Марина Милованова - Временная ведьма
— Не-а, у нас эти, лесники только водятся да браконьеры, — согласилась я, — Лешего как раз не хватает. Народ бы валом в леса повалил, чтобы поглазеть на диковину, а потом его в зоопарк забрали бы и цены на билеты повысили. В нашем мире с дивом и чудесами разговор короткий, а во главе всего стоит выгода. А у вас здесь как с порядочностью, все благополучно?
— Да и у нас по-всякому бывает. — Мироновна перевела взгляд на окно и глубоко вздохнула. — Ты читай дальше книжку-то, она тебе многое расскажет.
— Так ведь я уже все прочла! — воскликнула я, взглянув на увесистый фолиант. — К тому же половина книги состоит из пустых страниц. Но если вы настаиваете, могу перечитать еще раз. Все равно хорошей библиотеки здесь не найти.
Ответом мне послужила тишина. Посмотрев на собеседницу, я обнаружила, что Мироновна исчезла. Зато появился Тихон. Застыв на пороге комнаты, он смерил меня строгим взглядом и, уперев тонкие руки в пушистые бока, ворчливо возвестил:
— Ты давай просыпайся, а то уже завтрак на столе стынет, а тебе еще размяться нужно после сна за столом. И на будущее учти, что спать нужно только в кровати, а то шею свернешь, да так и останешься!
После этого домовой сделал какой-то пасс ручкой и на меня навалилась темнота.
ГЛАВА 8
В уши визгливой пилой врезались петушиные вопли. Я открыла глаза и чуть слышно застонала. Прав домовой, сон за столом в согнутом положении никому не добавляет здоровья. Спина ноет, шею ломит, и ощущение такое, будто на мне мешки таскали.
Припомнив ночной разговор, я с сомнением оглядела книгу. Чего еще такого она мне может дать, кроме знаний о травках, собранных на убывающую луну? Честно говоря, я считала, что магия основывается на каких-то других знаниях, отличных от обыкновенного знахарства, коим старушки в деревнях моего мира владеют. А впрочем, если подумать — тут тебе тоже и бабушка, и деревня. По сути, одинаково.
Кстати, а почему это нервничала Мироновна? Я, конечно, не настолько хорошо знаю старушку, но вполне способна прочитать беспокойство во взгляде и движениях. Глаза, знаете ли, при случае мы все отводим.
— Ты уже проснулась? — На пороге возник домовой. — Тогда есть иди, а то завтрак стынет!
— Да, сейчас, — Я встала с табуретки и потянулась. Мысли улетучились, словно их и не было, — Хочу с тобой согласиться, спать за столом совершенно неудобно!
— И откуда такие умные мысли? — Тихон подозрительно прищурился.
— Так ты же сам сказал, — Я так и застыла с поднятыми руками, — Во сне.
— Ах, значит, во сне-е? — как-то странно протянул домовой. — А я тебе не говорил в этом самом сне, что вовсе не обязан быть ответственным за весь тот бред, который тебе по ночам мерещится? Нет? Тогда говорю сейчас. Мне безразличны все твои сны, и я тебе в них не соучастник! Вот так!
Тихон вышел, а я осталась стоять столбом, раздумывая над причинами, которые заставили домового рассердиться. Причин не нашла. В итоге махнула рукой и пошла в столовую, из которой доносились умопомрачительные запахи.
Все домашние были уже в сборе. Крысолак под столом чинно лакал молоко из чашки, утопив в ней свою остроносую морду, Маруся разлеглась на лавке, подставив пушистый живот солнечным лучам, а домовой суетился у печки. Увидев меня, пробурчал что-то обиженно под нос и пропал из виду.
— Что-то не ладится у меня с Тихоном! — пожаловалась я, плюхаясь на лавку и придвигая к себе еще теплый чугунок. На сей раз, разнообразия ради, в нем оказалась румяная картошка, щедро пересыпанная укропом, петрушкой и прочей зеленью. В кувшине же обнаружилась простокваша.
— Слишком ты быстро хочешь получить одобрение хозяина дома. — Маруська перевернулась на лавке и уставилась на меня изумрудными глазами, — Он тебя не знает и не привык к тебе. К тому же он просто грустит. Твоя Мироновна за столько лет ему самым близким человеком стала. Но подожди, думаю, скоро все устроится! Как твои успехи?
— Да нет никаких успехов, — Я вяло зачерпнула картошки, — На одном чтении далеко не уедешь. И Мироновна во сне ничего объяснять не захотела. Сказала только, чтобы книгу читала. А я ее еще ночью закончила. Ты вот лучше расскажи мне, дорогая моя кисонька, где целыми днями пропадаешь? А то ведь я беспокоюсь. — Сунув ложку в рот, я лукаво прищурилась.
