Джон Варли - Нажмите ВВОД
Лиза смотрела на него совершенно спокойно.
– Бога ради. Хотя, если честно, инспектор Осборн, я могла бы просто украсть этот дом и в придачу парк Гриффит вместе с автострадой, и не думаю, что вы сумели бы меня в чем-то уличить.
– Мне не нравится, что в ваших руках остаются все эти компьютерные штучки, особенно после того, как вы рассказали мне об их возможностях.
– Я и не ожидала, что вам понравится. Но это теперь не по вашей части, правильно? Дом был конфискован, местные власти не поняли, что у них в руках, и продали все целиком.
– Может быть, я сумею направить сюда людей для конфискации матобеспечения. Там есть доказательства нелегальных действий Клюга.
– Попытайтесь, – согласилась Лиза.
Довольно долго они смотрели друг на друга, не отводя глаз. Победила Лиза. Осборн устало потер веки и кивнул, затем тяжело поднялся на ноги и пошел к выходу. Лиза загасила сигарету, и мы продолжали сидеть, присушиваясь к звуку шагов Осборна, доносившемуся из-за двери.
– Меня удивляет, что он сдался так легко, – сказал я. – Как по-твоему, он будет добиваться конфискации?
– Маловероятно. Он знает расклад.
– Может, ты и меня просветишь?
– Ну, во-первых, это не его отдел, и он это понимает…
– Зачем ты купила дом?
– Тебе следует спросить, как я его купила.
Пристально посмотрев на нее, я заметил, что за непроницаемостью черт в ее лице проглядывает какая-то веселость.
– Лиза, что ты еще вытворила?
– Это как раз тот вопрос, который Осборн задал себе. Он угадал правильный ответ, потому что кое-что знает о машинах Клюга. И еще он знает, как и что делается в этом мире. Конечно, власти не случайно решили продать этот дом, и не случайно, что я оказалась единственным покупателем. Я использовала одного члена муниципального совета, из тех, кого Клюг приручил.
– Ты его подкупила?!
Она засмеялась и поцеловала меня.
– Кажется, наконец-то я вызвала у тебя возмущение. Вот где самое большое различие между мной и американцами! В Америке средний гражданин особенно много на взятки не тратит. В Сайгоне это делали все.
– Ты дала ему взятку?
– Не так прямо, конечно. Пришлось зайти с черного хода. Несколько совершенно легальных перечислений на предвыборную компанию вдруг появилось на счету одного сенатора, который упомянул некую ситуацию еще кое-кому, кто мог вполне законно провернуть мое дельце. – Она посмотрела на меня искоса.
– Конечно, я подкупила его, Виктор. Ты бы удивился, узнав, как дешево он мне обошелся. Тебя это беспокоит?
– Да, – признался я. – Мне не нравится это взяточничество.
– Ну а я отношусь к нему безразлично. Оно просто существует, как гравитация. Восхищаться тут, конечно, нечем, но таким образом можно сделать очень много и очень быстро.
– Я надеюсь, ты себя обезопасила?
– Более или менее. Когда дело касается взяток, никогда нельзя быть уверенным на все сто процентов. Человеческий фактор. Тот член муниципального совета может сболтнуть лишнего, если окажется перед судом присяжных. Но, думаю, он не окажется, потому что Осборн не станет заниматься этим делом. Он знает, как устроен мир, знает, какой властью я обладаю, и знает, что ему меня не пересилить. Это вторая причина того, что он ушел сегодня без драки.
Мы долго молчали. Я хотел о многом поразмыслить, и то, о чем я размышлял, мне большей частью не нравилось. Лиза потянулась было за сигаретами, потом передумала. Она ждала, когда я приду к какому-нибудь выводу.
– Это огромная сила, – сказал я наконец.
– Страшная сила, – согласилась она. – Ты не думай, что меня она не пугает. Мне в голову тоже приходили всякие фантазии о сверхчеловеческом могуществе. Власть – это ужасное искушение, от нее не так-то легко отказаться. Я могла бы сделать очень многое.
– А станешь?
– Я не о том, что можно украсть или разбогатеть…
– Понимаю.
– Это власть политическая. Но как ей воспользоваться? Пусть это прозвучит банально, но я не знаю, как использовать ее во благо. Я слишком часто видела, как добрые намерения оборачивались злом. Боюсь, мне не хватит мудрости сделать что-то хорошее. И слишком велик шанс закончить так же, как Клюг. Но оставить эту затею я тоже не могу. Я все еще беспризорная девчонка из Сайгона. У меня хватает ума не пользоваться властью, кроме тех случаев, когда нет другого выхода. Но просто выбросить или уничтожить такие сокровища я тоже не могу. Ну не глупо ли?
