Макс Коллинз - Темный ангел. Перед рассветом
— Мама любит детей, она поможет тебе и увезет от людей, которые тебя преследуют. Смотри, она пыталась удочерить сестру для меня, но ей отказали.
— Удочерить?
— Взять ребенка, мама которого умерла или типа того. Но мой папа… Они сказали, что она не «подходит» или… неважно, она сделает все, что угодно, чтобы у меня была сестра.
Сомневаясь, Макс все же сказала:
— Спасибо, но мне надо идти.
Она сняла варежки и протянула их Люси.
— Ты не можешь идти — ты замерзла в этой пижаме! Ты дрожишь!
Макс пожала плечами.
— Я лучше замерзну до смерти, чем вернусь обратно.
Она повернулась и направилась за дом.
Люси поймала ее, схватив за руку.
— А что, если это будет только наш секрет, твой и мой?
Скептицизм отразился на лице Макс.
— Честно, — сказала Люси. — Ты можешь спрятаться в машине, и когда мы приедем домой, ты будешь очень далеко отсюда.
— Правда?
— Чтобы убежать еще не придумали ничего лучше!.. Мы сделаем это, если ты сможешь вести себя тихо.
— Я всегда веду себя тихо, — пожала плечами Макс.
— Ты такая. Договорились?
Люси протянула руку вперед, этот жест Макс видела в Мантикоре, она пожала руку девочки.
Украдкой бросив взгляд на дом, Люси последовала к улице, туда, где стоял старый универсал. Они подошли с дальней стороны, и Люси сказала:
— Когда я открою дверь, быстро забирайся внутрь. Там на заднем сиденье есть одеяло… залезай под него и оставайся на полу за сиденьями. Только тихо как мышь!
— Я могу быть еще тише. — Для слуха Макс мыши были ужасно громкими.
— Мама всегда заставляет меня сидеть сзади, — сказала Люси — с пристегнутым ремнем. Мы сможем шептаться, если будем осторожны… И если я смогу достать у тети Вики закуску в дорогу, мы сможем разделить ее. Я утащу что-нибудь для тебя!
— Закуску?
— Еду, Макс! Ты ведь ешь, прада?
Улыбка проскользнула сквозь ее страх.
— Да, и прошло много времени с тех пор, как я делала это в последний раз.
Люси кивнула:
— Хорошо. Я тебе принесу что-нибудь… Это потрясающе! Постройку снеговика можно послать к черту!
Глаза Макс расширились, когда она услышала запрещенное слово от этого ребенка.
— Теперь залезай в машину, — приказала Люси, — и спрячься под одеялом.
Люси открыла дверь, и Макс, привыкшая следовать за лидером группы, сделала все, как ей сказала девочка. Внутри машины вообще-то было холодно, но гораздо теплее, чем на улице. По крайнем мере она была не на ветру и под одеялом, так что Макс практически сразу же начала согреваться.
Меньше чем через час дверь багажника открылась и Макс была близка к панике… Но мама Люси и не взглянула на одеяло, она поставила в багажник два чемодадна, один из которых практически коснулся носа Макс… и дверь закрылась.
Макс слышала, как мама порощалась с тетей Вики, которая тоже громко прощалась с Люси.
— Пристегни ремень, — сказала мама.
— Да, ма, — ответила Люси, и ее вес опустился на сиденье перед Макс.
Тихонько оттолкнув чемодан, Макс перевернулась и осмотрелась в своем маленьком мире: Люси сидела высоко, рядом с ней было свободное место. Она забралась под сиденье, ее голова лежала на полу. Она подняла взгляд на Люси, которая смотрела на нее сверху. Другая девочка сдерживалась, чтобы не завизжать от восторга. То, что для нее было большим приключением, для Макс являлось упражнением на выживание.
— Ты в порядке, Люс? — спросила мама.
— Да. Все хорошо.
Двигатель завелся и машина тронулась в путь.
— Скоро здесь станет теплее, дорогая.
— Хорошо, я немного замерзла.
— Ты себя чуть не заморозила, пока лепила этого глупого снеговика.
— Тебе не понравился Фрости, мама?
— Он получился очень милым, дорогая.
Через некоторое время, когда температура стала оптимальной, Люси глянула на Макс, и та кивнула ей.
— Мы уже достаточно согрелись, мама.
— Мы?
— Моя новая подруга… ммм… Макс… ммм… ты не видишь ее? Она сидит справа от меня.
Мама издала сдавленный смешок:
— Еще один невидимый друг?
Люси пожала плечами.
— Милая, не слишком ли ты уже взрослая для этого?
Еще одно движение плечами.
— Макс будет последней.
