Сергей Сюрсин - Фантастика. Все демоны. Чарка
И звонок звенит. Но не дверной, а телефонный. Вздрогнув от неожиданности, хватаю трубку.
– Сергей! – доносится издалека Галкин голос.
– Галка! – ору я радостно. – Ты где?
– Сергей! – притворяется глухой Галка. – Сережа!
– Слышу. Говори! Галка! Галка! – но голос удаляется, затихает.
Стучу в ярости по трубке, выкручиваю шнур, но ничего, кроме шороха электрических разрядов, не слышно. И тогда на меня накатывается тоска и еще что-то необъяснимое. В нем ощущение своей никчемности, мизерности в бытии вселенной, ненужности. Волны гнета, идущие откуда-то извне, окатывают меня, давят, пытаются сломить. Силюсь в панике бросить трубку, но пальцы сводит судорогой. Рука еще плотнее прижимает ее к уху. А волны все больнее бьют в голову. Мысли путаются, погружаются в сизый туман. Стена комнаты плывет, покрывается трещинами, которые ширятся, растут. Осколки крошатся и сыплются вниз. Передо мной открывается черная могильная пустота. Пустота без времени и пространства…
Сквозь призрачную пелену проступает черная колонна, расширяющаяся кверху и исчезающая за полем зрения. Ее лоснящаяся поверхность изборождена морщинами. Щека моя покоится на чем-то прохладном, но жестком. В бок вонзилось что-то твердое, пытается раздвинуть ребра и проникнуть внутрь. Постепенно в голове проясняется, и я осознаю себя распластавшимся на полу и уткнувшимся носом в ножку столика. То, что пыталось втиснуться меж ребер, оказывается телефонной трубкой. Из нее чуть слышны короткие гудки. Занято.
– Занято!? – я мгновенно вспоминаю все и шарахаюсь подальше от трубки. Воистину меня преследуют наваждения. Или же непорядок во мне самом? Второе, пожалуй, предпочтительнее. В мире еще не существует такого оружия, которое могло бы действовать через телефонную сеть. Вероятнее всего, что моя бедная головушка не вынесла перегрузок, обрушившихся на нее в последнее время, и решила устроить небольшую передышку.
Успокоив себя таким образом, тянусь к трубке и, с опаской ухватив ее двумя пальцами, осторожно переношу, выдерживая безопасную дистанцию, на аппарат. Телефонная связь должна быть исправной на тот случай, если опять позвонит Галка. Если позвонит… Что-то подсказывает мне, что и звонок, и ее удаляющийся голос, и временное помутнение в моей голове – все это неспроста. И что ждать ее звонка бесполезно. Пересилив себя, тянусь с опаской к телефону. Срабатывает правильно, но сейчас, когда все встало с ног на голову, лучше держать ухо востро.
– Димыч? Привет! – бодро говорю в трубку. – Слушай, ты случайно не давал вчера одной гражданке номер моего телефона?
– Ну, – отзывается Димыч, – допустим, давал.
– А она ненароком своего не оставила?
– Нет, об этом я как-то не подумал. Что, заинтересовала?
– Жаль, – не считаю нужным отвечать на его реплики, – Как там дела? Мной не интересовались?
– Нет, тобой он не интересовался, – Димыч не в меру догадлив, но у меня нет желания по достоинству оценить его шпильку.
– Тогда все. Пока.
– Погоди, – останавливает Димыч. – Тут твоя вчерашняя подружка звонила.
– Болван! – ору я. – Это же то, что мне надо, олух! Выкладывай!
– Здесь что-то непонятное, – злорадно тянет Димыч, – или я чего-то не понял.
– Не томи! – рычу я, – или наша дальнейшая совместная работа покажется тебе адом.
– Ладно, записывай, – снисходит он, – двести пятнадцать, буква «в», тире, триста двадцать пять. Записал?
