Серая радуга (СИ) - Кисель Елена Владимировна
Кристо панически глянул на напарницу, стоящую напротив Макса, и промямлил что-то вроде: «М-м… покеда!»
Как-то слишком внезапно случился уход Ковальски из Одонара, и Кристо по этому поводу пока не знал, что думать.
Дара какое-то время вглядывалась в лицо Макса с тревожным и вопросительным выражением, а потом проговорила тихо:
— Пожалуйста, напомни мне на прощание, чтобы не нарывалась.
— Могу только посоветовать бежать без оглядки, — ответил Ковальски мрачно. — Но сомневаюсь, что ты послушаешь. А нарваться — это ты уже успела. За компанию с артефакторием.
Он смотрел на Фрикса и Геллу — свой конвой. Артефакторы запаса пока держались в сторонке. Дара поманила Макса пальцем, чтобы он нагнулся.
— Я уже почти поняла, в чем разница, — сообщила она ему, как о великой тайне. — Я бы и совсем поняла, только это всё… так невовремя.
Да уж, скорая смерть — упущение досадное. Макс тихо хмыкнул, но звук получился глухим. Девушка порылась в карманах брюк и достала подвеску — белый с голубыми пятнами камень на цепочке.
— Это не артефакт, — сказала она, протягивая подвеску ему. — Вернее, тут два временных узла на защиту от вражьих глаз. А вообще-то это просто лазурит — покровитель времени зимы. И символ того, что, если очень чего-то хочешь, — пройдешь через любые преграды.
— Через любые преграды? — повторил Ковальски, наконец посмотрев на нее. Дара попыталась улыбнуться, и у нее получилось на редкость неплохо.
— Да хоть сквозь каменные стены.
— Спасибо, — отозвался Макс, помедлив.
— Это тебе спасибо, что не перестрелял нас в первый же рейд.
— Очень сентиментально, — обрубила Бестия, подходя к ним. — Что это — оберег? — она мельком глянула на лазурит и утратила к подвеске интерес. — Надеюсь, вы всё друг другу сказали. Иномирец, у тебя не будет возможности собраться: ты отправляешься сейчас, и можешь быть благодарным, что я не посадила тебя в какое-нибудь подземелье. Но кое-что на память получишь и от меня. Кажется, ты явился в артефакторий с браслетом Безумия… Вытяни руку!
На запястье Макса сам собой защелкнулся тонкий браслет из иридия с выгравированными по нему ирисами.
— Он укажет, когда ты покинешь территорию Одонара, — пояснила Фелла. — И не даст тебе вернуться, даже если захочешь. Прощай.
Она отвернулась от него и повелительно махнула Фриксу и Гелле, Даре и Кристо. Боевое звено, которое теперь перестало быть тройкой, двинулось за завучем. Дара успела еще оглянуться и шепнуть одними губами: «Пока!»
— Едва ли, — вслед ей произнесли губы Макса Ковальски.
* * *
Путь до площадки дракси Макс проделал молча. Вот Фрикса и Геллу просто распирало изнутри: молодые артефакторы предвкушали будущую драку и изводили Ковальски возможными подробностями:
— Спорим, продержусь дольше тебя?
— Могу поспорить, ты заснешь в первые минуты боя, а потому тебя просто не заметят.
— Братец, недосып для организма вреден, и именно поэтому мои противники просто обречены…
— …помирать от страха, как только услышат твой храп!
— А кто пятнадцать лет назад этим храпом распугал болотных разбойников? А? Припомнил, как мои способности спасли твою шкуру?
— М-м… не припоминаю такого… это когда они решили, что в кустах затаился простуженный и голодный тигр?
— Стоп, там же действительно был тигр!
— И он, кажись, ой как драпанул по кустам, когда услышал твои рулады. Наверняка решил, что здесь рычит зверюга покрупнее… Думаешь, высшая нежить будет?
Ковальски шагал впереди с видом арестанта на прогулке. Сад Одонара тревожно шелестел по сторонам. Серая радуга отливала в синих небесах тусклой и холодной обоюдоострой полосой.
— Думаю, старина Холдон один сюда не припрется, а захватит всю многочисленную семейку.
— М-м, надеюсь, и народец из Разбойного Братства будет присутствовать. Соскучилась по магическим поединкам — аж жуть!
— Нежить ты мне оставляешь?
— Ты уж сооруди пару «пугалок» — работенка непыльная, как раз в твоем стиле.
— Они ж на высших не действуют.
— Действуют, когда основой артефакта служит кирпич и запускается противнику в лоб с хорошей скоростью…
Эти двое словно задались целью пытать Макса весь путь до площадки дракси. После первых пронзительных свистов дракон не явился, и Гелла посетовала:
— Боятся.
