Андрей Белянин - Тайный сыск царя Гороха. Пенталогия
– Нехорошо, Митенька… – скорбно добавила Яга, давясь улыбкой. – Неужто ты у нас басурман какой, чтоб цельный гарем себе заводить?
– Никита Иванович… – совершенно растерянно обернулся наш герой. – Бабуленька Ягуленька, хоть режьте, хоть вешайте, а не виноватый я! Не обещал я им жениться, ни одной не обещал! Землю есть буду, а не обещал!
– Митька! – сурово рявкнул я, видя, как он нацеливается на горшок с геранью, чтобы продемонстрировать верность слову. – Ты мне тут дурака не валяй, хочешь землю есть – иди на улицу, пусть народ думает, что мы тебя не кормим… С девицами своими будешь разбираться лично, но имей в виду – Горох им всем уже дал разрешение на законный брак. Если все пятеро подадут ему жалобу на твой коварный отказ… Я тебя не запугиваю, я тебе сочувствую. Бабушка, посодействуйте…
– Да как же… – беспомощно залепетал Митька, едва сдерживая слезы. – Я ж на благо отделения трудился… За что ж меня, молодого, да под венец?! Это ж… так ведь на всю жизнь, мама родная! Я ить… намекнул только… самую чуточку, для поддержания разговору… За что жените, батюшка сыскной воевода?! За что счастья лишаете?!
– Пойдем, голубь ты наш сизокрылый, кот блудливый, бычок шкодливый, – ласково позвала Яга, указуя на пять тыкв, терпеливо ожидающих в углу. – Ну-кась, перекати-ка их ко мне в комнатку, да и сам туда иди. Смотри, веди себя смирненько! Будешь двери ломать али в окна лезть – как есть в лапоть превращу! Иди, иди, впредь дураку наука будет…
Он шел, как идут на эшафот, под тяжестью неопровержимых улик, навстречу верной смерти, с гордой головой и хлюпающим носом! Баба Яга проследила поштучный перенос овощей, закрыла за всеми дверь и, шепча под нос, произнесла заклинание. Комната тут же огласилась приглушенными воплями, звуками ударов, женским визгом и площадной руганью…
– Не слишком сурово мы с ним?
– Ничего, Никитушка, пущай от души семейной жизни нахлебается… Вдругорядь будет знать, как девиц обманывать! Вот ужо они ему там…
– Батюшка сыскной воевода! – перебивая нас, два охранных стрельца сунулись в горницу. – Враги к вам, по делу!
– Ка-какие враги?! – аж поперхнулся я, врагов мне только тут не хватало…
– Вестимо какие, противумилицейские! Дьяк Филимон с охраною, – стрельцы многозначительно подмигнули. Я кивнул. Бабуля заняла прежнее место у печки.
Через минуту в помещение развязно ввалился самый скандальный дьяк думского приказа, Груздев Филимон Митрофанович, в сопровождении четырех громил в доспехах.
– А-а… вот ты где прячешься-скрываешься, лентяй участковый?! Ну что, кончилось твое времечко – мое настало! Вот ужо и посчитаемся за правду-матушку, за грехи твои тяжкие, за обманы бесстыдные… За все про все ответ держать будешь! И встать, мошенник, когда с тобой сам я говорить изволю!!!
Я дал ему выкричаться и повернулся к хозяйке. Баба Яга, не поднимая глаз, что-то буркнула неразборчивое, но действенное – дьякова охрана застыла массивными манекенами. Наглец беспомощно оглянулся, но, видимо, короткая власть все же успела ударить ему в голову, остановиться он не сумел:
– Вались на колени, плут, и кайся при всех в своих злодеяниях! Я-то тебе все припомню – и как били меня, и голодом морили, и в порубе держали, и пыткам подвергали не по-христиански… Мне сам царь-государь на твою управу права дал! Что брови-то хмуришь, запугать думаешь?! Так не боюсь я тебя, поскольку моя власть, моя и сила!
– Чем обязан вашему визиту в отделение, гражданин Груздев? – невозмутимо поинтересовался я.
Моя домохозяйка молча позванивала спицами, мелькавшими в старушечьих руках с угрожающей быстротой. Дьяк как бы ненароком пихнул острым локтем своих остолбеневших амбалов, убедился, что не функционируют, и несколько сбавил тон:
– Ты, участковый, мне здесь дурочку-то из себя не строй! Небось на дыбе царской и не таких говорунов ретивых обламывали…
– Я спросил, зачем вы пришли. Если не хотите отвечать, вам покажут, где здесь выход…
– А ты мне не грози! Не грози! Да я тут сам всем покажу… аж страшно станет! Меня теперича никому не запугать, ибо храбр и стоек, аки Давид, супротив Голиафа беззаконного дерзающий…
Я поманил в окошко еремеевских стрельцов, дьяк пошел на попятную:
– Сведения имею, твою милицию в тяжком ослушании обвиняющие. Не след тебе, сыскной воевода, вдогон цареву слову препоны чинить!
