Михаэль Драу - Топливо

Михаэль Драу

Топливо

Глава 1

Эр быстро шагал по мокрому асфальту, в котором от­ражалось многоцветье рекламных огней. Вывески и голографические табло теснились, как сигареты в пач­ке. Кажется, что вот—вот весь этот мир, состоящий из пошлых кричащих лозунгов и ядовито—ярких картинок, рухнет тебе на голову. Недавно прошедший дождь породил бурлящие потоки по краям мостовой и душную влажную вонь испарений.

Стабилизаторы, казалось, медленно расплавляют позвоноч­ник. Мир двоился и прыгал перед глазами. Звуки были отвра­тительно—резкими и отчетливыми. Эр сейчас слышал то, что не могли слышать простые смертные. Но его это вовсе не ра­довало. Больше всего на свете он хотел избавиться от ломки.

Он почти бежал, отражаясь в бронированном стекле вит­рин, в черном мокром асфальте и изогнутых боках машин и муверов, проносящихся мимо или стоящих у обочины. Надо спешить. Пока мозг еще работает и дает правильные указания телу. Да, бытие киборгом несет в себе массу не­приятностей и сложностей. Но и плюсов тоже. Например, фотографическую память и умение безупречно просчиты­вать маршрут. Притон не так—то легко найти. Но он сможет. Тем более, когда ему так нужно Топливо...

Ломка туманила разум, и Эр едва не угодил под колеса какой—то колымаги.

Водитель немного опустил лобовое стекло и гаркнул:

— Куда прешь, шлюха?!

Эр пропустил оскорбление мимо ушей. Да, он не забри­тый, уж и забыл, когда в последний раз приводил свои виски в порядок. Его смоляные волосы беспрепятственно отросли и в сочетании с черной вертикальной полоской на нижней губе — знаком принадлежности к киборгам — предательски указывали на то, что их обладатель в данный период своей жизни находится по уши в дерьме.

Все добропорядочные граждане обязаны брить виски или сбривать волосы с половины головы, но в таком случае и закон относится к ним строже. На не—забритых полиция смотрела как на мусор, не достойный внимания, не утруж­дая себя контролем каждого их шага.

Традиция пошла от необходимости в прошлом — после Пыль­ной Войны человечество долгое время существовало в антисани­тарных условиях, и здоровенные вши расплодились в огромном количестве, предпочитая селиться именно на висках. С тех пор напасть удалось полностью уничтожить, но традиция сбривать волосы с «опасных» участков осталась. И, как многие годы назад, не брили виски лишь те, кто опустился совсем уж низко.

Киборг «опускается» только в том случае, если он ли­шился работы и хозяина. Это значит, что он не имеет воз­можности блокировать периодическую боль — когда его машинная суть начинает бороться с живой плотью — ведь хозяин, которого сейчас нет, обеспечивал регулярные инъ­екции. Заменой им может стать только Топливо. Официаль­но нелегальное, но повсеместно распространенное снадо­бье, достать которое очень трудно и очень дорого.

Но ради него киборг идет на все. В том числе и на прода­жу какого—нибудь органа. Или на то, из—за чего всех «бесхоз­ных» киборгов прочие жители мегаполиса называют теперь подстилками и шлюхами.

Проституция бывших полумеханических убийц превра­тилась в обыденное явление. Практически каждый человек с не выбритыми висками и черной вертикальной полоской на губе уже был искушен в уличном ночном ремесле, либо собирался к нему приобщиться.

Порядочные и законопослушные граждане (или «забри­тые») презирали таких, как Эр. И искренне недоумевали, почему киборги—одиночки не могут продолжить зарабаты­вать на хлеб тем же, чем и в бытность свою в служении у Мастера — а именно, промыслом наемного убийцы. В конце концов, они могли устроиться кем угодно — крепкий взрос­лый мужчина с отличным знанием механики и электроники никогда не будет лишним на любой работе.

Но никто не знал, какое огромное влияние оказывают на психику людей—машин стабилизаторы, работающие на Топ­ливе в аварийном режиме. С такой апатией, нерешительнос­тью, вялостью и даже робостью, о карьере наемного убийцы приходится забыть. Любая другая легальная работа стано­вится недостижимой по причине напряженного отношения работодателей к киборгам—одиночкам. Особенно, если эти киборги уже пристрастились к Топливу.

Топливо вызывало жестокое привыкание, и все, к чему стремился киборг, подсевший на него — это постоянная охо­та за очередной дозой. Всеми правдами и неправдами. Пе­реступая гордость, брезгливость и страх.