Вокзал, как обычно, многолюден. Людские потоки втекают, вытекают, схлестываются. Шум и говор заглушают металлический голос репродуктора, бормочущего непонятно что и неизвестно кому. Лавируя в толпе, пересекаю зал ожидания и оказываюсь в камере хранения. Ожидающие вполне могли бы устроиться и здесь, вдали от суеты и сутолоки, но чувство стадности заставляет их томиться в общем зале. Ячейка под номером двести пятнадцать пуста, о чем красноречиво говорит слегка приоткрытая дверца. Растерянно оглядываюсь, уточняю номер, заглядываю на всякий случай внутрь. Но внутренности девственно чисты. Галка уже успела здесь побывать.
– До чего ж настырная девчонка! – ворчу я, но в моих интонациях недовольство почему-то не чувствуется.
В зале ожидания Галку найти довольно сложно. Мельтешат незнакомые лица, суетятся, толкаются, мешают. Продолжаю методично обследовать вокзал, но уверенности, что она ожидает меня здесь, у меня нет. Вполне вероятно, что спешит сейчас ко мне домой, чтобы поделиться находкой…
Довести поиски до конца не удается. В толпе мелькает удивительно знакомое лицо, примечательное сине-фиолетовой шишкой на лбу. Я вынужден опуститься на пол в поисках несуществующей монеты. Исподтишка продолжаю наблюдать за заинтересовавшей меня личностью.
Иван Савельевич – а это он сам собственной персоной – торопливо пробирается сквозь толпу и… скрывается в камере хранения. Еще не совсем уверенный в своих подозрениях, бросаюсь следом и осторожно выглядываю из-за угла.
Варенуха невозмутимо доходит до ячейки под номером двести пятнадцать. Лицо его приобретает выражение, аналогичное моему несколько минут назад. Он проделывает те же действия, что недавно совершал я, и раздосадованный направляется к выходу. Не желая показываться ему на глаза, поспешно отступаю за ближайшую колонну, продолжая оттуда следить за его последующими действиями. Варенуха появляется из-за угла, цепким взглядом шарит по залу. Поняв бесплодность поисков, спешит к выходу. Любопытство заставляет меня следовать за ним на безопасном расстоянии. Хотя так и подмывает догнать и задать ему парочку вопросов. Но я сдерживаюсь. Вопросы задавать пока еще рано.
Иван Савельич стоит на автобусной остановке, нетерпеливо притопывая и оглядываясь. Этим он отличается от основной массы людей, которые смотрят почему-то не по сторонам, а вверх. Я тоже невольно задираю голову. Снова тарелка! Слегка светящаяся, похожая на чечевицу. Зависла над нами неподвижно и не торопится улетать. Люди вокруг возбужденно переговариваются, тычут пальцами в небо. В другое время я тоже бы задержался, понаблюдал за ней, поделился впечатлениями, поснимал. Но сейчас я стремглав мчусь к машине, ибо Иван Савельич уже садится в подкатившие черные «жигули». Черные «жигули»!? Мысль моя нелепа, но возникшее желание познакомиться поближе с хозяином «жигулей» не оставляет меня. На всякий случай запоминаю номер. Позднее наведу о нем справки. Слежка за Варенухой никаких результатов больше не приносит. Иван Савельич высаживается у своей секции и торопливо исчезает в подвале. Идти за ним я не рискую и отправляюсь домой в надежде, что там меня уже ожидает Галка.
Надежды мои не сбываются. Галки дома нет. Я начинаю впадать в панику. Надо же было вовлечь в это дело глупую несмышленую девчонку! Сам иногда уже сожалею, что ввязался, а тут еще она… Виню я в этом только самого себя, и от таких мыслей на душе становится гадко. Истерзанный тревогой, мчусь снова на вокзал. Обыскиваю его сверху донизу, что опять же не дает никаких результатов. Бестолково мотаюсь по городу, выискивая ее по родным и знакомым.
