Виталий Вавикин - Нейронный трип
Вернувшись домой, Глори позвонила Клоду Маунсьеру и спросила, почему он бросил ее.
– Ты что, пьяна? – спросил Клод Маунсьер.
– Трезвая как никогда.
– Тогда какого черта звонишь мне?
– Хочу знать, почему ты отказался от меня? Стоило мне один раз изменить тебе, и ты был счастлив избавиться от меня. Скажи, Мерло ведь был для тебя просто причиной, верно? Ты думал о разводе давно. Сколько женщин было у тебя, когда мы были женаты? Неужели одного моего проступка было достаточно, чтобы не суметь простить? Ведь если кого-то любишь, кем-то дорожишь, то готов прощать и… – Глори замолчала, поняв, что бывший муж повесил трубку. – Ну и черт с тобой, – буркнула она и позвонила Жану Мерло.
Трубку сняла Лизель Хейвлок и сказала, что Мерло не живет с ней.
– Удивлена, что ты не подобрала его, – сухо добавила Лизель. – Хотя вряд ли ему сейчас нужен кто-то твоего калибра.
– Моего калибра? – опешила Глори, но самооценка уже и так упала ниже некуда.
– Успокойся, соберись с мыслями, реши, что для тебя важно, и найди кого-нибудь третьего, – дала Лизель дружеский совет, и голос ее был настолько спокойным и мягким, что Глори стало тошно от этого заботливого тона.
«Пошла к черту!» – хотела сказать она, но вместо этого лишь осторожно повесила трубку, чувствуя, что начинает задыхаться.
Нужно было переодеться, смыть макияж, может быть, выпить бокал вина или бутылку пива… Глори замерла, увидев оставленную Чипером пачку сигарет. Они лежали на стеклянном столике рядом с бронзовой пепельницей, в которой корчились несколько окурков. Таким же скрюченным, смятым, раздавленным окурком сейчас ощущала себя и Глори. И эта пачка сигарет… Почему-то она казалась Глори разделительной чертой между прошлой жизнью и настоящей. В прошлой у нее был зрелый супруг, деньги, молодой любовник. Причем и муж, и любовник любили ее, желали ее, боялись потерять. А сейчас… Сейчас у нее был доктор Ситна, плевавший на то, как сексуально она выглядит. Был Чипер, занимающийся с ней любовью только во время совместных нейронных трипов. И еще у нее была эта наполовину пустая пачка сигарет, рядом с которой лежала красная зажигалка с черным иероглифом счастья.
Не пройдет двух месяцев, и Глори сделает себе татуировку этого иероглифа. Не пройдет двух месяцев, как все изменится. Но сейчас были лишь отчаяние, заниженная самооценка, сомнения и полупустая пачка крепких сигарет Чипера.
– А почему бы и нет? – проворчала Глори.
Она открыла пачку, выудила из нее сигарету и неловко обхватила губами, невольно вспомнив теорию психосексуального развития Фрейда. Но разве сам старик Зигмунд не был заядлым курильщиком?
Глори взяла зажигалку. Щелкнул пьезоэлемент. Вспыхнул желтый язык пламени, едва не подпалив Глори челку. Сколько лет она не курила? Пять? Десять? А сколько курила? Один раз? Два? Сейчас Глори не помнила, в каком классе это было. Она поднесла зажигалку к сигарете, затянулась. Едкий дым заполнил легкие – такой же едкий, как и вся жизнь. Глори спешно выдохнула и тут же затянулась снова. Ее не тошнило, голова не кружилась. Странно, но чувствовала она себя так, словно курила всю жизнь. «Может быть, это какие-то неправильные сигареты?» – подумала она, попыталась отыскать надпись о содержании смолы и никотина, снова открыла пачку, достала еще одну сигарету. «Все это очень странно». Глори нахмурилась, поджала губы, увидев на дне пачки красную пилюлю а-лиса. Либо Чипер забыл ее здесь случайно, либо знал, что Глори закурит и найдет пилюлю.
– Нейронный трип в одиночку может быть не самым приятным, – сказал когда-то Чипер. – Но рано или поздно каждый, кто принимает а-лис, остается в одиночестве и решается включить модулятор.
– Вот и я сейчас одна, – прошептала подавленно Глори. – Совсем одна.
Она настроила модулятор и проглотила пилюлю, запив пивом, надеясь, что времени хватит, чтобы выкурить еще одну сигарету, хотя сознание уже неслось прочь из реальности, оставив лишь запах сигаретного дыма в грязной, прокуренной комнате, совершенно не похожей на ту, где жила в действительности Глори, но а-лис подменял воспоминания и принципы.
