Александр Экштейн - Люди полной луны
— О Боже! — вскинул руки Клосс Воргман. — Какое откровение, Поль, можно подумать, ты не знал о том, что поверхностное искусство, музыка и литература — всего лишь истерика недоносков, трясущихся в предчувствии смерти. Нам не об этом нужно думать, Поль, а о том, как быстро ликвидировать МОАГУ, нам нужно решить дальнейшую судьбу наших сотрудников. Ты стал слишком рассеянным после встречи с Белым зеркалом. Попробуй встретиться с лазурными, — Клосс Воргман неожиданно расхохотался, — они ведь выполняют для тебя роль психотерапевтов. Меня они почему-то, и слава Богу, к себе не зовут. Как-нибудь сообщи им при встрече, что ты нелюдь.
В словах Клосса Воргмана отсутствовали акценты обиды на лазурных лам за то, что они его к себе не звали, он был сосредоточен на работе. Разрушить структуру МОАГУ хотя и сложно, но можно, если бы не одно «но». В этой структуре существовала служба безопасности, так называемые лунные бабочки, непредсказуемая, не понятная и не подвластная никому сила.
— Клосс, — задумчиво разглядывая самого себя в большом, старинном, в бронзовой оправе зеркале, позвал Воргмана Поль Нгутанба. — Зачем ты постоянно, как статик-раб, упоминаешь имя Бога? Для поверхностных это безопасно, но тебе-то нельзя попадать под закон «Не упоминай всуе».
— Спасибо, что предупредил, — ехидным голосом поблагодарил его Клосс Воргман, но неожиданно побледнел, откинулся в кресле и застыл.
— Ну вот, — усмехнулся Поль Нгутанба, нагибаясь и подбирая брошенный им на пол томик стихов. — И тебя позвали лазурные ламы.
Непонятное вкупе с неприятным началось для Чарлза Витсмера, официального руководителя отдела обобщений пресс-службы МИ-6 Великобритании и неофициального командира отряда спецназа «Веселые кельты», вечером и продолжилось утром. Вечером неприятность приняла облик мисс Салли, его супруги, которая сказала:
— Чарли, пора бы тебе потревожить наш любимый неприкосновенный счет в «Сити-Банк».
— Да ты что, дорогая?! — чуть не грохнулся в обморок Чарльз Витсмер. Сама мысль об этих деньгах, которые помогут превратить мечты в реальность: вилла по выходе на пенсию, путешествия, новая машина, даже две, и лошади, лошади, лошади, — грела его душу. — Зачем, дорогая? Мы же получаем четырнадцать тысяч фунтов в год, разве этого мало?
— Ты забыл, львиную долю этой суммы мы отстегиваем английскому правительству в виде налогов! — пыталась вразумить его мисс Салли.
— Но ведь не голодаем же, — вполне резонно проговорил Чарлз Витсмер и внимательно посмотрел на жаркое — разговор о деньгах возник во время ужина — и среднего качества бутылку вина. — Если бы ты знала, что творится в Бангладеш! Эти бездельники умирают от голода прямо в обеденное время.
— Мне осточертел твой английский аскетизм, во всем мире называемый скупостью! — вдруг взорвалась, впервые за пятнадцать лет совместной жизни, мисс Салли. — Мне осточертело носить по три года одно и то же платье, осточертело готовить на ужин это проклятое жаркое и пить это паршивое вино. Осточертело, что наш мальчик не может лишний раз пригласить свою девушку в кино и на танцы, осточертела эта жизнь с человеком, у которого в банке лежат восемнадцать миллионов фунтов стерлингов, а он водит свою жену во второсортный ресторан один раз в год на день рождения. К черту, Чарли!
— Но «Плаз» совсем не второсортный ресторан, — робко возразил Чарлз Витсмер, — там очень прилично готовят.
— Все, — устало произнесла мисс Салли. — Я ухожу. — Она сняла передник, и Чарлз Витсмер с ужасом увидел, что жена заранее приготовилась к уходу. — Надеюсь, без меня тебе будет спокойней, а мальчик сам выберет, с кем ему оставаться.
В дверь позвонили. Это был шофер такси.
— Вызывали, мэм?
— Да. — Салли указала на два больших чемодана в прихожей.
— Может, остановишься, Салли? — дрогнувшим голосом спросил Чарлз Витсмер. Разведчик, командир грозного спецназа английского филиала МОАГУ, умеющий вести выигрышный бой в самых экстремальных ситуациях и выводить из этого боя своих бойцов живыми, почувствовал, как его глаза наполняются слезами. Только сейчас он понял, что самое страшное оружие на земле — это женщина.
— Нет, — холодно и беспощадно ответила Салли, натягивая на руки перчатки. — К черту, Чарли! — Мисс Салли не вела бы себя так, если бы не нашла мужчину, готового оплачивать ее новые платья и даже служанку для нового дома.
— Салли! — горестно вскинул руки Чарлз Витсмер, но дверь за женой уже закрылась.
«Ну и ладно, — сразу же успокоился Чарльз Витсмер, начиная поедать уже остывшее жаркое, — осточертела ты мне».
Утром неприятности усилились. Более того, приняли трагический оттенок катастрофической необратимости. В «Сити-Банк» вежливый управляющий лишь пожимал плечами и с подозрением посматривал на Чарлза Витсмера, которого он лично, в присутствии президента банка и двух клерков, три дня назад уговаривал не переводить все свои деньги на счет индийского бизнесмена в Непале.
