Юлия Фирсанова - Месть богини
Лорд Лейм подскочил от неожиданности и выронил томик стихов Лучиниэля «Свет луны в заводи», когда сработало заклинание оповещения, поставленное им на покои Элии. Юный лорд не видел принцессу целых два года, безумно скучал и волновался. Лейм очень часто вспоминал двоюродную сестру — самую прекрасную женщину во Вселенных, всегда добрую, нежную, такую внимательную и ласковую к нему… И вот она вернулась!
Подросток покраснел, потом побледнел, представляя, как хорошо будет вновь увидеться с Элией, собрался с духом и решил тут же пойти поздороваться с сестрой, чтобы расспросить ее о путешествии. Подойдя к двери, Лейм распахнул ее и поспешно прижался к стене — кто-то пронесся по коридору как угорелый.
Этими кем-то оказались братья Кэлер, Элтон и Ментор, как успел заметить мальчик, прежде чем те скрылись из виду. Парой секунд позже Лейм понял, что все они мчатся в одну сторону — к апартаментам Элии.
Сообразив, что все самое интересное может не только начаться, но и закончиться без его участия, юный лорд устремился за братьями. В нескольких метрах от дверей ему пришлось еще пару раз прижаться к стене — чтобы не сшибли Энтиор и Мелиор, телепортировавшиеся в коридор. Изысканно чопорный, всегда неспешный Мелиор умудрялся изящно скользить к покоям Элии, делая это с поистине смертоносной скоростью, ничуть не уступавшей стремительным движениям бога-охотника Энтиора. Со вздохом посмотрев им вслед, Лейм припустил еще быстрее. Добежав наконец до комнат сестры, мальчик влетел внутрь и перевел дыхание. Конечно, он прибыл последним.
Боги заполнили гостиную. Сияющие от радости братья толпились вокруг невыносимо прекрасной Элии, толкая друг друга, спешили обнять покрепче и расцеловать сестру, та, смеясь, перекочевывала из одних крепких мужских рук в другие, кажется даже не успевая оказаться на полу. Вот звучно чмокнул принцессу в обе щеки Кэлер, вот поцеловал шею и запястья богини Энтиор, вот нахал Рик сорвал с ее губ настоящий поцелуй…
Чуть поодаль стоял какой-то смутно знакомый Лейму брюнет со ссадинами на скуле. Перед внутренним взором мальчика замелькали образы лоулендских дворян, и он вспомнил, что видел этого мужчину на балах. (Лейма, конечно, туда не пускали, но это не означало, что он не подглядывал.)
Герцог Лиенский. По лоулендским меркам совсем еще молодой, но уже хорошо известный своей дерзостью и идейностью, успевший влипнуть во много скандальных историй. Здесь-то он что делает?
Позади оравы родственников стояли еще двое мужчин. На полу смирно сидели две безумно пушистые рыжие кошки. Рядом располагалась корзина с котятами. Диад деловито перенюхивался со всеми животными. Чуть в отдалении от остальных братьев стоял Нрэн, мрачно взирающий на царящий бедлам. От него исходили сильные эмоции радости (что совсем не было заметно по суровой физиономии), ревности и… Лейм задумался, пытаясь совместить несовместимое: такие эмоции частенько испытывали все братья, да и он сам, что греха таить, но чтобы подобное чувствовал строгий Нрэн?! Но тем не менее это было оно! У всех остальных родичей проскальзывали вспышки этого чувства, однако у Нрэна они были очень сильными. Мальчик никогда раньше не подозревал, что желание может быть таким неистовым, с явным отсветом безумия.
Лейм задумался, подыскивая объяснение происходящему. И в самом деле, что такого: Элия ведь богиня любви, хоть и приходится ему двоюродной сестрой. Да если бы и родной — ничего зазорного в этом нет. В Лоуленде так принято. Правда, в некоторых мирах почему-то запрещено подобное — мальчик читал об этом в книгах, которые ему упорно подсовывал высоконравственный Нрэн. Может, брату именно из-за этого так плохо? Но они ведь в Лоуленде! Здорово! А почему, собственно, его самого это так волнует?
Лейм задумался еще глубже. Поприветствовав старших братьев, Элия обратила внимание на юного кузена. Подойдя к подростку, принцесса весело улыбнулась ему, ласково и крепко обняла, а потом поцеловала в губы.
— Здравствуй, дорогой! Как ты вырос! Уже не мальчик, а юноша. И такой хорошенький. Скоро будешь разбивать девичьи сердца, мой сладкий!
Нежный румянец смущения залил щеки юного лорда. Волна странных, едва знакомых чувств захлестнула Лейма. Бешено застучало сердце. Стало очень больно и сладко одновременно. Тело бурно откликнулось на нежный голос и поцелуй Элии. Подросток осознал, что испытывает сейчас эмоции, схожие с ощущениями братьев, даже, наверное, сильнее. Лейм уже не был ребенком, но подобного взрыва чувств не испытывал никогда. Ни встречи с хорошенькими служанками, готовыми просветить милого мальчика, ни книги из библиотеки дяди Лимбера с подробными описаниями и картинками, ни зрелище развлекающихся прямо в коридоре братьев, ни знатные леди, частенько обращающие внимание на маленького лорда, не будили в Лейме таких сильных эмоций. Он ощутил острую потребность оказаться в одиночестве и все обдумать, осмыслить, помечтать.
