Алексей Калугин - «Паутина»
– Вот только не нужно никаких торжественных речей! – протестующе вскинул руки Пасти. – Давайте сначала долетим до генерала Хайсума, а тогда уж будем поздравлять друг друга!
– Согласен, – не стал спорить Морин.
– Готов? – Тротт посмотрел на Кромова.
– Да, – ответил тот.
– На счет «три» начинаешь вести мяч к воротам. Раз, два… Три!
Со счетом «три» Тротт перекинул тумблер на пульте управления.
Корабль качнулся из стороны в сторону. Затем дернулся вперед и вновь принялся раскачиваться, как маятник.
– Что за черт?! – растерянно посмотрел на пилота Морин.
– Все в порядке, – успокоил командира и остальных членов экипажа Тротт. – Дайте Джеймсу возможность сосредоточиться на игре.
А Кромов в это время просто катал шарик вдоль дальнего от ворот борта игрового поля, ему не хватало решимости двинуться вперед через центр, усеянный отверстиями, казавшимися теперь непомерно огромными.
– Джеймс, – негромко окликнул Кромова Ку Ши. – Тактика, которую ты пытаешься использовать, вряд ли принесет нам успех. Чем быстрее ты закатишь мяч в ворота, тем больше у нас шансов пройти «Паутину» невредимыми.
Кромов стиснул зубы и осторожно наклонил игровое поле в сторону ворот. Шарик покатился вперед и сразу же едва не угодил в первое встретившееся на пути отверстие. Чтобы избежать опасности, Кромов резко наклонил игру влево. Шарик ударился о борт и снова отскочил к центру поля.
Одновременно с этим корабль сначала рванулся влево, а затем, вздрогнув всем корпусом, резко развернулся на девяносто градусов.
Морин и Пасти переглянулись.
– По крайней мере, теперь мы знаем, что эта штука работает, – едва слышно произнес штурман.
На лице Морина появилась вымученная улыбка.
– Спокойно, «Галочка», – процедил сквозь зубы Кромов, пытаясь удержать шарик на месте.
Ему это удалось, но в опасной близости от трех составленных в треугольник отверстий. Кромов погнал шарик к правому борту, обошел коварный треугольник стороной и снова выкатил шарик на центр поля.
Почувствовав уверенность, он начал действовать быстрее, и это едва не привело к трагедии. Легко обойдя еще пару отверстий, шарик чуть не соскользнул в третье. Чтобы избежать падения, Кромов резко наклонил игровую плошадку на себя. И в тот же самый момент все почувствовали, как корабль начал заваливаться носом вниз. Пытаясь выправить положение, Кромов дернул игру в сторону. Продолжая падать на нос, корабль завалился на левый борт и завертелся подобно волчку.
То, что испытал каждый из патрульных в те мгновения, когда пол и потолок командного отсека несколько раз поменялись местами, останется тайной, которой вряд ли кто захочет поделиться с товарищами, даже после изрядной доли выпитого. Одинаковое внешнее воздействие на органы чувств спровоцировало у каждого из них возникновение потоков мыслей, по большей части совершенно бессвязных и направленных в диаметрально противоположные стороны. Кто-то успел подумать о делах, которые остались незавершенными, кто-то пожалел о бесцельно потраченном времени, кто-то начал быстро перечислять в уме всех своих многочисленных родственников, пытаясь успеть мысленно попрощаться с каждым в отдельности, а кто-то пытался вспомнить ругательство, которое непременно должно было прозвучать в данный момент, но почему-то все время ускальзывало из памяти, подобно удивительно верткой сальной назаретской змее.
Когда же болтанка прекратилась и движок корабля снова заработал в привычном режиме, четыре взора с разных сторон отыскали Кромова. В каждом из них было столько света и веры, что можно было подумать, будто в кресле бортинженера восседает не одетый в покрытый масляными пятнами комбинезон техник, а святой, неким непостижимым образом проникший внутрь корабля для того, чтобы осенить экипаж «Гала-4» своей несказанной милостью.
К сожалению, сам Кромов видеть этого не мог. Все внимание его было сосредоточено на игровом поле. Обогнув отверстие возле ноги левого крайнего защитника, он вывел мяч на ударную позицию. Теперь перед ним были только ворота с лункой в правом верхнем углу. Джеймс уверенно и расчетливо ударил подушечкой большого пальца по противоположному от ворот краю коробочки, и шарик покатился в нужную сторону. Едва уловимым кистевым движением Кромов заставил его чуть изменить направление, и, точно вкатившись в лунку ворот, шарик замер на месте, чуть покачиваясь, словно собираясь снова начать игру.