Я не мог ответить на ее вопрос. Но у меня возникло недоброе предчувствие.
Всю следующую неделю меня грызли сомнения. Лиза знала о каких-то преступлениях, но не сообщала о них властям. Впрочем, это меня не особенно беспокоило. Другое дело, что она сама располагала возможностью совершить гораздо больше преступлений, и это вызывало у меня тревогу. Вряд ли она что-то такое планировала, у нее хватало ума использовать свои знания только для обороны. Но оборона в понимании Лизы охватывала слишком широкий круг действий.
Однажды вечером она не пришла к ужину вовремя. Я отправился к дому Клюга и застал ее за работой. Стеллаж длиной футов в девять опустел, диски и пленки лежали на столе. На полу стоял огромный пластиковый мешок для мусора, рядом с ним – магнит размером с футбольный мяч. На моих глазах Лиза взяла кассету с пленкой, провела ею по магниту и бросила в почти наполненный мешок. Она посмотрела на меня, проделала такую же операцию с небольшой стопкой магнитных дисков, потом сняла очки и вытерла глаза.
– Так тебе будет лучше, Виктор? – спросила она.
– Что ты имеешь в виду? Я хорошо себя чувствую.
– Неправда. И я чувствую себя скверно. Мне больно делать то, что я делаю, но я должна. Ты не принесешь мне еще один мешок?
Я притащил мешок, затем помог ей снять с полок следующую порцию кассет и дисков.
– Ты собираешься все стереть?
– Не все. Я стираю досье Клюга и… кое-что еще.
– Ты не хочешь говорить мне, что именно?
– Есть вещи, которые лучше не знать, – мрачно ответила она.
В конце концов за ужином я убедил ее рассказать мне, в чем дело.
– Это страшно, – сказала она. – За последнее время я побывала во многих запретных местах. Клюг туда попадал по первому желанию, и мне до сих пор страшно. Грязные места. Там знают кое-какие вещи, про которые, как мне казалось раньше, я тоже хотела бы узнать.
Она вздрогнула, не решаясь продолжить.
– Ты имеешь в виду военные компьютеры? ЦРУ?
– С ЦРУ все началось. К ним попасть легче всего. Потом я забралась в компьютеры системы NORAD – это те парни, которые должны вести следующую мировую войну. И от того, с какой легкостью Клюг к ним забирался, у меня волосы дыбом встали. Просто ради практики он разработал методику начала Третьей мировой войны. Запись хранилась на одном из тех дисков, что мы уже стерли. А последние два дня я ходила на цыпочках вокруг действительно серьезных заведений. Разведывательное управление министерства обороны и NSA, Управление национальной безопасности. Каждое из них больше, чем ЦРУ. И меня там засекли. Какая-то сторожевая программа. Как только я поняла это, тут же дала ходу и пять часов подряд занималась тем, что заметала следы. Убедилась, что меня не отследили, и решила все уничтожить.
– Ты думаешь, Клюга убили они?
– Они на эту роль подходил лучше всего. Клюг держал у себя кучу их информации. Он помогал проектировать компьютерные комплексы в NSA и потом долгие годы шарил по их машинам. Тут достаточно одного неверного шага…
– Но ты все сделала как нужно? Ты уверена?
– Меня не отследили, это точно, но я не уверена, что уничтожила все записи. Пойду взгляну еще раз.
– Я с тобой.
Мы закончили после полуночи. Лиза просматривала диск или пленку, и если у нее возникало сомнение, передавала ее мне, а я обрабатывал магнитом. Один раз Лиза взяла магнит и провела им перед целой полкой с записями.
Меня охватило поразительное чувство. Одним движением руки она превратила в хаос миллиарды битов информации. Возможно, такой информации не было больше нигде. И у меня возникли сомнения. Имела ли она право делать это? Разве знания существуют не для всех? Но, должен признаться, сомнения мучили меня недолго. Старый консерватор во мне с легкостью соглашался, что есть Вещи, Которые Нам Лучше Не Знать.
Нам оставалось совсем немного, когда экран дисплея вдруг начал барахлить. Что-то несколько раз щелкнуло и зашипело. Лиза отскочила назад. Потом экран замигал. Мне показалось, что там появляется изображение. Что-то трехмерное. И уже почти уловив, что это, я случайно взглянул на Лизу. Она смотрела на меня, лицо ее освещалось пульсирующими вспышками света. Она подошла ко мне и закрыла ладонью мои глаза.
– Виктор, тебе не надо смотреть.
– Все в порядке, – сказал я, и, пока я говорил, все действительно было в порядке, но как только слова были произнесены, я почувствовал, что это не так. Это было последнее мое воспоминание за очень долгий срок.