— Но вы не вняли нашим уговорам, сэр. Мы проверили, деньги на счет бизнесмена пришли и тут же исчезли. Прошу нас извинить, но вы обанкротились, или, как любят говорить русские, лопухнулись.
Чарлз Витсмер никаких операций по переводу денег в Непал не осуществлял, ничего не подписывал, но все подписи были на месте и подтверждены графологической экспертизой. Президент банка и два клерка, не говоря уже об управляющем, подтвердили, что сэр Чарлз Витсмер деньги перевел.
Именно таким кошмарным способом МОАГУ начало ликвидационную кампанию своей деятельности, и со своими людьми оно поступало жестоко, сразу же бросая их в «глубокое место» — или тони, или живи, выплывая как можешь. Лишь один российский УЖАС представлял для МОАГУ сложность. Если другим подразделениям мира достаточно было перекрыть финансовый поток и отключить их руководству спецсвязь для того, чтобы они деморализовались и разбежались, то российский УЖАС благодаря биочипам «Верность», вживленным каждому сотруднику управления неутомимым экспериментатором Алексеем Васильевичем Чебраком, и благодаря мощному управленческому таланту Ивана Селиверстовича Марущака был по-прежнему грозной силой, способной призвать к ответу и МОАГУ…
— Зачем, ну зачем, — казнил себя Поль Нгутанба, — я разрешил им экспериментировать, как будто бы забыл, что это все-таки не Англия, а Россия? Придется обращаться к «лунным бабочкам».
Но как отреагируют «лунные бабочки», Поль Нгутанба не знал, ибо их возникновение на Земле было непонятным не только для него, но и для лазурных лам и бледных демиургов. Они были тайной для всех.
А между тем в Европе и Америке продолжали звучать выстрелы, которые просто в принципе не могли остаться незамеченными. Буквально в один день ушли из жизни, проделав пулевые отверстия в своих висках, Майкл Флин, руководитель службы космического слежения ЦРУ, Джанинг Вельт, замдиректора ФБР, и Роберт Страу, директор Центра парапсихологии при ЦРУ, а также Готлиб Браун, начальник компьютерно-информационного отдела ЦРУ. Пресса Соединенных Штатов тотчас же заговорила о заговоре против демократии, который был раскрыт в недрах спецслужб. «Вашингтон пост», солидная газета, вдруг вышла с передовицей, сообщающей о том, что все высокопоставленные чиновники-самоубийцы были участниками засекреченной конференции в штате Техас, на которой присутствовали представители всех мировых спецслужб. Скандал стал разгораться еще больше, когда упомянутый в перечне фамилий участников конференции генерал Солимон Джагер, руководитель отдела аномальных явлений Пентагона, тоже предпринял попытку самоубийства, но промахнулся, пуля прошла в сантиметре от головы. Так как в служебном пистолете генерала был всего лишь один патрон, он предпринял попытку отравления, выпил четыре флакона таблеток, которые обнаружил в ящиках своего стола. Когда сотрудники вломились в кабинет, то увидели на столе четыре пустых флакона из-под дрожжевых таблеток для очистки пищевода и бледного, но гордого своим поступком Солимона Джагера. Его немедленно доставили в госпиталь, где выяснилось, что даже не требуется промывка кишечника, ибо генерал сразу же пошел в туалет и отправил все таблетки в унитаз, для чего они и предназначались. После такого позора генерал Солимон сразу же по выходе из туалета ласточкой выбросился из раскрытого окна своей палаты, но, на его несчастье, палата оказалась на первом этаже, и он прямо в больничной пижаме упал на лужайку перед входом в госпиталь под ноги только что примчавшихся сюда фотожурналистов, а также телеоператоров Си-эн-эн. Снимки лежащего посреди зеленой лужайки генерала в сине-золотистой пижаме обошли почти все газеты мира, а кадры были показаны в дневных и вечерних хрониках Си-эн-эн. Солимон Джагер в одночасье стал знаменитостью и, вовремя проявив изворотливость, заработал на этом кучу денег. Тем не менее это был лишь небольшой эпизод разрастающегося скандала. Вскоре пришли вести из Англии: покончил жизнь самоубийством — выстрелом в голову — Чарлз Витсмер, руководитель отдела обобщений пресс-службы МИ-6, который тоже, как оказалось, был участником конференции в штате Техас. С этого момента пресса впала в экстаз. Все газеты мира стали выходить с кричащими заголовками: «Демократию предавали в Техасе!», «Руки прочь от Техаса», «Заговор спецслужб, мировая закулиса», «Провокация русских», «Запад ищет врага в России, не замечая его в своем заду». Негодование общественности приняло угрожающие формы, когда донеслись вести из Франции. Люсьен Гримари и Леже Кони, взявшись за руки, спрыгнули с крыши десятиэтажного дома по Рен-Пигль, да так неудачно, что Люсьен Гримари в конвульсивной попытке остановить падение схватился рукой, на уровне седьмого этажа, за ворот пиджака вышедшего на балкон и глядевшего вниз, облокотившись на перила, Леонара Гуджибека, алжирского террориста, только два часа назад снявшего в этом доме квартиру, и захватил его с собой в вечность. Но больше всех не повезло Клоду Ануци, владельцу бистро, припарковавшемуся прямо на месте падения троицы; мертвым все до лампочки, а он всего лишь неделю назад приобрел в рассрочку красавца «бентли», который после того, как на него с высоты десятиэтажного дома упали два разведчика и один террорист, превратился в урода…
