Андрей Рябиков - Кровь Вампира
Градоначальник устало расплылся по заднему креслу машины, которое податливо принимало формы его грузного тела.
Спереди ехали двое. Шофер, один из трех, имевшихся у Папы, самый лучший из них и наиболее посвященный в дела своего шефа. Он использовал его в самых ответственных делах. Рядом сидел неофициальный охранник по кличке Душман, полученной за любовь к рассказам о своих подвигах на афганской войне.
Настроение у Папы понемногу улучшалось. Он почему-то был уверен, что Волк согласится с его предложениями (от которых нельзя отказаться). А неожиданная головная боль с этим военным поездом оказалась ему даже на руку — ему удалось сплавить этого цепкого легавого, которого он давно подозревал в излишней ретивости. Впрочем этот мент мало занимал мэра — он больше думал о предстоящем дележе добычи.
Тем временем машина свернула с трассы на проселок, уводящий вглубь леса.
— Чертов Волк, — проворчал шофер, с содроганием прислушиваясь к царапанью коряг о днище.
— Смотри не завези нас, Сусанин, — беспокойно заворочался в кресле Душман, рассматривая темные заросли по обе стороны дороги, — нас же здесь можно изрешетить, как хочешь…
— Что, фильмов про партизан насмотрелся? — нервно хохотнул водитель, выруливая на открытую площадку.
Джип Волка уже стоял там. Его хозяин вышел из машины, ожидая гостей в сгущающейся тени деревьев.
Папа нарисовал на своей физиономии радостную улыбку и с трудом оторвал свою задницу от мягкого сиденья «Мерса». Рядом с ним тут же вырос Душман, но босс отстранил его — сейчас не стоило демонстрировать недоверие.
— Я сам, — сказал он, понимая, что ничем особенно не рискует — пусть они и не друзья с Волком, но и не смертельные враги.
Волк встретил мэра крепким рукопожатием.
— Перейдем сразу к делу.
— Согласен, — ответил его собеседник, — Тем более, это дело важно для нас обоих. Есть какие-то мысли насчет рынков?
— Да, сейчас расскажу.
Тем временем, Душману не сиделось в машине. Достав сильный бинокль, он принялся обозревать края поляны. Быстро опускающийся вечер уже сделал тени леса почти непроглядными, но все-таки кое-что еще можно было разглядеть. Первым взглядом, он окинул машину бандита и заметил на переднем сиденье неподвижный силуэт.
— Неужели их всего двое? — удивился охранник.
Переведя бинокль на разговаривающих Папу и Волка он увидел, что его шеф что-то объяснял, а его собеседник согласно кивал.
Какое-то движение привлекло внимание наблюдателя. Через несколько секунд он уже не сомневался в увиденном — две фигуры, осторожно пробирались между деревьями за спиной Папы.
Душман среагировал молниеносно:
— Леха, фары! — крикнул он, и два луча прорезали лесные сумерки. Сам же охранник с криком: "Засада!" бросился к шефу.
— Что такое… — обернулся Папа, но тут цепкие тиски сжали его плечо.
— Не будем отвлекаться! — прорычал Волк.
Один из тех, кто прятался в засаде, выскочил навстречу Душману, но остановился, ослепленный светом фар. Охранник воспользовался этим сполна, всадив в него четыре пули. Нападавший рухнул как от сильного удара.
В то же время водитель «Мерседеса» нырнул в бардачок за своим пистолетом. Когда он вновь поднял голову, то увидел, что рядом с машиной кто-то стоит. Шофер вскинул оружие, но тут из руки незнакомца вырвалась огненная стрела, которая пробила боковое стекло, вонзилась в голову водителя и взорвалась там ослепительной звездой. Ее вспышка была последним, что он увидел в жизни.
Душман услышав выстрел сзади, остановился в секундной растерянности, и Волк, укрывшись за Папой, всадил пулю в охранника. Отчаянно матерясь, тот рухнул, зажимая рану в боку. Над его головой просвистели еще несколько пуль, выпущенных тем вторым, из засады. Охранник замер в траве. Он помнил еще и о третьем оставшемся дружке Волка. Перекатившись, он двумя выстрелами высадил фары «Мерседеса». Ему ответили беспорядочной стрельбой. О спасении Папы не могло быть и речи, к тому же он слышал негодующие вопли своего шефа, говорящие о том, что он еще жив. Наверное, они и не собираются его убивать. Сейчас главное уйти, а потом уже выяснить, что и нужно.
Душман прикинул расстояние до спасительной кромки леса. Метров тридцать. Если заставить их заткнуться, то есть шанс. Но пули его противников регулярно вонзались в сырую траву. Они били вслепую, по квадратам, как будто играя в морской бой. Только «ранен» и «убит» здесь будет по-настоящему.
Охранник прополз несколько метров и укрылся за телом подстреленного им противника.
