Второе пришествие Воланда - Игорь Будков

Николай от неожиданности замешкался, но потом открыл рот:

– Понимаешь, все так случилось…

В этот момент у Маргариты зазвонил телефон.

– Да. Я уже у подъезда. Мы у подъезда. Дежурному, а что? Хорошо, понятно. Поднимаюсь, – Маргарита отключила телефон.

– Папа сказал, чтобы ты позвонил дежурному. У тридцать первого дома напали на женщину. Телевидение съехалось со всех сторон, завтра опять аврал.

– Да ничего, справимся.

– Ну, пока, – Маргарита протянула руку.

– Пока, – Николай пожал руку. – Мне можно позвонить?

– Конечно.

Клавдия весь вечер просидела под входной дверью в прихожей в прямом смысле. Она набросала на пол курток и сидела, привалившись спиной к двери. По телевизору транслировали ретроконцерт, и до ее слуха доносилась песня «Поздний вечер в Сорренто».

«Хорошо им там в Сорренто, – думала Клавдия, вскакивая к дверному глазку при очередном движении на лестничной площадке. – Но ничего, будет и на моей улице праздник».

– Поздний вечер в Сорренто, – подпела она телевизору, сползая спиной по двери на пол.

Чертополох скушал две котлеты с картофельным пюре и квашеной капустой собственной закваски без должного аппетита. Нахваливал котлеты, чтобы не обидеть жену, кушать не хотелось. До ужина он проштудировал интернет на тему Воланда. В голове сложилась картина о данном творении Божьем, но самостоятельное решение по поводу собственного поведения на завтрашний день не сложилось. Зазвонил телефон.

– Слушаю. Прибывают, – Сидор Артемьевич понимающе кивал. – Ну, что делать. Что делать. Омон, пожарные, скорые и так далее на месте, а там уже начальство пусть думает. Мы с вами, мил человек, люди маленькие. С кем из руководства говорили? Ни с кем?! Как так. Ну и дела. Дозвонишься, мил человек, сообщи.

– Что там? – жена вопрошающе кивнула. – Проблемы?

– Начальству помощник не может дозвониться, телефоны не берут, – Чертополох пожал плечами. – Не понятно? Что за дела?

– Тетки только у твоей префектуры? Или по всему городу?

– Включи телевизор, – Чертополох убрал со стола посуду и прошел в комнату. – Только у меня.

Новостной канал сообщал о прибытии все новых и новых женщин к Северо-Западной умеренной префектуре.

Диктор попросил прощения у телезрителей, на секунды замер и сообщил, что передает слово корреспонденту с места событий.

– Добрый вечер, дорогие телезрители, – телекорреспондент повернулась к стоящему рядом мужчине. – Здравствуйте!

– Здравствуйте!

– Буквально несколько минут назад, – корреспондент повернулась к камере, – к палаточному городку поклонниц Воланда присоединилась и скромная палатка мужчин. Кто они? И что заставило их в столь поздний час оставить теплые постели и окунуться во мглу ночи?…

Корреспондент поднесла микрофон к собеседнику:

– Итак?

– Итак. Я, как председатель Всероссийского общества добровольного однопольного брака заявляю, – мужчина сорвал с себя кожаную кепку и, как Ленин на броневике, принялся ею размахивать. – Революция в межполовых отношениях свершилась! На смену устаревшему классу традиционных браков пришел новый, передовой класс однопольного бракосочетания.

Телекомментатор отвела от оратора микрофон:

– Подождите, подождите, – свободной от микрофона ладонью она произвела останавливающие движения.

– Не всё сразу. Начнем с названия общества. Однопольного, – и после небольшой паузы. – Почему не однополого?

– И вы с ними? Вы все против нас?

Председатель замахал кепкой вначале на корреспондента, затем на камеру.

– Вы это сами придумали. – Однополые. Полые. То есть пустые. Полые. А у нас не пустые браки, а однопольные. Счастливые. Вы меня не сможете понять. Представьте, какое блаженство, когда ночью с тобою рядом храпит огромное, волосатое, немытое и пахнущее чесноком существо. Ну, что?

– Вы знаете. Не удивили, – подразвела руками корреспондент. – Меня дома пока нет и еще пару часов не будет. И это мое лохматое существо может лечь спать, не заходя в ванную комнату. Чеснок на ночь он не ест, иначе не получит чего все время хочет. Но мы ушли в сторону.

Корреспондент перевела микрофон к председателю:

– Вы не назвали своего имени и тех требований, с которыми вы прибыли сюда.

– Извиняюсь, – председатель водрузил на голову кепку. – К вашим услугам, – кивнул он в направлении камеры. – Самоопыляемый Нарцисс Степанович. Наше требование одно. Немедленное разрешение однопольных браков. У меня все.

– Я извиняюсь, – подключилась корреспондент. – Согласно имеющейся информации президент Провальный подпишет указ со дня на день.

– Вот как подпишет, – Самоопыляемый перевел взгляд с корреспондента на камеру, – тогда и снимем свою палатку.

– Спасибо за интересную беседу, – корреспондент улыбнулась председателю. – Кстати, могу порекомендовать для вашего храпуна неплохой дезодорант.

– Спасибо, – улыбнулся в ответ Самоопыляемый и сконфузился.

– Этих еще не хватало, – пробурчал Чертополох, барабаня пальцами правой руки по подлокотнику кресла. – Без мыла лезут.

– Плюнь ты на них, – попыталась успокоить его жена. – Начальство разберется. Ложись пораньше спать, утро вечера мудренее. Завтра набегаешься с этими неадекватами.

Николай еще издали увидел освещенную юпитерами помойку тридцать первого дома. В этот момент перед камерой находилась тетя Фрося из первого подъезда.

– Я шла медленно, сумка тяжелая, последние две пачки соли забрала, спрашиваю: «Еще соль есть»? «Нет, нету соли». Я не отстаю, спрашиваю: «Когда ожидаете?». А парень мне: «Я из овощного отдела, не знаю». А сам глаза от меня прячет.

– С солью все понятно, – перебил ее средних лет корреспондент. – Соли не будет. Что же вы видели здесь, на помойке?

– Как соли не будет? – ахнула баба Фрося.

– Я образно. Подвел итоги вашего похода в магазин. Нам интересно, что вы видели на помойке, когда возвращались с тяжелой сумкой.

– Их и видела, – бабуля указала рукой в сторону контейнеров. – Смотрю: барахтается кто-то. Потом как прыгнул в сторону – лохматый. Мне страшно сделалось, я быстрее дальше – и тут Степанида.

Оператор перевел камеру на стоящую рядом бабушку.

– Говори, Степанида, – толкнула ее в бок баба Фрося. – Как дело дальше было. Я без очков-то плохо вижу.

– Фрося мне говорит: так мол и так. Я говорю: «А кто жертва?» В общем, решилась я. Подошла к помойке, и тут как бы хвост серый мелькнул за ограждение. Я ахнула – и назад, а Фрося: «Иди, я с тобой». Подошли. Никого. И тут я вдаль-то глянула, а там у детского сада женщина прихрамывает, шаг, другой – и за угол-то