Роман Тус - Звериный футбол

— Да не было такого.

— Это вы потом на страшном суде прокурору рассказывать будете перед прожаркой «Медиум». А что это у вас товарищ Константин вид такой, будто Мамай в деревню заглядывал, причём именно к вам.

— Я бы рассказал и показал, что эта сука со мной вчера делала. Я такого даже в немецких фильмах не видел.

— Значит повезло тебе.

— Это кому там повезло? Кто это там вздыхает. Я сейчас приду и морду кому–то расцарапаю — ой жена проснулась.

— Я не это хотел сказать — примиряющее бросил я в сторону спальни.

— А я именно это и собираюсь с тобой сделать.

— Ну может Костя расскажет, что с ним сделали, а ты потом со мной это сделаешь.

— За шубу сделаю!

— Какая ты меркантильная, фи. Пошли Костя нечего тут делать.

— Узнаю, что в магазин убью!

— Нам проветриться надо на природе, какой магазин… ты деньги возьми, — тихо толкнул меня в бок расцарапанный.

Утро красит бодрым светом стены древнего кремля, ну или что–то в этом роде. Утро, а точнее день, красило синим цветом, возмущаясь от нашего вида и показывая что мы из себя представляем на самом деле. Подумаешь, не очень то и много вчера выпили… наверное.

— А где америкашки? — спросил я у Константина, деловито сопевшего, кряхтевшего и болезненно морщившегося рядом.

— А я почём знаю. Посмотри на спину то, чего у меня там полный абзац, или жить буду. Далее этот несчастный человек, приподнял рубашку, показывая расписные художества.

— Хм, на хохлому похоже, только кровью. Вот тут жар птица, а здесь вот елочка.

— Какая в жопу елочка, какие птицы, что у меня там?

— Ничего хорошего, надо бы вам страдалец спину водкой продезинфицировать.

— С ума сошел, водку внутрь, кто же ею спину дезинф… тьфу короче надо купить, горе залить — оскорбился Константин и обиженно засопел рядом, пытаясь показать мне еще и синяки на коленях.

— Это вы простите в какой позе стояли и зачем?

— Да пошел ты, попался бы в руки этой самки посмотрел я на тебя утром.

— Будешь ерепениться, я её на обед позову.

— Нет уж увольте.

— Всё равно ведь придёт.

— Чем позже, тем лучше.

— О смотри вон твои пропащие идут.

На дороге у белых домов размеренно прогуливалась влюблённая американская пара. Выглядели они очень даже ничего, как будто и не было бессонной ночи. Хотя может они таблетки какие глотают от похмелья и таким образом резко «контрастируют» на нашем фоне. Слово то какое, лучше при Косте не произносить, а то еще не то подумает.

— Смотри как мы на их фоне «контрастируем».

— Не, этого мы вчера с ней не делали вроде. Лучше водки выпить.

— Ой вот и вы, а мы уже гуляем, да Лёня! Какой прекрасный воздух здесь. Вот думаем к речушке пройти, там внизу красота такая.

— Да надо там кое что проверить — брякнул Лёня и получил локтем в бок от жены.

— Что проверить?

— Да не обращайте внимания, он не отошёл ещё. Рыбу проверим, есть или нет. Пойдёте с нами.

— Нет — рявкнул Костя, — мы это как его, по делам идём в лабаз.

— Куда — удивленно протянула Лиза, в то время как я лягнул Костю. Нечего позориться перед иностранцами.

— В библиотеку мы идём, в детский дом, за книжками. А то вечером уж читать нечего. Вот думаю Чехова взять, «Малиновый сад» — выпалил Костя.

— Вишневый!

— А и хрен с ним нет малинового возьму вишнёвый — подтолкнул меня вперёд по дороге Константин.

— Встретимся в три на обеде, — успел крикнуть я на ходу влюблённой парочке.

— Похмеляться пошли, и откуда у них силы берутся. Опять потом в Швейцарии лечиться будем — грустно шепнул Лёня жене и вздохнув, перекрестился.

— Прицепила маячок?

— Угу.

Вы читали книжку «Кама с утра»? Все картинки из этой книжки ночью ворвались в мою жизнь и закрутились вихрем, топча всю ту девственность, которая оставалась. Причем, заметьте не я был активным участником этого действа. Получается я это как его — потерпевший.

— А ты на спину мою посмотри! — Сашке хорошо, ни тебе синяков, ссадин, ржет вон как лошадь. В каком это я вчера доме был, хоть бы вспомнить? И эта ножка стола, кто ж знал что она отвинчивается. Тсс об этом никто не должен знать, надеюсь эта стерва не проговорится.

