Терри Пратчетт - Эрик, а также Ночная Стража, ведьмы и Коэн-Варвар
— Естественно, — слабо отозвался он, — А чего ты ожидал?
А после был пир, и были долгие тосты, которых Ринсвинд не понимал, но которые перемежались приветственными криками, кивками и поклонами в сторону Эрика. А еще был концерт народной тецуманской музыки, которая звучала примерно так, как если бы кто–то решил наконец прочистить месяцами заложенную ноздрю.
Ринсвинд оставил Эрика гордо восседать на троне, а сам понуро побрел в сторону пирамиды.
— Между прочим, я очень неплохо проводил как его там, — обиженно буркнул попугай.
— Я все никак не могу успокоиться, — признался Ринсвинд. — Извини, но раньше со мной такого не случалось. Никогда. Эти драгоценности и так далее. Все идет словно по маслу. Это неправильно.
Он посмотрел на чудовищный фасад пирамиды, багровый и мерцающий в свете пламени факелов. На каждой из огромных глыб был вырезан барельеф, изображающий тецуманцев, которые проделывали со своими врагами всякие невероятно изобретательные вещи. Барельефы позволяли предположить, что тецуманцы, какими бы милыми и радушными они ни выглядели, совсем не склонны чествовать пришлых незнакомцев и осыпать их златом и каменьями. Вся эта огромная куча покрытых изображениями глыб представляла собой настоящий шедевр искусства, главное было не присматриваться к деталям.
Пробираясь вдоль стены, Ринсвинд наткнулся на громадную дверь, на которой была мастерски вырезана (И в прямом, и в переносном смысле.) группа пленников.
Дверь открывалась в короткий, залитый светом факелов тоннель. Твердя про себя, что удрать всегда успеется, Ринсвинд сделал несколько шагов вперед и оказался в помещении с высоким потолком, занимающем большую часть внутреннего пространства пирамиды.
Здесь вдоль стен также были установлены факелы, которые достаточно хорошо освещали интерьер.
На самом деле в этом было мало хорошего, потому что в основном они освещали гигантскую статую Кусалькоатля, Пернатого Змея.
Если бы вам случилось оказаться с этой статуей в одной комнате, вы бы предпочли, чтобы вокруг царила абсолютная темнота.
А может, и нет. Наилучшим вариантом было поместить эту штуковину в темную комнату, а самому страдать бессонницей в тысяче миль от нее, пытаясь забыть, как она выглядит.
«Это всего лишь статуя, — напомнил себе, Ринсвинд. — На самом деле ничего подобного существовать не может. Просто скульптор страдал избытком воображения, только и всего“.
— Что это, как его там возьми? — изумился попугай.
— Их бог.
— Да ну?
— Нет, правда. Кусалькоатль. Наполовину человек, наполовину цыпленок, наполовину ягуар, наполовину змея, наполовину скорпион и наполовину псих.
Попугай пошевелил клювом, осмысливая услышанное.
— В целом получается три как их там–убийцы, — подытожил он.
— Да, примерно так, — подтвердила статуя.
— С другой стороны, — немедленно вставил Ринсвинд, — я считаю, каждый человек имеет право поклоняться богу по–своему, пусть даже в этом присутствует некоторое извращение, а теперь, думаю, мы пойдем отсюда, так что…
— Пожалуйста, не бросайте меня здесь, — взмолилась статуя. — Возьмите меня с собой, а?
— Гм, вряд ли это получится, ты уж извини, — торопливо проговорил Ринсвинд, пятясь к выходу. — Пойми правильно, дело не во мне, просто там, откуда я приехал, царят жуткие расовые предрассудки против людей тридцати футов ростом, с клыками, когтями и ожерельями из черепов. У тебя будут некоторые проблемы с тем, чтобы вписаться в нормальное человеческое общество.
Попугай дернул волшебника клювом за ухо и хрипло выкрикнул:
— Эй, как его там, это не статуя!
Оказалось, что на самом деле голос исходит из дыры в полу, расположенной позади Кусалькоатля. Из глубины ямы на Ринсвинда близоруко уставилось бледное лицо. Пожилое, добродушное, слегка обеспокоенное, но вполне человеческое лицо.
— Гм–м, привет? — окликнул Ринсвинд.
— Ты даже не представляешь, что такое вновь услышать дружеский голос, — отозвалось лицо, расплываясь в глупой ухмылке. — Не мог бы ты вроде как помочь мне вылезти и?..
— Извини? — переспросил Ринсвинд. — Ты ведь пленник, да?
— Увы, но это так.
— Не знаю, следует ли мне разгуливать тут и освобождать пленников, — буркнул Ринсвинд. — Ну, то есть я ж не знаю, что ты там натворил…
— Уверяю, ни в каких преступлениях я не повинен!
