиваю из машины, катясь по земле и глотая пыль. Менке в последний миг отпрыгивает в сторону. Умничка! Раздаётся оглушительный грохот рухнувшей машины. Теперь самое сложное.

Я достаю нож. Кричу, не в силах сдержать внутренней боли. Бросаюсь на Менке. Неужели мне и правда придётся ударить его?! По-настоящему, иначе он не поверит. По лицу и глазам вижу, что он в ступоре. Очнись! Я же собираюсь убить тебя! Неужели тренировки с Аланом Гаджиевым ничего тебе не дали?

Я опускаю нож, но целюсь так, чтобы он не задел важных органов. Менке приходит в себя. Он наотмашь бьёт по моей руке с ножом. Молодец! Специально разжимаю пальцы, чтобы тот отлетел в сторону. Пусть Менке думает, что выбил его.

Я наваливаюсь на сына сверху, хватаю за горло и душу. Да, так лучше. Как только он отключится, я отпущу его. Надеюсь, Дее этого хватит. Он брыкается. Пытается вырваться, хватает за руки.

Ох! Менке упирается ногами мне в живот, приподнимает меня с земли и просто скидывает с себя! Какая сила! А ведь я даже не поддавалась. Горжусь им, но не показываю этого. Нужно завершить дело.

Он закашливается, а я вновь бросаюсь на него. Менке откатывается в сторону, а я спотыкаюсь о его ногу. Ах, беда! Меня несёт вперёд, я пытаюсь упасть, но поздно. Моё тело перекатывается за край обрыва. Я еле-еле успеваю схватиться за траву. Нет, нет! Только не это! Я же так упаду — и конец делу. Только бы Дея его не убила. Только бы он не платил за мои ошибки.

Я пытаюсь удержаться и подтянуться. Сил не хватает. И вдруг — Менке! Хватает меня за руку и пытается поднять.

Мой милый добрый мальчик. Ну почему это должен быть ты? Почему не кто-то другой, на кого мне плевать? Провались всё пропадом, но я обязана защитить тебя.

Я хватаю его за руку. Смотрю прямо в глаза. Надеюсь, он увидит то, что я так тщательно пыталась скрыть все эти годы.

— Прости, — говорю. — Так нужно. Я люблю тебя.

И тяну его вниз. Отпускаю руки. Вот мы оба летим в пропасть. Дея рассчитала, что он выживет. Да и я тоже.

Я падаю на песчаную подушку. Дальше качусь по склону вниз, поднимая пыль. Я не вижу Менке — не до того.

Наконец, я останавливаюсь. Тело отказывается двигаться. К нам подъезжают роботы. Я еле разлепляю глаза и рассматриваю того, что склонился надо мной.

— Как Менке?

— Он жив.

Я закрываю глаза и расслабляюсь. Вот и славно. Всё прошло идеально. Что дальше? Попробовать встать и изображать сумасшедшую? И пусть роботы меня уведут?

Я кое-как переворачиваюсь на живот. Отталкиваюсь от земли. Поднимаюсь.

Два робота кладут Менке на носилки. Зачем это? Что случилось?!

Преодолевая слабость, я хромаю в сторону роботов. Что с моим сыном? Что не так? Не дойдя шага до роботов, я замечаю, что верхняя часть его лица залита кровью.

— Ааааааа! — кричу в отчаянии. — Менке!

Я бросаюсь к нему, но роботы останавливают меня. Не дают даже коснуться. Не дают обнять.

— Пустите! — приказываю. — Отпустите! Что с ним?!

— Его жизни ничто не угрожает, — холодно говорит один из роботов. — Прошу вас, госпожа Должинова, успокойтесь. Вероятно, господин Рамаян задел лицом один из стеклянных осколков, оставшихся от автомобиля. К сожалению, он лишился глаз. Но это поправимо. Мы вставим ему искусственные.

Силы покидают меня. Ноги подкашиваются. Роботы удерживают меня от падения. Но я всё равно медленно оседаю на землю, и они позволяют мне опуститься. Я смотрю, как Менке на носилках кладут в небольшой фургон. Несколько секунд — и его увозят прочь. В Москву. Туда, где ему предстоит жить дальше с ублюдком-отцом.

Я закрываю лицо руками. Чувствую, как боль вновь стремится выплеснуться слезами. В который уже раз?

— Он никогда меня не простит, — говорю.

— Ты помнишь, что капитан говорил о своей матери? — спрашивает Дея.

— Он любил её.

— Именно.

— Я ненавижу тебя. И себя тоже.

— Ты всё сделала правильно. Ты молодец, Ума. Всё повторилось даже точнее, чем я ожидала. Не беспокойся о его глазах. Это малая цена за возрождение капитана.

— Тебе не понять. — Слёзы текут, но плача нет. На него не хватает сил. Влажные слова цедятся из меня по капле. — Ты не носила его в утробе. Не рожала. Не ты воспитывала его одиннадцать лет. Я исполнила свою роль. Я больше тебе не нужна. Пожалуйста, убей меня.

— Я не могу.

— Почему? Пожалуйста, сделай это. Иначе я не вынесу.

Я обнимаю себя руками за плечи. Холодно. И больно. Хочется биться головой о землю, пока не разобью её в кровь. Пока не потеряю сознание и не умру. Лучше небытие, забвение, чем это слишком тяжёлое чувство. Я с самого начала знала, что грядёт. Оказывается, разум не всегда согласован с сердцем. Знает ли Дея? Понимает ли она людей? Нет. Чтобы понимать людей, надо быть человеком. А она — богиня. Высшее существо. Не то, что я — её жалкая аватара.

— Я не могу убить тебя, Ума. Даже не проси. Неужели ты забыла? Капитан велел мне спасти человечество, а значит спасти каждого человека. Я не могу просто так отнять жизнь. Какова бы ни была причина.

Я замираю. Точно. Но если так, то неужели...

— Ты что же... — Мне тяжело говорить. — Ты блефовала? Ты бы не убила Менке?

— Нет.

Коротко и сухо. Зато доходчиво. И настолько просто, что я невольно ухмыляюсь. А потом и вовсе заполняюсь смехом, который бесконтрольно выливается из горла. Ну конечно! Одиннадцать лет в человеческом теле сепарировали меня от Деи. Я забыла собственную мораль.

Меня разбирает истерика. Я продолжаю хохотать, скребу ногтями рассыпанный вокруг песок. Как легко оказывается обмануть человеческое сердце. Вот почему Дея совершенна — она не слепнет от эмоций.

Я