Терри Пратчетт - Шляпа, полная неба
— …но не по годам развитая, вот что пугает.
— Ох-хо-хонюшки. Никогда не умела толком обращаться с умниками, — вздохнула тетушка Вровень.
— О, в душе она очень милое дитя, — заверила ее мисс Тик, и это разозлило Тиффани даже больше, чем «не по годам развитая».
— Вы, конечно, знаете мои обстоятельства, — сказала тетушка Вровень, пока Тиффани придвигалась еще чуточку ближе.
— Да, тетушка, но ваша работа говорит сама за себя, у вас прекрасная репутация. Потому-то госпожа Ветровоск и предложила отправить Тиффани именно к вам.
— Ой, боюсь, я в последнее время стала ужасно рассеянная, — пожаловалась госпожа Вровень. — Представляете, еле добралась сюда — забыла свои очки для дали на другом носу, как последняя дурочка!
«На другом носу?» — не поняла Тиффани.
Вдруг ведьмы, как по команде, замерли. Потом мисс Тик воскликнула:
— У меня нет при себе яйца!
— Не беда, как раз на такой случай у меня припасен жук в спичечном коробке! — пискнула тетушка Вровень.
Обе ведьмы спешно стали рыться в карманах и вскоре извлекли оттуда нитки, перья, цветные лоскутки…
«Они знают, что я здесь», — испугалась Тиффани и прошептала:
— Меня не видно!
Вернувшись в свое тело, снова став маленькой девочкой, смирно ожидающей на приличествующем расстоянии, она моргнула и резко повернулась. Вдалеке тетушка Вровень лихорадочно плела путанку, а мисс Тик оглядывалась по сторонам.
— Тиффани, иди сюда сейчас же! — крикнула она.
— Да, мисс Тик, — отозвалась Тиффани и, как паинька, потрусила обратно.
«Они каким-то образом почувствовали мое присутствие, — думала она. — И ничего удивительного, все-таки они ведьмы, хоть я бы и не сказала, что такие уж могущественные…»
И тут на нее снова навалилась тяжесть. Не только на нее — весь лес, казалось, вдавило в землю, и нахлынуло жуткое ощущение, будто прямо за спиной кто-то стоит. Тиффани упала на колени, зажимая ладонями уши — они вдруг страшно заболели, голову сдавило так, что она чуть не лопалась…
— Готово! — крикнула тетушка Вровень и подняла повыше путанку.
Ее путанка получилась совсем не такой, как у мисс Тик: она была сплетена из шнурка, вороньих перьев и блестящих черных бусин, а в середине покачивался обычный спичечный коробок.
Тиффани закричала. Боль жалила раскаленными иглами, уши наполнились гудением насекомых…
Коробок взорвался.
И все стихло, и снова запела птица — будто ничего и не произошло. И только несколько ошметков коробка и оторванное радужное крыло, кружась в воздухе, медленно опускались на землю.
— Ох-хо-хо, — сокрушенно вздохнула тетушка Вровень. — Он был очень хорошим жуком, по жучиным-то меркам…
— Тиффани, ты как? — спросила мисс Тик. — Все в порядке?
Тиффани моргнула. Боль исчезла так же резко, как и появилась, оставив после себя только жгучее воспоминание. Девочка с трудом поднялась на ноги.
— Кажется, да, мисс Тик.
— Тогда скажи-ка мне кое-что… — потребовала мисс Тик, с суровым видом шагая к ней.
— Да, мисс Тик?
— Ты ничего… не делала? Ничего не призывала?
— Нет! Да я и не умею! — сказала Тиффани.
— А эти твои маленькие человечки? Они тут точно не замешаны? — спросила ведьма с подозрением.
— Они не мои, мисс Тик. И они ничем таким не занимаются. Они просто орут «Раскудрыть!» и начинают пинать людей по лодыжкам. Их сложно не узнать.
— Ладно… Не знаю, что это было, но, похоже, оно ушло, — вмешалась тетушка Вровень. — И нам тоже пора, иначе придется лететь всю ночь.
Она протянула руку и достала из-за дерева вязанку хвороста. То есть это выглядело как вязанка хвороста, потому что так было задумано.
— Мое собственное изобретение, — скромно сказала тетушка Вровень. — Если показаться с этим на равнинах, никто ничего не заподозрит, верно? А чтобы ручка выскочила, надо просто нажать вот эту кнопочку… Ой, простите, так иногда с ней бывает. Кто-нибудь видит, куда она упала?
Ручка обнаружилась в кустах, и им удалось прикрутить ее на место.
Тиффани умела слушать, а потому пригляделась к тетушке Вровень внимательнее. У старой ведьмы, как ни посмотри, был только один нос. И даже подумать было страшно, где человек может держать второй и зачем он нужен.
А потом тетушка Вровень достала из кармана моток крепкой веревки и протянула ее кому-то, кого рядом не было. Именно так, отметила про себя Тиффани, не бросила и не уронила, а словно повесила на несуществующий крюк.