Темнеет, когда я возвращаюсь в пустую и мрачную квартиру. Безысходность поисков угнетает. В отчаянии не нахожу себе места и брожу по комнатам, не в силах что-либо предпринять. Вполне возможно, что Галка вообще не появится. Не из-за нежелания, а в силу других причин, от нее не зависящих. Нежданное появление Варенухи на вокзале служит тому явственным и внушающим тревогу предупреждением. Как он мог узнать шифр, откуда тот стал известен Галке, где пересеклись их пути, – эти вопросы остаются без ответа.
Помаявшись с полчаса, так и не придя ни к какому решению, я, чтобы немного отвлечься, берусь за просмотр отснятого материала. На экране бегут кадры, снятые в квартире Олега, – прихожая, комната, кухня. Освещения в прихожей маловато. Часть отснятого пойдет в брак. Остальное без изъянов. Внезапно волосы на голове начинают шевелиться сами собой, и меня окатывает холодная волна ужаса. На экране – окно в кухне. Крупным планом – отверстие в стекле. А в отверстие… заглядывает лицо. Серая человекоподобная маска. Темные провалы глаз. Злобная неестественная гримаса, искажающая его черты. Да, лицо! Оно не застыло, оно живое. Я встречаюсь с его взглядом, чувствую эманацию ненависти, исходящую от этой живой маски и вызывающую мороз по коже.
Запись обрывается. Я медленно прихожу в себя. Что это за лицо? Как оно там оказалось? Когда я снимал, никого за окном не было, да и не могло быть. Квартира Олега находится на девятом этаже. За окном нет ни балкона, ни лоджии, ни вообще какой-либо площадки или выступа, за который можно было бы зацепиться! Ровная бетонная стена! От такой догадки мне опять становится жутко. С какими неведомыми силами вступил я в борьбу? Чье это лицо? Какую роль играет в происходящих событиях Варенуха? Такой ли он безобидный, каким кажется? Есть ли связь между Варенухой, серой маской и последними событиями, произошедшими со мной и Галкой? И где же Все-таки Галка? Куда исчезла? Не стоит ли за ее исчезновением, пусть хотя бы косвенно, все тот же Варенуха? Варенуха… Что-то знакомое слышится в этой фамилии, где-то я о нем уже слышал нечто… Кидаюсь к книжной полке, где в присущем мне беспорядке свалены вперемешку с беллетристикой тетради и дневники со сценариями, идеями и набросками. Роюсь в них, листаю подряд все, что попадает под руку, пока, словно по наитию не натыкаюсь на булгаковского «Мастера и Маргариту». Есть! Варенуха Иван Савельевич, администратор варьете, он же по совместительству вампир у Воланда. Варенуха? Но это же нонсенс, чудовищная нелепость – вообразить за одно и то же лицо того Варенуху, вымышленного литературного героя, и этого, реально существующего. Все равно, что принять за действительность факт присутствия в Москве двадцатых самого дьявола со своей свитой. Или же поверить в реальность сюжетов всех сказок и фантазий. Нет, вероятнее, что мой Варенуха – просто однофамилец. Или же, что более вероятно, главарь банды, принявший для собственного веса этот псевдоним. Тогда получается, что под вывеской секции по аномальным явлениям скрывается хорошо законспирированная банда. А Олега они убрали, когда он случайно докопался до их сути. Я же в данном случае играю пока роль мальчика для битья, этакой боксерской груши, на которой поочередно отрабатываются удары. Пока… Пока я, как и Олег, не подобрался к ним слишком близко. И тогда меня тоже… А мне плевать! Тем более что Галку они, похоже, уже отправили туда. А ее я им не прощу! Я чувствую, как во мне закипает кровь. Хватит, мне надоело принимать удары. Пора наносить самому. Возможно, этим я ускорю ход событий и вызову огонь на себя. Но счет времени сейчас не в мою пользу.
