Вадим Панов - Поводыри на распутье

В слабо освещенном кабинете, обставленном резной, красного дерева мебелью, находились двое. Мужчина, по-хозяйски развалившийся в «вольтеровском» кресле, и полная женщина на стуле. Наряд посетительницы не был дорогим, но благодаря смешению ярких красок, крупной бижутерии и дивной шляпке-тюрбану с перьями и ниткой фальшивого жемчуга привлекал внимание. Женщина могла претендовать на роль королевы клоунов, однако на ее лице не было и следа веселости, даже наигранной.

– Ты выглядишь усталой, – негромко произнес Кирилл, поигрывая четками черного жемчуга с брелоком, выполненным в виде драконьей головы.

– Мне снятся плохие сны, – в тон ответила Мамаша Даша.

– О будущем?

– Плохие.

– Это я понял.

– Нет, не понял! – Гадалка перегнулась через стол: – Плохие, Кирилл, ПЛОХИЕ сны!

Грязнов неопределенно махнул рукой и отвернулся.

Кирилл не походил на владельца преуспевающей торговой компании. Высокий, за метр восемьдесят, широкий в кости, с круглым добродушным лицом, он напоминал скорее крестьянина, каким его рисуют оформители детских сказок, чем крупного бизнесмена. И одежду Кирилл предпочитал соответствующую: простые льняные или хлопковые рубашки, свободные брюки, кожаная обувь… Правда, в современном мире подобная простота стоила колоссальных денег, но Грязнов мог позволить себе маленькую прихоть. И не одну. Внешне Кирилл привлекал внимание не столь явно, как Мамаша Даша, но и в его облике хватало занятных деталей. Светлые волосы коротки, стрижены ежиком, но на затылке – пятнадцатисантиметровая косичка с туго вплетенной черной веревочкой. В левом ухе – золотая сережка, покрытая едва заметной вязью. А на тыльных сторонах ладоней вытатуированы черные символические круги, в центре которых помещались руны.

– Ты же знаешь, я не боюсь…

– Нам трудно помешать, – перебил ее Грязнов.

– Но возможно.

– Люди, которые стоят на нашем пути, неспособны вызвать у тебя дурные сны.

– Значит, появился кто-то еще.

– Я не жду плохих гостей.

– Но ведь сны пришли.

На это заявление Кирилл ответа не нашел. Вновь замолчал. Поднес правую руку почти к самым глазам и принялся внимательно изучать драконью голову. Наконец, не поднимая глаз, спросил:

– Не хочешь уехать из Анклава?

– Оставить тебя одного?

– Если твои подозрения небеспочвенны, нам придется тяжело. Не время геройствовать.

– Как раз наоборот, – покачала головой Мамаша Даша. – Самое время. – Вздохнула и улыбнулась: – Ляо видел Олово. Он не дурак. Он все понял. И он будет искать всех нас.

Чтобы убить…

Слова не прозвучали, но собеседники прекрасно знали, для чего преследователи стремятся выйти на их след.

Приговоренный мужчина посмотрел в глаза приговоренной женщине, подался вперед и взял ее за руку.

– Спасибо.

– У нас есть ради чего жить, – прошептала Мамаша Даша. – Благодаря тебе.

– Нет, благодаря чуду. – Кирилл чуть сдавил руку женщины. – Но в следующий раз они не ошибутся.

В каждом Анклаве мира существовали территории, неподконтрольные СБА и корпорациям, дипломатические зоны, внутри которых размещались представительства правительственных структур и государственных компаний. Согласно Положению, вся власть в этих районах принадлежала странам, на чьей территории располагался Анклав.

Особого смысла в наличии подобных зон никто не находил, однако правительствам было приятно сознавать, что их влияние распространяется даже на внутренние районы Анклавов, и отказываться от возможности лишний раз продемонстрировать корпорациям свою власть они не собирались. В Москве, единственном Анклаве на территории России, правительство владело так называемым Федеральным Центром, включающим в себя Кремль, Старую и Новую площади, Лубянку, Манеж, Пречистенку и Остоженку. Здесь размещались резиденция губернатора федерального округа Московия, официальные представительства России и других государств в Анклаве Москва. Порядок в Центре поддерживала отдельная бригада ОКР, в состав которой в том числе входил усиленный взвод спецназа под командованием капитана Эмиры Го.

– Сегодня днем Николай Пахомов, представитель СБА по связям с общественностью, заявил, что Служба временно не рекомендует посещать районы на границе Аравии и Кришны. В зону риска входят Севастопольский проспект, Загородное шоссе и Черемушкинская улица. Тем не менее вводить в этих районах даже ограниченный комендантский час…

– Встать! Смирно!

