Станислав Лем - Кибериада. Повести и рассказы
— Не падайте духом!-сказал король благожелательно — Я знал, что выбрал наитруднейшую из задач,но я доверил ее не кому попало.Идите же,мои дорогие, посоветуйтесь без скандалов и возвращайтесь ко мне, когда сможете продемонстрировать мне лучший мир.
И они пошли,бранясь на ходу и наскакивая друг на друга и размахивая руками, к удивлению придворных. Прошли они так через королевскую оранжерею, через дворцовые сады, через пять мостов на пяти городских каналах и даже того не заметили.
— Не в том суть,-говорил Трурль,-чтобы создать мир,застегнутый на все пуговицы,мир,очищенный от катастроф, в котором никто не мог бы никому ничего ни вонзить, ни вырвать.Это педантизм,лакировка Божьего дела. Дело не в том, чтобы вычистить его до глянца, а в том, чтобы превзойти автора в исходной концепции!
— Оставь при себе эту риторику! Ты не перед королем стоишь! — оборвал его Клапауций.
— И все-таки! В Божьем варианте одно существо не может достигнуть всех совершенств одновременно.Если я о чем-нибудь мечтаю или к чему-то стремлюсь, то этого не имею,а если имею,то не стремлюсь и не мечтаю.Я не могу упиваться надеждой,если она сбылась, а между тем сладость надежды совсем иная, чем радость обладания!Таким образом,бытие принуждает нас к постоянным отречениям.Если я ожидаю любовных объятий, то,очевидно, меня никто не обнимает,а если обнимает,моему разыгравшемуся любовному воображению уже нечего ожидать.Я не могу обнимать и не обнимать, иметь и не иметь. Что достигнуто,то мне безразлично,а что бесценно и неизменно,то недостижимо.Так наше бытие качается между чрезмерной уверенностью и излишним риском, то есть между скукой и страхом.
От голода до пресыщения один шаг.И мало того.То,что мы воображаем, всегда наше и уже потому слишком гибко,податливо и беспочвенно, а что материально, реально, безотносительно,то не зависит от нас- прямо до отчаяния.Дух слишком зависим от меня, материя слишком независима!
— Что ты плетешь?!- скривился Клапауций, но Трурль не унимался.
— Переводя эту фатальность творения на язык строительной практики,мы отметим три ограничения свободы в бытии: материальное, временное, пространственное.Либо что-то является мыслью,либо вещью — это первое принуждение.Вторая несвобода- местоположение. Если что-то где-нибудь находится, то там же не имеет права находиться ничто другое.Третья неволя- это насилие,которому подвергает нас время,потому что мы в нем заключены:если нас выпустит среда,то поймает четверг, после четверга придержит пятница — вечная муштра, настоящая казарма; равняй шаг, ни вперед,ни назад- замечали вы, так же как и я,эту военно-строевую природу времени? Ни на волос нельзя отклониться от настоящего! Я считаю, что мы должны ликвидировать все эти ограничения. Что ты скажешь?
— Ты хочешь ликвидировать время, пространство и Материю?
— Именно так!
Клапауций еще колебался,но его захватил радикальный подход Трурля,а когда он огляделся вокруг,то обнаружил,что они стоят в песочнице среди детей, ибо их как раз туда и занесло,и принялся чертить пальцем на песке контуры нового мира,а Трурль все нападал на его схемы,дети тоже мешали,тогда они поднялись и поспешно отправились в мастерскую.Прошла неделя,потом вторая, третья, они не подавали признаков жизни.Нетерпеливый Ипполип послал главного думчего на разведку,потом самого министра мыслительной промышленности,а когда и самого министра не пустили на порог то король лично отправился к конструкторам. Застал он их, сильно возбужденных,посреди страшно захламленного зала, между штабелями аппаратов,поставленных как попало,в путанице проводов,а когда они не проявили особого желания давать объяснения,он насел на них по-королевски и настоял на своем — только тогда они посвятили его в свои тайны.
— То,что существует,мы отбросили полностью!-сообщил ему Трурль.-Если можно так выразиться, мир первоначально был навязан сотворенным без всякой предварительной консультации,поскольку творец решил их,сотворенных, этим миром раз и навсегда осчастливить.А что, если они желают быть осчастливленными не по его методике,а совсем по другой? Или вообще хотят отказаться от финального счастья?А может, в один момент хотят,а в другой — не хотят? А может быть, один по этому поводу придерживается одного мнения, а другой- другого?Что тогда?Авторитарно навязывать конформизм?Четко обозначить дороги в рай и в ад, стричь всех под одну гребенку, карать непокорных оригиналов и награждать оппортунистов?Мы поступили совершенно иначе.Сначала мы выбросили из Вселенной материю, пространство и время.
