Винсент Килпастор - Беглый
— Чего?
Бостонское чаепитие! 1773 — это код от контейнера с Балтикой! Историю учи, Шурик. И это — сразу сейчас прими душ — через сорок минут в городе до утра отключат горячую воду!
После этого анексия рванула в сторону цивилизации.
* * *Разговор с Анной получился коротким и злым. Она ничего и слышать не хотела о Каршах. Ни за какие коврижки. Мои рассказы о магическом портале и возможностях она пропустила мимо ушей. Я все равно пообещал снять ей квартиру в Ташкете с первой же зарплаты — в конце концов она подобрала меня на улице и я многим был ей обязан. А там может и уговорю.
В расстроенных чуствах и с больными ногами я быстро набрался в Имеджине вездесущей Балтикой. Правда, теперь это был номер девять. Бультика а ля ёрш. Вид у меня бормочещего себе под нос обвинения в адрес Анны был должно быть лузерский, как у Акакиевича. Юбочке стало меня жаль, потому что обслуживала она меня в тот вечер как родная мама. После шестого раунда Балтицы я спросил не хочет ли она чего макнуть сама и до скольки у нее вообще тут смена.
Она хотела.
Когда все пьяное пыхтение было позади и мы с Юбочкой плотно втиснулись в подаренный шкипером китайский спальный мешок прямо на полу моей новой квартиры, позвонила Анна.
— Я может еще надумаю…
Пообещала она.
Без штанов прижатый мешком к Юбочке, я почуствовал себя глупо:
— Анна, я перезвоню. Я тут не один.
— Не один? А! Ну да… Упаковщица номер девять? Понятно. Перезвони, как кончишь.
* * *Как и обещал Ван Эппс мой первый в жизни компьютер прибыл прямо из Штатов ровно через долгих пять дней.
К тому времени я, как шальной сперматозоид, облазил на базе каждый уголок, в который можно было проникнуть с моим лоховским типом пропуска. Уголков, увы, оказалось не так уж много — почта, небольшая парковка перед жандармерией, душевые, наполовину состоящие из вагончика с гидроустановкой и палаток с просторными кабинками, ароматно пахнущая горьким американским кофе столовая, вожделенный магазин пи экс и шумный гараж. Гараж расположился в бывшем советском подземном ангаре.
Днём мог прилететь один — другой борт из немецкого Рамштайна или штатов. База напоминала сонный провинциальный американский городок. Днём на Афганом летать никто не решался. У талибанов остались еще стингеры, которыми их щедро одаривали во время советской оккупации сами же энергичные американские сенаторы. Оружие всегда действует по чётким понятиям расписанных еще великим Чеховым. И если оно сделано для уничтожения воздушного судна, оно не задумывается о той символике, которую люди изображают на крыльях. Лети с приветом, вернись с ответом.
Чтобы наблюдать ночную активность портала достаточно было прогуляться по вечернему Карши. Освещённые по ночам улицы — эту непростительную роскошь город утратил вместе с СССР. Веерные отключения света по целым районам города и горячая вода два раза в сутки по два часа были местной нормой жизни. Спокойными вечерами, когда удавалось открутится от прилипчивой Юбочки и миссионерского секса, можно было сидеть на скамейке у памятника вождю пролетариата, болтать в бесплатные сотовые часы с Анной и смотреть в чёрное степное небо. Самолёты по ночам не просто летали, они пёрли как немец под Москвой. Их выдавал низкий торжественный гул.
С появлением же первых лучей солнца, как войско Дракулы, баклажанообразные, выкрашеные серой краской-невидимкой борты, мирно выстраивались на стоянках и делали совершенно невинные лица. Аэродромная обслуга водомётами смывала пух с их чумазых рыл.
* * *Почта лагеря Оплот Свободы была настоящим отделением USPS — американской государственной почтовой службы. Отделение располагалось в большой палатке разделённой на секции перегородками из толстой дюймовой фанеры.
Как человек ничего толком не умеющий делать руками, я искренне восхищался штукам, которые американские плотники выделывали из обычной фанеры. Каждый вход-подъезд в палатку или многочисленные беседки для курения выпиленные из фирменной фанеры выглядели как ротонды декораций к пьесе «Три сестры». В самом большом отсеке почты громоздился бар-перегородка, за которой стояли трое одетых в солдатскую форму клерков. За спиной клерков-крепышей висело плоское черное табло, которое показывало время в разных часовых поясах, где находились американские военные базы. Первые часы были помечены «Зулу», вторые — «К2», третьи «Германия», потом «Афганистан», и еще двое часов показывающих американское время на восточном и западном побережьях. Ожидая очереди, я все пытался понять, что это за «зулу» за такое, пока во мне не проснулся троечник по географии и напомнил о существовании нулевого меридиана. «Зулу» это по-военному Гринвич.