— Это ты так утверждаешь, — сурово проговорил Ринсвинд. — Но если тецуманцы решили осудить тебя..,
— Какеготам, какеготам, какеготам! — завопил ему в ухо попугай, прыгая на Ринсвиндовом плече вверх–вниз. — Ты, что, совсем какеготам потерял? Откуда ты такой взялся? Он же узник! Узник в храме! А таких узников полагается спасать! Для этого, какеготам возьми, они тут и сидят!
— Вот ты много знаешь! — огрызнулся Ринсвинд. — Скорее всего, он здесь для того, чтобы его принесли в жертву! Правильно? — Волшебник посмотрел на узника, ища у него подтверждения.
Лицо кивнуло.
— Действительно, ты прав. И вскоре с меня заживо сдерут кожу.
— Вот! — крикнул Ринсвинд попугаю. — Видишь? Тоже мне, умник выискался! Он здесь для того, чтобы с него заживо содрали кожу.
— И удаление каждого дюйма кожи будет сопровождаться невероятной, неописуемой болью, — услужливо добавил узник.
Ринсвинд поморщился. Его не в меру ретивое воображение мигом нарисовало картины, которых он предпочел бы не видеть.
— Что, каждого кусочка? — уточнил он.
— По–видимому, так.
— Ничего себе. Что же ты натворил?
— Ты ни за что не поверишь… — вздохнув, промолвил узник.
Правитель демонов позволил зеркалу потемнеть и какое–то мгновение барабанил пальцами по столу, после чего взял переговорную трубку и решительно в нее дунул.
Некоторое время спустя оттуда послышался далекий голос:
— Да, начальник?
— Да, сир! — рявкнул Астфгл.
Далекий голос что–то пробормотал под нос и добавил:
— Да, СИР?
— У нас тут работает некий Кусалькоатль?
— Сей минут посмотрю, начальник. — Голос затих вдали, а потом прорезался снова: — Да, начальник.
— Он какой–нибудь герцог, граф, маркиз или барон? — спросил Астфгл.
— Нет, начальник.
— Так кто же он?
На другом конце линии наступило долгое молчание.
— Ну? — поторопил своего собеседника правитель демонов.
— Да так, начальник, ничего особенного он собой не представляет.
Пару мгновений правитель демонов сверлил трубку свирепым взглядом. «Вот она, благодарность, — думал он. — Составляешь подробные планы, организовываешь все, пытаешься помочь людям, и вот что ты получишь в ответ“,
— Пошли его ко мне, — приказал он.
Музыка, звучащая снаружи, достигла пика громкости и умолкла. В кострах потрескивало пламя. Из джунглей за происходящим наблюдали тысячи сверкающих глаз.
Верховный жрец поднялся на ноги и толкнул речь. Эрик сиял как медная пуговица. Тецуманцы притащили корзины с драгоценностями. Проходя длинной колонной мимо Эрика, они рассыпали эти драгоценности у его ног.
Затем верховный жрец толкнул вторую речь. Она, похоже, заканчивалась вопросом.
— Прекрасно, — отозвался Эрик. — Все просто замечательно. Продолжайте в том же духе. — Он поскреб ухо и наугад выдал: — Можете все взять отгул на полдня.
Верховный жрец повторил вопрос, в голосе его звучало легкое нетерпение.
— Да, это я, — подтвердил Эрик на тот случай, если еще оставались какие–то сомнения. — Ты абсолютно правильно все понял.
Верховный жрец снова заговорил. Но ни о какой «легкости“ речи уже не шло.
— А теперь повторим все сначала, — сказал правитель демонов, откидываясь на спинку трона. — В один прекрасный день ты случайно наткнулся на этих тецуманцев и решил — кажется, я верно припоминаю твои слова, — что они «кучка безнадежных неудачников из каменного века, сидящих по уши в своем болоте“. Я прав? После чего ты проник в мозг одного из верховных жрецов — по–моему, в то время они поклонялись какой–то палочке, — лишил его рассудка и внушил этим племенам, что они должны объединиться, нагнать страху на соседей и создать на континенте новую нацию, посвятившую себя идее, что всех людей следует отводить на вершину церемониальной пирамиды и разрубать на куски каменными ножами. — Правитель демонов придвинул к себе свои заметки и добавил: — Ах да, еще с некоторых из них полагалось заживо сдирать кожу.
Кусалькоатль зашаркал ногами по полу.
— После чего, — продолжил Астфгл, — они немедленно вступили в длительную войну практически со всеми остальными народами, неся смерть и разрушение тысячам сравнительно неповинных людей, и тэ дэ, и тэ пэ. Так вот, всему этому нужно немедленно положить конец, понял?!
Кусалькоатль слегка отшатнулся.
— Я не нарочно… — пролепетал он. — Я думал, ну, вроде как это правильно. Смерть, разрушение и все такое…