31
Смех. Далекий, знакомый. Смех Жана Мерло, ставшего кем-то другим, сохранив черты оригинала. И еще один голос. Слов не разобрать, но Глори знает, что этот голос принадлежит бывшему мужу – такому же нереальному, как и бывший любовник. И есть еще Чипер, но где-то совсем далеко среди кафеля и запахов хлорки грязной ванной комнаты. Чипер из прошлого. Еще совсем мальчишка, которому только предстоит подсесть на а-лис, жениться на Парси и стать знаменитостью, обнаружив в себе способность общаться с помощью нейронного модулятора с находившимися в коме людьми.
И во всем этом трипе Чипер, пожалуй, был самым реальным, самым настоящим, потому что Жан Мерло и Клод Маунсьер не имели своего будущего. Глори не знала, каким оно будет. Не знала она и что ждет в будущем ее. Сейчас была только эта убогая, прокуренная квартира, скрип старого дивана, гнилостные запахи и большой знак вопроса касательно своего будущего. Да и не только будущего. Прошлое тоже было странным, измененным. Не было любящего отца и заботливой матери. Не было школы, где Глори всегда была одной из лучших, как не было факультета журналистики. Лишь пустота и отчаяние, к которому Глори успела привыкнуть. Никчемность, злость, безнадежность, бесцельность.
Осталось лишь понимание того, что Клод Маунсьер – первый мужчина в ее жизни. Только теперь это случилось уже не в институте – намного раньше. И не было у Клода ни собственного клуба, ни денег. Сохранился лишь старый «Магнум» под кожаной курткой, сменившей дорогой пиджак. Клод овладел телом Глори, когда она была подростком. Клод – сутенер. И сейчас… он все еще приводил к ней клиентов.
Жан Мерло и Чипер Доув стали братьями, молодыми клиентами, которых привел к Глори Клод. Они приехали из богом забытого города в мегаполис и хотели веселиться. А Клод… готов был продать часть этого веселья. Продать Глори. И кажется, что так было всегда. Было, есть и будет. И что самое странное, Глори любила Клода, потому что он заботился о ней. И все казалось правильным, естественным, единственно возможным вариантом жизни.
Следом за сформированным а-лисом прошлым Глори почувствовала, как формируется ее тело, чувства, эмоции. На мгновение она стала слепцом, который может лишь осязать. И первым, что она почувствовала, был Клод. Затем появился скрип старого дивана, возможность сделать первый вдох в этом новом мире. Ладони на плечах Клода. Колени на протертой обивке. Движения бедер. Капельки пота по обнаженной груди. Лицо Клода, уставившегося на Глори снизу вверх. Жан Мерло, развалившийся в прожженном тысячью сигарет кресле, наблюдая за соитием сутенера и проститутки.
Глори старается, стонет, зная, что это заводит клиентов. Она слышит свой собственный голос, свое тяжелое дыхание, словно дыхание собаки после длительной гонки за кошкой, коих в этом районе так много, что бездомные давно пустили их в пищу. Глори слышит, как щелкает зажигалка Жана Мерло. Трещит, разгораясь, табак сигареты. «Нужно завести его», – думает Глори и начинает энергичнее скакать на Клоде Маунсьере… Мерло не двигается. Глори слышит лишь, как трещит сигарета, когда он жадно затягивается. «Ему нравится смотреть», – понимает Глори, оборачивается и смотрит на молодого Мерло.
– Любишь подглядывать? – спрашивает она.
Мерло пожимает плечами.
– Можешь подойти и потрогать, – сбивчиво, не желая снижать заданный темп, говорит Глори. – Можешь подойти и присоединиться.
Мерло жадно затягивается сигаретой и поднимается с кресла. Глори видит со стороны свои собственные белые ягодицы, которые лихо скачут вверх-вниз, слышит, как блюет в ванной Чипер. Мир сжимается. Руки Клода до боли сжимают бедра Глори. Короткие, толстые, как сардельки, пальцы оставляют красные отпечатки на бледной коже.
– Не стесняйся, – обращается Глори к Жану Мерло.
Его рука касается ее покрытой капельками пота поясницы. Глори закрывает глаза и шумно выдыхает…
– Это неправильно, – слышит она далекий голос вернувшегося из ванной Чипера, ставшего в этом трипе младшим братом Мерло. – Если нравятся извращения, то почему бы не использовать нейронный модулятор?
– Да кому нужен твой нейронный модулятор? – смеется Клод Маунсьер. – Модулятор годится лишь для детей. Здесь же все по-настоящему, по-взрослому.
– Можно использовать а-лис, – говорит Чипер.
– А можно просто снять штаны и сделать то, что должен сделать, – говорит Мерло.
– Хватит ныть, парень, – поддерживает его Клод Маунсьер. – А-лис убивает людей, а здесь сама мать-природа раздвигает перед тобой ноги. Кто устоит? – он хмурится, кривит губы. – Или тебе нравятся мальчики?
– Пошел ты!
– А выглядишь так, словно нравятся.
Клод улыбается, заставляя Чипера краснеть. Шутка нравится Мерло, и он смеется над братом вместе с сутенером. Это длится пару долгих минут, затем Чипер уходит. Хлопает входная дверь.