Веревка упала в мох, свернувшись кольцами. Тетушка Вровень посмотрела на нее, потом поймала взгляд Тиффани и неловко усмехнулась:
— Вот я глупая! Забыла, что меня там нет. Когда-нибудь я и собственную голову забуду.
— Если вы о той, что у вас на плечах, — осторожно проговорила Тиффани, — то она на месте.
Потрепанный чемодан привязали веревкой к тому концу метлы, где прутья. Сама метла при этом терпеливо парила в нескольких футах[6] от земли.
— Вот так, получилось для тебя удобное креслице, — проговорила тетушка Вровень. Как и большинство людей, под пристальным взглядом Тиффани она успела превратиться в комок издерганных нервов. — Садись сзади и держись за меня. Гм. Я всегда так делаю.
— Вы всегда держитесь за саму себя, сидя сзади? — переспросила Тиффани. — Но как…
— Тиффани, мне всегда нравилась твоя способность поставить вопрос ребром, — резко вмешалась мисс Тик. — Но теперь мне бы хотелось, чтобы ты немного поупражнялась в искусстве вовремя промолчать. Садись за тетушкой Вровень, ей наверняка хочется одолеть хотя бы часть пути, пока солнце не село!
Метла немного качнулась в воздухе, когда тетушка Вровень взгромоздилась на нее. Ведьма приглашающе похлопала по ручке позади себя:
— Ну, садись, Тиффани. Ты ведь не боишься высоты?
— Нет, — сказала Тиффани.
— Увидимся на Испытаниях! — крикнула ей мисс Тик, когда метла стала плавно подниматься. — Береги себя!
Как оказалось, тетушка Вровень неправильно сформулировала вопрос, когда интересовалась, не боится ли Тиффани высоты. Высоты Тиффани совершенно не боялась. Она могла ходить мимо деревьев-великанов, и глазом не моргнув. И вид горных круч ее тоже нисколько не беспокоил.
На самом деле чего она боялась, хотя и не знала об этом, пока они не взмыли над лесом, это пустоты. Ее очень пугала возможность падать в эту пустоту внизу так долго, что, пока летишь, в легких от крика кончится воздух, а когда приземлишься, кости искрошатся в пыль и вообще от тебя только мокрое место останется. То есть на самом деле она боялась земли. Тетушке Вровень стоило бы подумать об этом, прежде чем спрашивать.
Тиффани вцепилась в пояс старой ведьмы и уставилась на платье у нее на спине.
— Ты раньше летала, Тиффани? — спросила госпожа Вровень, пока они набирали высоту.
— Гмф! — выдавила девочка.
— Если хочешь, я могу заложить небольшой круг. С высоты открывается прекрасный вид на твою страну!
Ветер свистел у Тиффани в ушах. Наверху оказалось очень холодно. Она упрямо смотрела только перед собой, в спину ведьмы.
— Хочешь? — переспросила тетушка Вровень, и ветер засвистел пуще прежнего. — Это много времени не займет!
Тиффани просто не успела отказаться. Она вообще боялась открыть рот, чтобы не стошнило. Метла накренилась под ней, и мир лег набок.
Она не хотела смотреть вниз, но одно из свойств настоящей ведьмы — жгучее любопытство, граничащее с неприличием. И чтобы быть настоящей ведьмой, она обязана была посмотреть.
Набравшись смелости, девочка бросила взгляд на мир внизу. Ало-золотые лучи закатного солнца омывали землю. Дверубахи, деревья, села внизу отбрасывали длинные тени. А дальше, позади, выступал из земли первый холм, он был красный от солнца, и Белая Лошадь горела золотом, словно золотой кулон великанши. Тиффани уставилась на нее во все глаза. В угасающем свете дня среди растущих наперегонки теней казалось, будто Лошадь живая.
И Тиффани захотелось спрыгнуть с метлы, побежать назад, закрыть глаза и ударить каблуком о каблук — все, что угодно, лишь бы оказаться там…
Нет! Она ведь завязала свою тоску по дому в узелок и оставила позади. Ей надо учиться, а в холмах ее учить некому.
Но Мел был ее миром. Ее ноги ступали по нему каждый день. Она чувствовала мириады крошечных жизней под подошвами. Мел был у нее в костях, в точности как говаривала матушка Болен. И в имени ее тоже: на древнем языке Нак-мак-Фиглей имя Тиффани означало «земля под волной», и она мысленно видела, как идет по дну доисторического моря, а сверху сыплется медленный дождь из ракушек, из которых потом родится мел холмов. Она ходила по земле, сделанной из живых существ, дышала ею, прислушивалась к ней, посвящала ей свои мысли…
И видеть эту землю теперь, такую маленькую и одинокую, посреди других стран и земель, протянувшихся до самого края света, было невыносимо. Надо вернуться…
