Кирилл Якимец - Бар «Дракон»
Обернувшись, Дмитрий увидел, что оруженосец и девушка валяются на полу, а их руки и ноги обвиты шевелящимися щупальцами, которые подбираются уже к шеям. Вновь закипела земля — Теофил скрылся в толще стены, увлекаемый ползучей сетью щупалец. Мечи Дмитрия работали, как два смертоносных пропеллера. Перерубив одним мечом щупальце, обвившее Алмис, другим мечом Дмитрий сумел освободить правую руку Толика. Отрубленные щупальца моментально теряли цепкость и начинали биться в агонии, разбрызгивая вокруг себя капли сока.
Толик вытащил из кармана саламандру и теперь вовсю пользовался огненной ящеркой как маленьким огнеметом. Впрочем, саламандра сама знала, что делать. Языки пламени, вырывавшиеся из ее рта, превращали щупальца в пепел. Кислый запах сока мешался с древесной гарью. Агрессивные мохнатые веревки, попав под огонь саламандры, безвольно обвисали, вспыхивая искрами. Сам Толик сидел в огненном кольце и непонимающе глазел по сторонам, не в силах ни двигаться, ни принять какое-либо решение. Он лишь прижимал к себе баклаги с кровью керба и подслеповато щурился, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь за стеной искр и копоти.
Теперь земля закипела под Дмитрием. Подпрыгнув, Дмитрий рубанул под собой правым мечом наугад, левым пытаясь отсечь очередное щупальце, потянувшееся к Алмис. Но щупальце увернулось и, метнувшись сквозь огонь, обвилось вокруг Толика. Алмис накрыла земляная волна — девушка тонула в земле, почти полностью погребенная под живой шевелящейся массой. Последний всхлип — и Дмитрий остался наедине со щупальцами. Щупальца почему-то замерли, не торопясь нападать. Дмитрий ждал, что сейчас земля опять закипит, и был готов к следующему прыжку, но земля под ногами оставалась твердой.
Зато стена перед Дмитрием начала медленно осыпаться. Огромные комья бесшумно проваливались в темноту, освобождая широкий проем. В проеме стояло нечто. Оно больше всего походило на осьминога, но не мокрого, а покрытого сухой растрескавшейся коркой. Наверху этой твари находился огромный белесый нарост.
Внезапно нарост стал стремительно увеличиваться, распадаясь на отдельные составляющие, и Дмитрий понял, что это собранные в огромный бутон листья или лепестки. Когда же странный цветок раскрылся полностью, вместо прекрасной маленькой Дюймовочки, которую подсознательно ожидал Дмитрий, среди лепестков появилась отвратительная рожа — угловатая, как бы недолепленная, напоминающая картофелину. А может, это и была картофелина? Обладатель картофельной рожи встал на ноги и оказался карликом около полуметра ростом.
— Сдавайся, млекопитающий, — спокойно проговорил карлик хорошо поставленным басом и мелко почесал волосатое брюшко, — сдавайся сам. А то ты сейчас у нашей осины все корни перерубишь.
— Это — корни? — Дмитрий удивленно повел мечом в сторону замерших щупалец.
— Корни, корни, — карлик, по идее, должен был усмехнуться, но, судя по всему, его картофельная рожа не была способна к мимике, — сдашься, так работать пойдешь, а не сдашься — пустим на удобрение.
Теперь усмехнулся Дмитрий:
— Я нарежу из тебя чипсов, атсан. Рыцарю короны не пристало сдаваться. И к тому же я принадлежу святой Ма-Мин.
— Мне твоя блудливая личинка — не указ. А тем более, какая-то там корона. У меня своя корона есть! — Карлик поправил на шишковатой макушке венок из тонких высохших веточек.
«Ма-Мин ему не указ? А ведь это — выход!» — вдруг подумал Дмитрий.
И сдался.
II. ПАСЫНКИ ПОДЗЕМЕЛЬЯ
ГЛАВА 1
Пистолет почти не изменился. Капитан ожидал, что в этом странном месте, где все меняется, краденый ментовской «макарка» превратится во что-то более пристойное — в ручной миномет, например. Ан нет. Только рукоятка стала деревянной и покрылась изящной резьбой. Зато заплечная портупея как-то неудобно обвисла.
— Останови, — приказал меч.
Капитан надавил на педаль тормоза, которая, вместо того чтобы уйти, как полагается, в пол, свернулась тугим жгутом. Но шваб остановился, недовольно рыгнув.
— Ножны как следует поверни…
— Какие? — Не понял Капитан.
— Портупею, дубина! Кобуру! Пугач в карман положи, пригодится. А ножны — за спину, и телефон туда засунь.
Капитан вспомнил фильмы про «американского ниндзя». Там у Майкла Дудикова меч торчал из-за спины. Приладив ножны как следует, Капитан заправил в них меч, и тут же услыхал над самым ухом злобный окрик:
— Козел! Глазами вперед!
— Но я же не вижу…
— Зато я все вижу.