– Коротко, ясно и по существу дела, – жестко приказал я.
– Вот и скажу! Думал на испуг взять, да не на таковского напал… Сказали мне люди верные, ярыжки кабацкие, будто твой змий стоеросовый самого Павла Псурова в отделение уволок! А ить ему бояре следствие царское вести доверили, меня, скромного, в смотрители бдительные определили, ибо грамоте я учен и все подлости твои милицейские назубок знаю… Ну, что зенки-то вылупил?! Отдавай, злодей, Пашу Псурова!
Я медленно повернул голову в сторону Яги. Она, на минуту отложив вязание, ответила мне столь же недоумевающим взглядом. Потом мы оба глянули на дверь бабкиной комнатки, где почему-то смолкли все звуки.
– Наш сотрудник Дмитрий Лобов вчера вечером, возвращаясь с оперативного задания, задержал некоего карманника…
– Ага, вот она, ложь твоя безбожная! – радостно возопил Филимон, подпрыгивая на месте. – Все слышали?! Не сумел ты шила в мешке утаить, признался!
– …пойманного с поличным на месте преступления, – неторопливо продолжал я. – Задержанный находится в порубе в данный момент. Обвинение по статье ему пока не выдвинуто. Если вы утверждаете, что он…
– Да он же это и есть! Павлик, Павлуша, Павлушечка… Самого боярина Бодрова любимый советчик и холоп! Как же ты посмел такого человека достойного, боярским доверием обличенного, в порубе гноить?!
– …и есть разыскиваемый вами гражданин Псуров, то я вынужден лично доложить об этом государю. Горох обычно недолго церемонится с мелкими ворами… Попытка ограбления сотрудника милиции тянет где-то года на три с конфискацией. Итак, вы продолжаете настаивать, что задержанный карманник и представитель боярского следствия – одно лицо?
– А и… нет, – в критические минуты дьяк соображал быстро. – Чую подвох великий… Не могет того быть, чтоб сам Псуров по карманам лазил! Уж не подставил ли ты его, сыскной воевода? С тебя-то станется…
– Наш младший сотрудник сейчас… на выезде, – подумав, соврал я. Яга удовлетворенно кивнула. – Задержанного гражданина мы будем допрашивать после обеда, при обязательной очной ставке. Я бы посоветовал вам не спешить с обвинениями в наш адрес и не оповещать весь город, что советник боярина Бодрова пойман на краже с поличным. Зайдите ближе к вечеру, если это все-таки он, я отпущу его до окончания следствия под подписку о невыезде.
Филимон потоптался, позыркал на нас грозными взглядами, потом плюнул на пол и, ничего не сказав, выбежал вон. Баба Яга очень медленно встала со своей скамеечки, сходила за тряпкой, вытерла пол и с чувством обратилась к его неподвижным охранникам:
– До сей поры от дьяка вашего ничего, окромя хамства и сквернословия, не слыхала… Ну, да пусть по его и сбудется! Теперь ужо филимоновское варево каждый полной ложкой зачерпнет… Да и вам тут делать нечего, пошли вон!
В ту же минуту таинственная сила отпустила мужиков. От неожиданности они попадали на пол, грохоча доспехами, но быстро сориентировались и прямо на карачках бросились к двери. Думаю, вторично этих молодцов в отделение и калачом не заманишь…
– Что скажешь, Никитушка?
– Ничего не скажу, голова кругом… Не следствие у нас, а сумасшедший дом! Мало одного Митьки было, не ценили… так этот брачный аферист нам пять жен в отделение заманил! Об исчезнувших чертежах оповестили весь город. Преступник должен быть безнадежно туп, чтобы не спрятаться. В деле два трупа – оба отравлены одним и тем же ядом, в обоих случаях виноватых нет! Одна подозреваемая рыдает на похоронах отца, другая исчезла в неизвестном направлении прямо из уборной… По ночному Лукошкину шастает маньяк-одиночка, страдающий аллергией на кошек. У него в избе, как у английского аристократа, вся стена над камином увешана злобными головами убиенных мурзиков. Да еще и параллельное расследование на мою голову! Выискались тут Шерлок Холмс из кабака, специализирующийся на карманных кражах у деревенских лопухов, и доктор Ватсон церковно-приходского образования, скандалист, дебошир и фискал по призванию. Как можно работать в таких условиях?!
– А говорил – ничего не скажу… – одобрительно подковырнула Яга. – Не горюй, сокол ясный, есть-таки у меня, старой, одна мыслишка завалящая… Хорошо бы следствие боярское по ложному следу пустить, да так, чтоб и настоящие воры с перепугу великого ошибки понаделали, а к нам бы в руки и попались.
– Угу, вашими устами да пепси-колу пить. Нет, мешать параллельному расследованию я не буду принципиально, они и сами на свою задницу приключений отыщут, – горько усмехнулся я, потом вспомнил про Митьку и ненадолго даже посочувствовал парню – уж не съели ли его под шумок?