– Все, – не отрывая взгляда от шарика, словно только это удерживало его на месте, сдавленным полушепотом произнес Кромов.
– Все? – с вопросительными интонациями повторил то же самое слово Тротт.
– Все! – рявкнул на него Кромов. – Отключай автопилот и переводи корабль на ручное управление!
Тротт быстро переключил контрольную клавишу автопилота и уже привычным движением положил руки на клавиатуру пульта управления кораблем.
Кромов бросил игрушку и устало откинулся на спинку кресла.
– Включил бы кто-нибудь обзорный экран, – недовольно проворчал он.
Пытаясь включить экран, Морин дважды суетливо промахивался мимо нужной клавиши. Когда же обзорный экран наконец включился, патрульные увидели только плотный слой чуть желтоватых облаков, застилающих все поле зрения. И только тогда все они окончательно поверили в то, что им удалось пройти «Паутину».
– Видишь облака? – негромко спросил у командира Кромов.
– Да, – так же тихо ответил ему Морин.
– Так почему же я до сих пор не вижу перед собой стакан коньяка! – возмущенно воскликнул бортинженер.
Коньяка Кромов так и не получил. Морин мотивировал свой отказ тем, что дело пока еще сделано лишь наполовину и к тому моменту, когда патрульным придется встретиться лицом к лицу с самим генералом Хайсумом и его сторонниками, все должны находиться в идеально трезвом состоянии. Не помогли и доводы Кромова, что ему необходимо сбросить нервное напряжение, а для того, чтобы как следует опьянеть, ему нужно выпить без закуски не меньше бутылки, – Морин оставался непреклонен. Кромов обиделся и, забившись в глубь кресла, заявил, что понял всю человеконенавистническую суть командира, так что в следующий раз он может на него не рассчитывать: пусть ответственность берет на себя кто-нибудь другой и свои игрушки он больше портить не даст. Сказав это, Кромов вырвал провода из пластиковой коробочки с игрой и спрятал ее в карман.
Впрочем, обиды хватило Кромову ненадолго. Как только Пасти сообщил, что засек на поверхности планеты предметы искусственного происхождения, один из которых, вне всяких сомнений, является космическим кораблем, бортинженер вместе с остальными, сгорая от нетерпения, воззрился на обзорный экран, по которому все так же, как и прежде, плыли чуть желтоватые слоистые облака.
– Может, попробовать сначала переговорить с генералом Хайсумом по ближней связи? – предложил Ку Ши. – Ему все равно уже известно о нашем вторжении.
– Ни в коем случае! – решительно отверг это предложение Морин. – Я буду разговаривать с генералом Хайсумом только лично. Не хочу, чтобы о содержании нашей беседы стало известно военным.
– А ты не боишься, что вместо того, чтобы пригласить нас на чай, генерал Хайсум просто ударит по нам изо всех имеющихся у него орудий? – спросил Пасти.
– Не боюсь, – уверенно ответил Морин. – Сетуро уверял нас в том, что Кикки Хайсум – ярбути разумный, никогда не совершающий опрометчивых, необдуманных поступков.
– Кроме того, – добавил Ку Ши, – если бы у него было намерение сбить нас, он сделал бы это после первого же витка, который мы совершили в стратосфере.
– Идем на снижение? – посмотрел на командира Тротт.
– Идем, – кивнул Морин.
Тротт изменил параметры движения корабля и передал управление автопилоту.
Облака заскользили вверх по экрану. Не прошло и десяти минут, как взглядам патрульных открылась поверхность планеты – желто-коричневая каменистая пустыня, изъеденная оспами карстовых воронок и извивающимися, подобно руслам рек, глубокими расщелинами с неровными, обрубленными краями.
– Невеселое местечко, – заметил Пасти.
– Поселиться здесь навсегда могло бы прийти в голову только мизантропу, страдающему легким идиотизмом с ярко выраженным синдромом Кандинского, в период весенне-летнего обострения, – согласно кивнул головой Кромов.
– Откуда такие познания в психиатрии? – удивленно глянул на бортинженера Морин.
– Взял как-то почитать одну из книжек Ку, – ответил Кромов. – Удовольствия не получил никакого, зато умных словечек нахватался.
– Вот он! – Пасти световым пером отметил участок поверхности Офр-3 на экране стоявшего перед ним монитора и, дав максимальное увеличение, переключил изображение на обзорный экран. – Лагерь генерала Хайсума!
Какое-то время в отсеке царило удивленное молчание.