— Драксисты? — хмыкнул артефактолог. — Они и при черной радуге летать будут. Для них единственная правильная — та, что на монетах.
Он дал Максу насладиться пятью полноценными секундами блаженной тишины, а потом…
— Валяй, выкладывай. Чем таким можно спасти Одонар?
— Тем, чем всегда спасаются в таких ситуациях, — ответил Макс. — Совершить предательство, сотворить подлость, угробить кучу невинных людей. Ну как, вам излагать в подробностях?
— А в подробностях это будет звучать еще более мерзко? — осведомилась Гелла.
— Это я вам гарантирую.
Фрикса Макс будто и не интересовал — он смотрел обратно, на настороженно застывшего в воротах Караула. Сверху послышался свист крыльев — какой-то драксист всё же откликнулся на сигнал.
— И это спасет Одонар?
— Одонар — нет. То, что в Одонаре. Возможно — тех, кто внутри. И всё, что из важного в артефактории.
Желто-палевый дракон нервно бил по площадке крыльями и хвостом. Воздушные потоки почти сбивали с ног, а драксист то и дело взглядывал на радугу.
— В Одонаре нет никого, кто пошел бы на это, — повторил Фрикс спокойно. — Играть в героев мы умеем от души, а вот играть в подлецов у нас как-то не получается.
Он совершил четыре сложных пасса, снял с руки Макса следящий браслет и положил его в кабину дракси. Ковальски наблюдал за ним с плотно сжатыми губами и посеревшим лицом.
— И вы сваливаете это на меня, — выплюнул он наконец. — Благородные маги, песенки про рыцарей и подвиги, можете класть собственные жизни, а подлость — конечно, это ведь про меня писано, любой ценой, пусть самой грязной — это должен сделать я, так?!
— Одно знаю точно, — ответила Гелла. — Я-то не смогу.
Фрикс перебросил драксисту кошелек со словами: «Куда прикажет этот господин».
— Мы никуда тебя не толкаем и ничего не наваливаем, — сказал он просто. — Мы-то, кажется, покойники в любом случае. И уж ты точно не обязан нестись ради такого дела назад, рискуя шеей, — а если Бестия тебя увидит — сам понимаешь… что там дала тебе Дара?
Ковальски молча протянул ему амулет. Артефактолог вгляделся повнимательнее и задорно улыбнулся.
— Глянь, сестренка, последняя разработка Опытного Отдела. Дара ещё с ней возилась, помнится… «Дух бесплотный». Позволяет ходить сквозь стены. Хм, какие затейники. Интересно, побочку в виде постепенного растворения в воздухе, убрали? Фелла, конечно, не увидела — девочка сверху простые обережные узлы наложила… А вот энергии эта штука море жрет. Кто его подпитывает? Дара? Так я и думал.
Он несколько раз тронул амулет, словно подхватывая на пальцы невидимые петли, и передал его сестре.
— Держи конфискованный товар. А ты, Февраль, не слишком-то заигрывайся в привидения: можешь не только сам уплыть за радугу, а и других с собой потащить.
Драксист с искренним мучением пялился на артефактолога. Он не поднимал зверя в небо только потому, что полученный кошелек был тяжелым и звякал радужниками. Но ведь несет же этот тип совсем психические вещи — так ведь и кошелек отобрать может!
— Ну, дела переделали, пора и на ристалище! — подмигнул Фрикс сестрице и галантно подставил руку. — Смотри, ничего не потеряй и не напусти сон на Караула, а то, чует мое сердце, он непременно сегодня пропустит одного нарушителя…
Он больше не оглянулся на Макса. Гелла тоже.
Только, вяло помахивая рукой, совершенно случайно упустила на траву площадки амулет Дары — символ того, что, если кто-то захочет вернуться — вернется, даже пройдя через стены.
Глава 21. В планах — чудеса
Малышня разбежалась по коридорам и кабинетам по своим позициям: не владеющие или плохо владеющие магией — на подноске материалов, теорики последних годов — на запитке щитов и в целебне. Экспериментаторы и производственники приготовились оборонять второй вход изнутри; ставились щиты; проверивались артефакты-ловушки; двери хлопали, звучали отрывистые команды, время от времени проносился Хет и оповещал, что вовне пока всё тихо, даже подозрительно тихо… Словом, работа кипела, даже новоприбывшим дело нашлось. Кристо поклясться бы мог, что, когда они уходили из артефактория, он слышал тонкий голосок пугливой Сины: «А каким мечом можно больше нежити замочить?»