Потихоньку, как только принцесса оставила подростка и братья утратили к нему интерес, слушая краткий рассказ сестры о приключениях на верхних Уровнях, Лейм выскользнул за дверь и побежал в свои покои. Все равно подробную историю приключений он сможет узнать от болтливого Рика или — еще лучше — попросить, и Элия расскажет ему все сама…
Забравшись с ногами на диванчик в нарушение всех правил, установленных строгим Нрэном, юный лорд глубоко задумался. Мысли и эмоции неслись вскачь. Элия вернулась совсем не такой, какой была. Уехала два года назад сестрой. Непонятно волнующей, но сестрой. А вернулась она женщиной. Прекрасная, совершенная, такая… Самая-самая! Но почему за два года Элия так изменилась? Или это изменился он?
Сейчас паренек совершенно ясно понял, что испытывает к Элии не только братские чувства. Лейм чувствовал, что его бедная голова не в состоянии сразу справиться со всем этим. Перед глазами встал образ кузины, такой, какой он увидел ее сейчас, потом — прежней. Сейчас все в Элии — улыбка, походка, жесты — почему-то наполнялось новым смыслом. Почему? И тут на Лейма снизошло озарение — он понял, что происходит. Юного лорда посетило никогда не испытываемое прежде таинственное, прекрасное, мучительно сладкое чувство — ЛЮБОВЬ.
Паренек прикрыл глаза руками, впитывая малейшие оттенки эмоций, позволяя им бушевать в душе, вознося к неведомым прежде вершинам. Это было невыносимо прекрасно, но вместе с тем очень больно. Когда Лейм немного пришел в себя, очнувшись от грез, он увидел, что уже смеркается.
«Сегодня же вечером маскарад, — вспомнил паренек. — И Элия наверняка там будет. А я еще слишком мал, чтобы танцевать на балах. Нужно ждать еще целых два года… Это так несправедливо!..»
Глава 34
Прочь заботы!
Принцесса от всей души наслаждалась балом-маскарадом, спешно переименованным в костюмированный праздник по поводу их с Джеем благополучного возвращения, восхищенным вниманием мужчин и просто тем, что жива, свободна и снова дома. Богиня любви танцевала, смеялась, пила вино, лакомилась сластями, флиртовала напропалую и снова танцевала, купаясь в сотнях восторженных взглядов.
Юный Лейм неотрывно следил за кузиной и неимоверно завидовал всем мужчинам, танцующим и беседующим с ней, говорящим ей комплименты, смевшим касаться ее руки. По молодости лет высокому лорду пока не позволялось присутствовать на публичных вечерних мероприятиях. Но до сих пор парнишка ничуть не расстраивался по этому поводу, так как обнаружил в коридорчике вход на потайной балкончик, с которого открывался превосходный вид на шум и блеск бальной залы. Сегодня юный лорд особенно радовался возможности понаблюдать за праздником и, уж если быть совсем честным, за своей прекрасной кузиной. Он сразу узнал ее, несмотря на черную, расшитую серебряными узорами маску. На Элии было шитое серебром черное бархатное платье, обтягивающее ее прелестную фигурку как перчатка. Глубокое декольте открывало взгляду плавную линию плеч и часть потрясающей груди, а высокие разрезы на юбке иногда в поворотах танца распахивались настолько, что мелькали изящные ножки в туфельках на высоких тонких каблуках.
Вот девушка снова закружилась в фигуре быстрого танца, и появилась длинная стройная ножка потрясающей красоты. Потом другая — во втором разрезе. Ножки принцессы то приоткрывались, то вновь скрывались полностью в длинной узкой юбке.
В Лоуленде, следуя традиции, женщины носили исключительно длинные туалеты, зачастую скрывающие ноги до самых кончиков туфелек. В ширине, пышности и иных особенностях покроя юбки мода была более демократична. Длина же регламентировалась строго. Лишь в туалетах для верховой езды допускались юбки выше лодыжек. И конечно, ни о каких разрезах речь даже не шла. Но существовало одно прелестное исключение — маскарад. На этот праздник разрешалось одеваться по велению души, позабыв о всяких нормах, обнажаясь, насколько хватит смелости. Чем и пользовались знатные дамы, вовсю демонстрируя кавалерам свои прелести. Существовало лишь одно непременное условие: маска. Правда, насчет формы и размера таковой ничего не говорилось. Поэтому у многих приглашенных маска была лишь небольшим кусочком бархата. Неузнанным оставался лишь тот, кто сам того хотел и приложил немало усилий для маскировки. Принцесса, к примеру, сегодня прятаться не собиралась, напротив, Элии хотелось блистать и покорять!