Неестественная поза говорила, что он убит наповал. Получив укрытие хотя бы с одной стороны, он выждал пока стволы его врагов на несколько секунд утихли, и резко вскочил. Он выпустил пять пуль в сторону
"Мерседеса" в слабой надежде, что машина загорится, и это отвлечет стрелков, но немец стоически принял этот залп. Мышцы охранника уже были готовы бросить его тело в отчаянный рывок, когда произошло самое невероятное: труп под его ногами вдруг ожил, вскочил и вонзился зубами ему в пах. Душман завизжал от боли, чувствуя как горячий поток разливается у него по ногам. Он хотел что-то крикнуть, но язык не повиновался ему. Но рука его успела направить ствол на череп твари и спустить курок. В следующие секунды несколько пуль, выпущенных с трех сторон, пробили тело и голову охранника, и он рухнул на дважды убитого им врага.
Примерно в то же время, когда «Мерседес» Папы еще только направлялся на роковую стрелку, еще одна драматическая сцена разыгралась у заброшенных очистных сооружений Лесогорска. Это место, наверняка было наименее посещаемым не только в городе, но и в ближайших окрестностях. Сильный и плотный «аромат» отваживал отсюда и человека, и зверя.
Тем сильнее удивился бы любой местный житель, увидев вблизи этих развалин, именуемых в народе.
СГХ (старое говнохранилище), явно не местного человека. Никто не смог бы объяснить, что ему здесь понадобилось. Кроме него самого, конечно. А уж он точно знал, что оказался здесь не случайно. Своей экипировкой он походил на охотника — высокие сапоги, плотная защитного цвета одежда, два небольших, но плотно упакованных вещмешка. Он и был своего рода Охотником, только дичь его была очень специфической.
Остановившись перед проржавевшей дверью, он внимательно осмотрел вход. То, что он увидел, удовлетворило его — след был взят. Довольно кивнув седой головой, он опустился на одно колено. Из вещмешка появилось укороченное двуствольное ружье с утяжеленным прикладом, фонарь, огромный нож.
Укрепив фонарь на стволе ружья, он двинулся дальше. Сильный луч рассеивал густую тень, скопившуюся в этом здании. Выглядело оно совершенно безлюдно, но чутье Охотника подсказывало ему, что поиски не будут напрасны.
Об этом он знал, еще когда наблюдал в бинокль широкую панораму городской свалки. Потом он нашел трупы собак, уничтоженных этими тварями, узнал о погроме в церкви, а затем нашел и сгоревший РАФ в лесу.
Никто кроме него не мог бы увязать все события в одну цепь, но не зря он был Охотником. Талант и опыт сделали его лучшим. Многие подобные ему закончили свою жизнь не самым лучшим образом, некоторых из них ему самому приходилось отправлять на тот свет, когда они становились жертвами тех, на кого охотились.
Кроме него существовали и специальные правительственные службы, но его туда было не заманить. Он предпочитал вести эту войну в одиночку.
Вскоре он очутился в большом, круглом зале, большую часть которого занимал также глубокий бассейн-отстойник, наполненный зловонной жижей. В зал сквозь разбитые окна пробивалось достаточно света, и он отключил свой фонарь. Выглянув в одно из окон, он увидел, что солнце уже склонилось к вершинам деревьев. Нужно было торопиться, потому что темнота была на стороне его врагов.
Новый звук привлек его внимание. Он резко развернулся и увидел в десяти шагах от себя сгорбленную фигуру. Она держалась в тени, поэтому много ему было не увидеть. И все же он не сомневался, что это тот, кто ему нужен. Луч его фонаря ударил в лицо незнакомцу. Он высветил мертвенно-бледное лицо с густой сетью вздувшихся вен, огромные глаза с окровавленными белками и черными дырами расширенных зрачков. Это уже был не человек. После того, что с ним здесь случилось — он не человек.
Тварь рассерженно зашипела, пряча глаза от света, но Охотник решительно двинулся к ней. Почему-то она не бросилась на него, а покорно ждала. В последнюю секунду он заметил справа от себя нишу в стене, из которой кто-то бросился на него.
Натренированное тело само ловко нырнуло в сторону, а руки перехватили ружье и тяжелый приклад нанес сокрушительный удар по основанию черепа — даже для них он был смертельным.
Нападавший замертво вытянулся у ног Охотника, а первая тварь видя, что уловка не сработала, бросилась на него в отчаянном броске. Залп картечью из двух стволов превратил ее грудь и шею в кровавые ошметки, из которых торчали переломанные кости. Несколькими ударами приклада Охотник превратил череп твари в бесформенное месиво. Затем он остановился, прислушиваясь. Даже после стрельбы, от него не ускользнули тихие звуки внизу. На ходу перезаряжая ружье, он двинулся в обход зала и вскоре нашел лестницу, уводящую вниз.