Наконец, меч был устроен, как полагается. Капитан тронул ногой педаль газа. Из-под педали прямо в лицо Капитану поднялась струйка сладковатого дыма, и шваб, оттолкнувшись всеми шестью лапами от розового камня, рванулся вперед.
Меч снова заговорил:
— Слева курган. Будем проезжать, тяни руль на себя, автопилот включится. Но руль не отпускай, а то сожрет.
— Автопилот?
— Шваб тебя сожрет, если руль отпустишь, — устало выдохнул меч. Ругаться у него уже не было сил.
Вскоре по левую руку показался огромный холм, увенчанный небольшим павильончиком типа часовни. Не иначе — тот самый курган. Капитан дернул руль — и похолодел: руль остался у него в руках. Меч молчал. Может, так и надо?
Шваб вытянул длинную шею, оглушительно взвыл и, соскочив с тракта, потрусил напрямик, через поля, канавы, плетни к видневшимся впереди, по прикидке Капитана, километрах в трех, низеньким строениям. Капитан, как ни пытался, не мог приладить руль на место, и зверюга упрямо перла по бездорожью.
Когда шваб очередной раз перепрыгнул канаву, Боцман пришел в себя, открыл глаза.
— Опущу, падла!.. А… а где? — Простонал он, пытаясь устроиться на жестком липком сидении так, чтобы поудобнее примостить сломанную ногу. Капитан лишь скосил глаза на коллегу. Шваб мог прыгнуть в любой момент и, чтобы не вывалиться и не пасть жертвой зубов собственного скакуна, этот момент надо было уловить заранее, ухватившись левой рукой за чешуйчатый борт. В правой руке Капитан сжимал оторванный руль.
Повозившись и устроив травмированную конечность, Боцман стал искать глазами своего обидчика. Обидчика не было, зимы тоже не было, и дороги, и даже крыши «сааба» над головой. Только небо, летний теплый воздух бьет в лицо, кругом пологие розоватые холмы, какие-то ручейки, огороды, птички…
«Замочил меня тот лох, простой водила в ватнике! Позор! — подумал Боцман, потом вздохнул поглубже и вдруг улыбнулся, — зато я в рай попал, а тому лоху еще маяться и маяться! Только… Капитан-то что здесь делает? Что этой суке в моем раю?» Боцман так и спросил прямо:
— Нахренна ты тут сдался?
— Базары фильтруй, — беззлобно отозвался Капитан. Сжимая в руке оторванный руль, он сквозь твердый прищур зорко следил за дорогой, точнее, за бездорожьем, через которое ломился сказочный зверь. Боцман сразу понял, что зверь — сказочный, и холмы, и ручейки, и огороды тоже сказочные. Именно так он и представлял себе рай, с самого детства. Девок бы еще сюда пяток. Но к девкам, наверное, его как раз и везут, а Капитану там делать нечего. Боцмана на весь пяток хватит, он уже недели две не тешил своего «старичка».
— Вали отсюда! — Заорал Боцман и потянулся к Капитану, но тут же взвизгнул и скорчился от страшной боли в ноге. Нет, это не рай. Это дрянь. Боцман понял, что накурился дряни и теперь видит глюки. Вот, например, из-за спины у Капитана торчит какая-то глазастая рукоятка. Глаза страшные, ничего в них райского нет, как и в самом Капитане.
Страшные глаза внимательно посмотрели на Боцмана, и вдруг раздался знакомый писк сотового телефона. Капитан по привычке похлопал по карманам, потом сообразил и, переложив руль в левую руку, правой потянул за рукоятку. Боцман догадался, что рай отсюда далеко: в руке у Капитана был черный блестящий меч со слегка зазубренным кривым лезвием.
— Слушаю, — сказал Капитан в набалдашник.
— Говно кушаю. — Отозвалась рукоять голосом хозяина. — Что с этим делать будешь?
— С Боцманом? — догадался Капитан.
— Нет, с задницей его! В анатомии сечешь?
— Плохо.
— Плохо станет, когда раком поставят, — буркнул меч. — Снимай с него штаны! Операцию будешь делать.
— Но я…
— Головка от керба! Делай, что приказано!
Не выпуская руля, Капитан положил меч на сидение и принялся помогать напарнику стягивать штаны. Боцман притих и не сопротивлялся. Когда штаны оказались сняты, меч опять подал голос:
— Приложи набалдашник к отеку.
Капитан немедленно сделал это.
— Ага… — медленно проговорил хозяин. — Перелом берцовой кости. Внутреннее кровоизлияние. Параша… Лечить будем. Режь острием вдоль!
— Ты чо!.. — Возмутился Боцман. Но было уже поздно. Меч сделал разрез. Из разреза выплеснулась багровая кровь, обнажилась сломанная кость. Боцман приготовился взвыть, но понял, что боль почему-то исчезла и выть поэтому не имеет смысла. А привычные окрики хозяина настолько успокоили Боцмана, что он сам, следуя указаниям меча, соединил обломки костей, после чего Капитан приложил к ним набалдашник рукояти. Подержав так с минуту, он отнял ее. Кость была на месте, уже целая.