Эр уже оказался в зависимости. Он не собирался опускать­ся до занятия проституцией, хотя многие киборги—одиночки считали, что продажа своего тела целиком лучше постепен­ной распродажи по кускам. Но пришлось. Правда, всего один раз, после чего Эр твердо решил, что этот недавний опыт общения с целой толпой грязных байкеров был первым и последним. Лучше продать почку, руку или глаз, запастись Топливом и искать нового Мастера. А тот даст возможность справляться с болью не такими радикальными методами, как Топливо. Именно поэтому Эр искал сейчас Притон.

Свернув в грязный узкий переулочек, киборг решитель­но двинулся мимо подозрительных и неприятных типов, которые усмехнулись и присвистнули ему вслед, отпуская сальные шуточки и комментарии по поводу его ягодиц, об­тянутых черными кожаными штанами.

Ржавая и низкая дверь Притона располагалась под лест­ницей, которой уже с десяток лет никто не пользовался. На­верху находился полулегальный клуб. Наркотики, оружие, прочие радости жизни, официально запрещенные законом. Но в этом городе закон — это Мастер Шакс.

Остановившись перед дверью, Эр вздохнул и нажал за­мызганную черную кнопку звонка. Узкое окошечко с мер­зким лязгающим звуком резко отодвинулось в сторону. На Эра уставились небольшие глазки, внимательные и блестя­щие, как у крысы. Потом в уголках этих глазок собрались морщинки — «крыс» усмехнулся, увидев, кто перед ним. Очередной набор мяса и органов на продажу. Информация рекламного характера о Притоне распространяется быстро.

Окошечко захлопнулось, и почти сразу же резко распахну­лась дверь. Эр даже немного отступил. На него сурово глядело несколько крепких мужиков, направивших на него дула мно­гочисленного огнестрельного оружия. Была даже одна базука—плазмомет. «Крыс» стоял тут же, с небольшим пистолетом—пу­леметом в руке. Коротко кивнув Эру, он впустил его внутрь.

Дверь с грохотом захлопнулась, один из громил схватил Эра за шиворот и прижал лицом к стене. Понятно, обычная процеду­ра обыска. Идиоты. Если киборг пришел продавать части своего тела, то откуда у него может оказаться оружие? Оружие зачастую продают в первую же очередь. Несколько дул прижалось к затыл­ку Эра, а чьи—то бесцеремонные лапы обшарили его везде. Осо­бенно тщательно почему—то в таких местах, куда засунуть даже мини—бластер было бы проблематично. Эр терпел, поджав губы.

— Хех, — тот, кто обыскивал, отошел в сторонку, — Жопа—то ничего. Может, ее продашь, а? Часика на три. . .

Вся толпа глухо гоготнула. Эр повернулся к ним и спо­койно ответил:

—Может, какой другой орган? Кому—нибудь из вас для пересадки...

Один из громил рванулся было вперед, намереваясь сло­мать что—нибудь наглому получеловеку. Но «крыс» быстро помахал лапкой:

—Ну ладно, ты, железный, пошли, пошли...

И засеменил по узкому обшарпанному коридору. Эр заша­гал следом. От тягучего, тоскливого страха немного подташни­вало. Он уйдет отсюда калекой. Но зато хоть прекратится эта невыносимая боль. Хоть на некоторое время прекратится...

Как выяснилось, хирургом оказался как раз сам «крыс». Он привел Эра в крошечную комнатку, выложенную рас­трескавшимся кафелем, мытым в последний раз еще, ка­жется, до Пыльной Войны. Полумертвая люминесцентная лампа мигала и нервировала, от нее у Эра начала болеть го­лова. «Крыс» кивнул на замызганный хирургический стол и быстренько ополоснул руки. Эр тем временем лег, аккурат­но положив затылок на специальную подставку. Тонкая игла мгновенно и почти безболезненно проткнула кожу как раз под затылком, считывая информацию с био—карты. «Крыс» подошел к столу, внимательно посмотрел на вмонтирован­ный дисплей, изучая состояние органов.

— Так, ну, почку не возьму, ты уже года два сидишь на Топливе.

— Три, — глухо отозвался Эр. Он старался до последнего не подсаживаться. А когда терпеть боль стало невыносимо, неко­торое время занимался грабежами. Пока не пришлось сбежать из родного мегаполиса, в котором за его голову объявили награду. Он до сих пор старался не сжигать себя Топливом слишком быстро, терпел ломку каждый раз сколько возможно.

— Выбирай. Руку или глаз, — деловито спросил «крыс».

— Глаз, — ни секунды не раздумывая ответил Эр. Руку, даже левую, он продаст в самую последнюю очередь. Он ведь бывший ликвидатор. Он помнит времена, когда ему не нуж­ны были даже очки с прицелом, автоматическая система на­ведения, или имплантаты в мышцы, которые не позволяли рукам дрожать. Он стрелял метко. Он был самой смертью…