Подшучивая таким образом еще некоторое время, Люси подсовывала Макс печенье, пока мама смотрела за дорогой. Макс жевала так медленно, как только могла. Макс слушала разговор матери и дочери, — ничего подобного она не слышала ни от взрослых, ни от детей в Мантикоре… — и мама казалась ей… милой. Она чувствовала себя пришельцем в мире, в которыйй попала.
Наконец разговор стих, и из автомобильного радио понеслась музыка кантри, которую Макс уже слышала в магнитофоне у ночного обслуживающего персонала Мантикоры. В конечном счете Люси заснула, и через некоторое время Макс последовала за ней.
Когда Макс проснулась, машина не двигалась.
Напрягшись, она выглянула из-за сиденья и не увидела ног Люси. Она отползла к багажнику машины и обнаружила, что чемоданы тоже исчезли. Она прислушалась, но смогла различить только тишину, разрезаемую ревом моторов и ночными звуками.
Макс снова осталась одна. Медленно она вылезла из-под одеяла. Свет за окном говорил, что сейчас середина ночи. Она догадалась, что Барреты вероятно находились за дверью с номером, находившейся прямо перед машиной, которая была припаркована на участке, отмеченном белыми полосами на асфальте.
Выбравшись из машины со всей осторожностью, которую привили ей многочисленные тренировки, девятилетняя Макс встала на асфальт и размяла затекшие ноги. Нахождение в сложенном положении за креслами потребовало от Макс большого напряжения мышц и костей, но с другой стороны ей было тепло, сухо и очень приятно от того, что Мантикора оставалась далеко позади. Ей не нужно было много спать, но Макс должна была копить силы, не зная, что ждало ее впереди. Убедившись, что ее никто не видит, девочка начала исследовать окрестности, не выпуская универсал из поля зрения.
Погода здесь была теплее, чем в месте, которое они покинули, и снег практически исчез, оставаясь то тут, то там. Машина находилась на парковке около двухэтажного бетонного здания U-образной формы. Нумерованная дверь с Бареттами находилась как раз на конце U. Около двадцати машин стояло на парковке и большинство из них были с номерами штата Юта.
Девочка нашла стеклянную дверь с надписью «лобби» и, приглядевшись, увидела внутри свет. Она попыталась открыть дверь и поняла, что она не заперта, но когда дверь начала открываться, зазвонил звонок. Выпрыгивая наружу за припаркованную машину, Макс видела через окно, как светловолосый парень в белой футболке и темных штанах вышел из задней комнаты, посмотрел через стойку на дверь, пожал плечами и пошел обратно.
За стойкой, в центре лобби, Макс увидела стол, на которой стояла большая корзина с фруктами. Ее живот с нетерпением заурчал. Она снова посмотрела на дверь с тем ужасающим звонком.
Ее обучение убедило ее, что непреодолимых препятствий не бывает. Она долгое время рассматривала проблему, и ее взгляд возврашался к фруктам гораздо чаще, чем она того хотела. Ей нужно лучше себя контролировать. Кем она была, ребенком? Наконец, она решила, что здесь должен быть другой вход, и начала обходить здание.
В левом крыле здания она нашла то, что хотела: другую дверь, открывающуюся электронным ключом. Казалось, что человеческой охраны не было, и это облегчало задачу.
Она вернулась к машине Барретов и попыталась найти то, что было ей нужно. Она не нашла отвертки, зато в бардачке обнаружился маленький складной ножик.
Он должен подойти.
Через пять минут она сняла крышку с электронного замка, перерезала провода, вошла в холл и направилась к лобби, где ее ждало вознаграждение в виде корзины с фруктами. Ныряя обратно в холл, она быстро сьезла два банана и апельсин, оставляя кожуру, как свидетельство набега голодного животного.
Макс также нашла ванную комнату и напилась воды из-под крана, прежде чем двинуться обратно к машине, зажав в руке банан и два яблока.
Она съела свои фрукты, прежде чем вернулись Люси и ее мама, затем скользнула под одеяло, и они снова двинулись в путь.
Люси хотела ей что-то сказать, но Макс затрясла головой, не желая рисковать. С полным желудком бойцу отряда X5 было лечге совладать с этим странным миром, и Макс свернулась под одеялом и заснула.
Восемь часов спустя, когда машина остановилась и Люси с мамой снова исчезли, Макс выбралась из своего укрытия и обнаружила, что находится с краю солнечного света тепла и пальм.
Ученые фильмы показывали ей места вроде этих и раньше, но это была абстракция — она никогда не видела ничего подобного лично. Стоя рядом с машиной она позволила солнцу ласкать ее лицо, руки и ноги. Она не могла припомнить ничего настолько теплого в своей жизни, и ей это нравилось.