— Не может быть!- Король был поражен.- Зачем?. И что вы дали взамен?
— Зачем?- Трурль потряс головой.-Затем,что дух хочет,а не может,и материя может,но не желает. Лучезарный король этим озадачен? Но это же бросается в глаза! Что можно себе представить расточительнее Космоса? Миллиарды миллиардов огней,горящих и тлеющих в вечности,- и что из того? Что это дает? Чему это служит? Богу? Но ведь его вечное сияние не измеряется в люменах и светит в ином измерении!Может быть,нам?Тоже мне служба!Материя может много, разумеется;если бы не могла,то и нас не было бы,но из такого разбазаривания сырья, вулканического растранжиривания, после стольких ошибочных, путаных, эпилептических мучений она рождает щепотку здравого смысла! К чему такой размах? Для драматического эффекта? Но ведь сотворение не спектакль.
А дух,в свою очередь так увязший в материи, закованный в ней трагикомический узник!Рвется вон из тела,а в это время тело его рвет и само нарывает, пока не распылится или не растечется… С этической точки зрения это непристойно,а с эстетической- отвратительно. И потому мы выкинули материю-идиотку и духа-узника,решив создать нечто осредненное между их крайностями. Наш материал- аматерия.Nomen omen! Amo,Amas, Amat,не так ли? Ars amandi№- не какая-нибудь там прана,дао,нирвана,студенистое блаженство, равнодушное безделье и самовлюбленность,а чувственность в чистом виде,мир как эмоциональная привязанность молекул, уже при рождении хозяйственных и деловитых.
[№Исскуство любви(лат.)]
Электроны, протоны у нас вращаются друг вокруг дружки не от того,что есть силы,кванты аматериального поля,а оттого,что просто любят друг друга!Теперь понимаете,что поступками аматериального существа движет не физика, а симпатия?Вместо трех законов Ньютона- притяжение нового типа:нежность, забота, любовь.Вместо закона сохранения количества движения — правило сохранения верности,что же касается теории относительности,то чувства вообще относительны,только у нас вместо наблюдателя- возлюбленный,а вместо факта — такт.А поскольку мы отказались от бренных тел,то и в эротике у нас больше нет физики- никакого трения,давления,смазки,сжатия- таким образом, по самой природе любовь в нашей вселенной должна быть идеальной!
— Ну, а время? А пространство?- допытывался заинтригованный Ипполип.
— Времени мы придали покорность и эластичность,чтобы оно слушалось тех, кому это необходимо.Эластичность эта представляет собой так называемый трюм. Вместо казарменного существования,вместо парада часов, минут, секунд в неумолимом календарном режиме под барабанную дробь часового механизма у нас каждый может трюмить неравномерно,как ему нравится.Кто спешит,тот стрюмит из среды прямо в субботу,а кому нравится четверг,может четверговать себе досыта. А пространство мы убрали полностью, потому что его размерная категоричность содержит в себе серьезную угрозу для живущих.
— Да? Я как-то не заметил.
— А как же?Во-первых, в нем помещается всегда только что-то одно,а когда туда же проникают и другие вещи,происходят несчастья.Например,если свинцовая пуля летит туда, где кто-нибудь стоит,или когда два поезда пытаются занять одно и то же место.А огромные расстояния,которые приходится преодолевать? А теснота- информационная, демографическая и порнографическая? Дух непространственен- его унижает протяженность тел, которая вынуждает хватать, обнимать, тискать,причем заранее известно, что рано или поздно все равно придется отпустить.
— Ну хорошо. И как же вы все это устроили?
— Пространственность заменили вместимостью,благодаря которой каждый может быть везде сразу и даже там,где уже есть другие.Что же касается существ, вернее,существа,то мы пока создали только одно,взяв за основу индивидуализм без эгоцентризма,либерализм без анархии, а также идеализм без солипсизма. Индивидуализм, а следовательно,личность, а не какое-то там совмещенное сознание,втиснутое в общее, неизвестно чье. Конкретное существо, но не самолюбец,занятый только своей особой,скорее,даже вселичность, потому что простирается безгранично.Ото всех в нем понемножку. Он не везде одинаков — здесь его больше, там меньше,а где его что-то заинтересует, туда его сразу наплывает много, то есть создаются очаги концентрации, вызванные желанием или возвышенной решимостью.Иначе говоря,духовная сосредоточенность вызывает физическое сгущение.