Предъявив паспорт фукаро великой джамахирии, я отцепил две тяжеленные коробки — монитор и туловище компа. Без вопросов. Никакой тебе таможни, деклараций о независимости, товарно-транспортных накладных или прочих пережитков кровавого царского режима.
Плоских мониторов в те времена и в почти небыло, а если и были то малюсенькие и нестерпимо дорогие. Мои чёртовы коробки весили, наверное, целую тонну. А тележку для К2 Ван Эппс так пока и не купил.
Как запасливый хомяк-тихоня, я потянул коробки в норку на своём горбу. Должен вам признаться американское изобилие оплота свободы разбудило во мне неприглядную черту местечкового куркуля. Хотелось забрать даже пустые пакеты от саморазогревающихся солдатских сухпайков.
Подхватив одну коробку я делал с ней шагов двадцать, нежно опускал дубликат бесценного груза на землю и возвращался за второй. Моей. Такими марш-бросочками по моими расчётам я должен был успеть отчалить с базы до её закрытия в 22.00 или как говорят в армии «туони ту хандред».
Подумать только — если бы не шейх Усама бен Ладен не видать мне компьютера, как своих ушей. У каждой тучи есть подкладка из блестящего серебра. Ура, товарищи! Спешу выслать вам наш пролетарский Алаххуакбар!
— А знаешь на кого ты похож со стороны?
Я так и застыл с коробкой, оторопев, что прямо ко мне из бронированной форточки Хамви обращается американский военный — в званиях я тогда не разбирался напрочь. Руки по вбитой лагерной привычке тут же сами рванулись к голове — резко снять головной убор перед «гражданином ачальником».
— Доброго денёчка, сэр. Кого я напоминаю, сэр?
На лице я включил самую подобострастную и подхалимскую улыбку из моего разнообразного арсенала социальной инженерии.
— Навозного жука, который катит впереди свой мякиш… Садись давай, фела, подброшу до седьмого чек-пойнта! Мог бы до дома — только нельзя нам пока выезжать с техникой.
Я живо в красках представил, как подъезжаю к Имеджину на военно-полевом хамви с пулеметной турелью, и как каршинцы падают ниц и устилают мой путь ветками цветущей сакуры.
Так я познакомился Джейком Алонсо — наполовину поляком наполовину филипинцем из Детройта. Америка это место где, как в старых фантастических романах о покорителях космоса, можно встретить совершенно неожиданную смесь самых географически отдалённых пород человековых… Бирки у с фамилиями солдат К2 были похожи на бирке членов ООН. Ковальский, Перез, МакЛинток, Аль-Джаббори, Бабулис, Штерн, Саркисян. В контрактном была даже одна с русской фамилией. Я её по глазам приметил, потом уже бирку срисовал. У русских другой взгляд. Поймёте сами за границей. Кажется Поликарпова или Поликарбонатова — не суть. Видимо уехала с брежневской волной, натурализовалась до статуса римской гражданки и теперь зарабатывает хорошую пенсию. Общения с местными бывшая русская тщательно избегала. Наверное — инструкции. Или просто боялась, что мы начнём клянчить найки из пиэкса.
Помнится позавидовал тогда Поликарповой — рвануть в штаты, а потом вернуться в Ташкент в удобной американской военной форме. Чтоб ни один скот-участковый даже глаз не поднимал.
Как выяснилось почти уже у самого седьмого чек-пойнта, ехал конкистадор Афганистана тогда мимо на грозно выглядевшем хамви, совсем не случайно. Джейк продемонстрировал мне с жутким акцентом заложенный в него чертовой польской бабушкой: «Як ще маш». Наверное думал, что польский, узбекский и русский это все диалекты одного малопонятного метаязыка варваров. Увидев, что я не таю от «як ще маша», филипинский поляк провел быструю разводку боем:
— А рыжий оставил тебе код от контейнерного замка?
— Какой рыжий?
— Рыжий Ван Эппс. Он ведь оставил тебе кодовую комбинацию от контейнера с Балтикой Зеро, ведь правда?
Я чуть сходу не бацнул ему про дату Бостонского чаепития — хотелось впечатлить нового знакомца глубокими знаниями истории США и вообще — английского.
Только чудо остановило меня и я не выложил ему военной тайны Донована Ван Эппса. Тайны Балтики. Филосовского камня заключенного в морской контейнер. Благодаря пенному напитку я, без особых усилий приступил к тому, чем и должен был заниматься наш резидент на американской военной базе — вербовке ценной агентуры.