— Гуляю! — Разноцветная мурлыка и ухом не повела, — Деревня большая, народ добрый, то и дело норовит угостить чем-нибудь вкусненьким. Да и коты тут, сама понимаешь, один другого лучше.
— Только появилась, и уже коты? — Я смерила кошку укоризненным взглядом. — Не рановато? Или у вас в кошачьем племени общепринятые нормы морали не действуют?
— Ну почему же? — Маруська хихикнула и потянулась, царапнув лавку когтями. — Нормы, конечно, действуют, вот только не знаю, каким именно обществом они приняты. Но согласись, когда за тобой, словно привязанные, ходит десяток сильных и ладных котов, готовых вцепиться друг другу в морды из-за одного только благосклонного взгляда, да еще мышек приносят, избавляя от необходимости охотиться, это ли не есть счастье? Конечно, в итоге придется отдать предпочтение лишь одному из всех, но пока у меня еще есть возможность выбирать, так что я с чистой совестью ею пользуюсь. В конце концов, находясь на такой умопомрачительной природе, да еще и при такой отличной погоде, сидеть постоянно в четырех стенах просто неразумно. Но у некоторых из нас, к сожалению, нет выбора. Так что, Дарья, желаю тебе скорейших успехов, а я пошла. К счастью, меня учиться магии не обязывали!
Вильнув хвостом, плутовка вскочила и одним прыжком перемахнула через подоконник.
С гулким стуком я выронила ложку на стол и в немом изумлении уставилась на раскрытое окно, в котором мгновение назад исчезла Маруська.
Нет, ну кто бы мог подумать, что моя скромная киса окажется такой хм… нескромной. Но в одном я с нею все же согласна: мужчина должен быть добытчиком. В этом плане кошачье племя явно имеет выигрышную позицию, потому что среди людей определение «мужчина-добытчик» уже давно не соответствует действительности.
Вздохнув, я схватила ложку и принялась методично уничтожать содержимое чугунка, запивая густой простоквашей.
Когда чугунок опустел, отставила его на край стола, расстегнула пуговицу на джинсах и блаженно потянулась. Затем обвела задумчивым взглядом комнату. Никого. Домовой наверняка сбежал в огород, Маруся флиртует с поклонниками, лишь я одна вынуждена сидеть в четырех стенах. И все потому, что нужно учиться, учиться и еще раз учиться. Интересно, а в саду, к примеру, нельзя учиться? Те же знания, только на воздухе.
Над столом показался черный крысиный нос. Я взвизгнула от неожиданности и лишь потом признала крысолака, о котором совершенно забыла.
— С ума сошел, так пугать? — завопила я на зверя, который от моего визга замер неподвижным столбом, присев на задних лапах и повернув остроносую морду в мою сторону. — Я же приняла тебя за крысу и хотела уже ложкой запустить! А она, между прочим, деревянная. Была бы у тебя шишка.
Зверь в ответ громко фыркнул, показывая таким образом все свое презрение к какой-то там пустяковой шишке, а потом запрыгнул на лавку и уставился на меня в упор. От его пристального взгляда стало как-то не по себе.
— Эй, крыси… крысо… как тебя там? — Я запнулась и на всякий случай отодвинулась подальше. — Ты на меня так не смотри. Мне не нравится. И вообще — поел, так иди себе гуляй. Слышал, что Маруся сказала? Глупо сидеть дома в такую погоду, так что это… брысь!
Зверь переступил с лапы на лапу, припал к лавке, словно перед прыжком, и неожиданно оскалил клыки. Не рычал, не бросался, но вид мелких и длинных, словно иглы, зубов меня глубоко впечатлил. Проверять на собственной шкуре их остроту я крайне не желала, а потому покрутила пальцем у виска и встала с лавки, заявив как можно беспечнее:
— Крыс ты и есть! К тебе по-хорошему, а ты в ответ зубы скалишь.
Подхватив со стола чугунок и кувшин, я спокойно направилась к печке, стараясь не выдать своего волнения. Крайне неприятно, когда за спиной находится опасный и невесть чем разозленный зверь неизвестной породы, но гораздо неприятней, когда этот самый зверь осознает, что его боятся.
Поставив посуду на печку, я обернулась и увидела, что лавка пуста. Видимо, крысолак внял моему совету и удрал через окно. Ну и правильно, и ему так полезней, и мне намного спокойней. Смогу полностью сосредоточиться на книге, не ожидая, что мне вот-вот вцепятся в шею.
Вздохнув, я пошла в комнату, где меня ждали, если верить словам Мироновны, новые открытия. Правда, особого энтузиазма эти самые слова совершенно не добавляли. Да и поведение крысолака, которого я, чтобы не ломать язык при произношении, решила назвать коротко Крысом, упорно не шло из головы. Злиться ему на меня вроде бы не за что. Тогда почему вдруг зубы?