А шарик с кожаными ремнями, брр. И откуда в деревни эта особь завелась. Слава богу дошли. За кочегаркой показалось кособокое, одноэтажное здание магазина.

— Давай шевели копытами — больно хлопнул меня по спине Сашка и заскочил в магазин. Закрывающаяся после него дверь снова больно ударила меня по спине. Будь проклят тот день, когда я бросил спиртные напитки и связался с этой женщиной, а с женщиной ли?

— Вам чего, — раздалось из–за прилавка, и показалась голова местной поэтессы, с которой, как я знал у Сашки были «контры». В свободное от работы в магазине время эта стерва писала стихи в «Крестецкую правду», которая их печатала. От чего тираж газеты падал до уровня плинтуса. Стишки не сильно отличались друг от друга и представляли собой редкую смесь, ну как например если технический спирт смешать с пивом «Охота». Дайте ка вспомнить, а вот:

Едут люди по дрова,корчится лошадка,да и мне туда пора,с мужем мне несладко.Пьет он ирод день за днём,на работах бабы,закрутились, нам не лень,а ему не надо.Пиво, водка, самогон,Колька, Пётр тут уж,выпью ка и я бидон,и забыла мужа.

Разве ж можно читать такое. Лезут, понимаешь, вечно в дела наши. Пить опять же не дают. Вот вчера стерва эта. Я ей говорю, дай еще выпью. Так нет волокёт меня как муху цокотуху и давай измываться. А вот с утра меня в этого поставили, я такое только в цирке видел.

— Чего ты там бормочешь, брать будем? — толкнул меня в бок Сашка.

— Опять вчера шабаш устраивали — оперлась двумя руками о прилавок поэтесса.

— Нет, весь вечер благочинно под чай с вареньем стихи ваши читали.

— Не смеши меня Сашка. Какие стихи, вам не понять истинного искусства.

— Куда уж нам серым и убогим. Дай пива четыре бутылки светлого, вон «Жигулей» дай. Новгородские надеюсь?

— Ходют и ходют. Вначале те два алкаша пришли. Теперь вторая партия.

— Видишь Костя, Пётр и Николай уже тут были. Так что не мы первые.

— Забирайте свое пиво и проваливайте.

— Я вас в следующий раз приглашу на праздник, чтобы вы не относились к нам негативно. Да, насчет слова «негативно», разрешаю вам его использовать в своих нетленных произведениях. Не надо примеряться к банке с помидорами, разобьете её об нас, кто платить будет. Костя ты будешь? Нет, и я не буду. Так что поставьте её на место. Костя атас!

— Да, сегодня она совсем не в духе, надо было её тоже вчера пригласить — добродушно пробулькал я. Первая бутылка исчезла так же быстро, как и та, что я отобрал в доме.

— Ага, а потом всю ночь стихи слушали. Я один раз приглашал. Так гости потом, когда стихи эти слышали, сразу за аспирином бежали. Стиховый стресс был у нас. Это тебе не «Дети Арбата», это похлеще «Фауста» Гёте и самого Гёте будет.

— Блин у меня такое ощущения, что за нами следят — начал озираться по сторонам Александр.

— Да не, это похмелье называется. Вот помню как–то очнулся значит в пять утра на скамейке около дома, — начал было я, открывая вторую бутылку.

— Это я уже сто раз слышал. Нужен ты этим марсианам, как собаке пятая нога.

— Ну это спорный вопрос.

Мы сидели на ступеньках магазина, и разглядывали трубы кочегарки, щурясь от слепяшего глаза солнца. Приятная теплота разливалась по телу. Нежно щебетали птички. В сторону дома Петра бодро маршировали охотники, больше почему то походящие на военнослужащих. Хотя собственно а кто у нас охотниками бывает, как раз бывшие военные. Рядом усиленно сопел над своей бутылкой Сашка. Я толкнул его в бок:

— Может повторим сегодня. Надо только за мясом сгонять в Окуловку и шашлыков пожарим в беседке.

— А что мысль конечно хорошая, вот только лень ехать.

— Да ладно, мы быстро туда и обратно, заодно еще «Хвойнинского» возьмём, а то как завтра в баню пойдём.

— Согласен ну пошли тогда собираться. Всё больше пива не пью, я за рулём. Ой смотри твоя идёт.

— Шухер, давай вон тем леском пойдем.

— Что страшно? Мария Петровна мы тут!

— Вот сука, я лично побежал. Встречаемся около машины…

Поймать этого малолетнего бандита и накормить его не представляется возможным. Есть он категорически отказывался. Только папа может повлиять на него. Но папа сами знаете где, руку дам на отсечение, сидит сейчас у магазина со своим расцарапанным дружком и пиво лакает. Весь дом на мне, всё приходится делать самой. Доколе это будет продолжаться.