Солдаты, повинуясь приказу дневального, подскочили с кресел, и в сутолоке кто-то торопливо вдавил в пепельницу сигарету.

– Вольно, – буркнула Эмира. – Продолжайте.

Судя по тонкому запаху, в сигаретку завернули не обычный табак, но Го уже давно прекратила попытки отучить своих бойцов от «травки». На этот раз курил Димка Шифер – глаза не спрячешь, но увлечение пока не мешало ему оставаться классным снайпером. Пока. И поэтому Эмира – пока – сделала вид, что не почувствовала пьянящий аромат.

И посмотрела на экран, на котором появилась схема опасных зон.

– Далеко, – едва слышно пробормотала Фатима Тураева, заместитель Эмиры. – Даже если полыхнет, нас прикроет Болото, просто так через него не пройдут. Да и река… Мосты закроем…

Капитан Го промолчала.

Форма лица, густые черные волосы, большие черные глаза, а особенно почти сросшиеся брови делали Эмиру похожей на женщин Кавказа. В Урусе ее частенько принимали за свою, но напрасно: выходцы из кланов не могли рассчитывать на карьеру в ОКР. Эмира была полукровкой, безропотная русская служанка так и не рассказала дочери, кто из хозяйской семьи стал ее отцом. Чужая для всех. Несмываемая печать парии должна была обречь девушку на печальную участь рабыни, поставить на самую нижнюю ступень российского общества или… наоборот – поднять. Вербовщики ОКР специально выискивали детей без будущего, озлобленных и никому не верящих, тренировали и превращали в верных служак. Эмира стала «чернобуркой» – офицером элитной спецслужбы России, стоящей на страже интересов Президента. Благодаря тщательному отбору сотрудников и жесточайшей внутренней дисциплине ОКР оставалась единственной российской организацией, в которой землячества и семейные кланы не играли никакой роли.

– Ты права, Фатима, – после короткого раздумья кивнула Эмира. – Им до нас не добраться.

– А если Болото полыхнет? – несмело спросил Муса, один из самых молодых бойцов взвода.

– Болото полностью соответствует своему названию – на нем тихо, – усмехнулась Фатима. – Бунтуют окраины. Но прорваться в центр им не позволяют.

– Как правило, не позволяют, – уточнила Эмира.

– Согласна. Иногда СБА ошибается.

Они имели в виду знаменитую Февральскую Неделю, кровавую семидневку, случившуюся девять лет назад. И Эмира, и Фатима в те годы служили вдали от Москвы, но им рассказали, как полыхнули одновременно Урус, Занзибар и Кришна, как бегали по центру Анклава толпы погромщиков, как не справлялись безы, и окаэровцам пришлось сутки сдерживать натиск в одиночку. К счастью, бригада комплектовалась умелыми солдатами, с обязательным опытом ведения уличных боев, так что Федеральный Центр удержался. Тридцать шесть погибших, сто восемьдесят раненых. Для той недели – очень неплохой результат. На полыхнувших территориях счет убитых шел на тысячи: наводя порядок, Мертвый не церемонился.

– Карнавал приближается, – проворчал Шифер. – Безы не позволят сорвать Бал Королевы Осени.

Дельное замечание.

Тем временем блок новостей закончился, Эмира жестом приказала выключить коммуникатор и негромко произнесла:

– Я только что с совещания. В течение получаса генерал Кравцов издаст приказ по бригаде, а вкратце ситуация такая: усиление и уж тем более военное положение пока не объявляем, но увольнительные запрещены. Покидать казармы только с моего разрешения.

– Так полыхнет или нет? – спросил Муса.

Судя по всему, он с кем-то поспорил и теперь нервничал.

– Бунты в Анклавах обычное дело, – пожала плечами Го. – Слишком много недовольных.

– Просто – слишком много, – тихо добавила Фатима. И, перехватив удивленный взгляд Эмиры, пояснила: – Людей слишком много.

Главное в любом деле – определиться со стратегией. Понять, что тебе действительно нужно и как далеко ты готов зайти ради достижения цели. А когда ключевое решение принято, когда раздумья остались позади, когда ты занят тактикой, реализацией идеи, ты начинаешь смотреть на мир по-другому. Руководствуясь поставленной целью, ты совершаешь поступки, которые когда-то казались тебе рискованными, опасными или просто неправильными, – ведь теперь они не вырваны из контекста, а занимают свое законное место в последовательной цепочке действий.