Марина Ефиминюк - Как все начиналось
– Прохор, – прошептал мальчишка.
– У тебя не данийское имя, моего отца тоже звали Прохор.
– Сергий! – я услышала Ванин голос и осторожно повернула голову. На его руке сочился кровью порез, глаза лихорадочно блестели в жажде боя. – Ты только и способен, чтобы ударить в спину девушке?
– Ненавижу! – прошипел Сергий и выпустил в Ванину сторону длинный голубой луч. Петушков в ответ лишь выставил вперёд руку. Удар пришёлся на невидимую стену, по воздуху, как по воде разошлись круги. Лицо Сергия исказила болезненная гримаса, когда Иван незаметно послал ответный удар. Словно деревянный болванчик Сергий рухнул на землю не в силах пошевелиться.
Ваня подошёл к нему и ткнул носком сапога:
– Что, книжный червь, не знал, какие тузы припрятаны в рукаве боевого мага?
Я сидела на коленях, гладила по волосам мальчика, пытаясь успокоить его сдавленные рыдания, и следила за тем, как стража скрутила гнома, как Ненэлия сбросил всадника и, вскочив на коня, спешно покидал площадь.
А в небе парили два Властителя, они слетались, ударялись крыльями, и снова расходились. Вокруг них клубился ветер, на их лицах чернели страшные глаза. Потом внезапно Арвиль рванул в высь и вдруг застыл, широко расставив крылья и опустив голову, от его тела засочилось бледно-жёлтое сияние. Оно становилось все ярче и ярче, пока не затмило солнце и не ослепило меня. Чёрная пелена застила глаза, и я неловко упала на камни площади.
Глава 15
Триумфальный побег
В душной комнате пахло ладаном и воском. С трудом я приоткрыла веки и через туман застилающий глаза увидела лишь тонкие мерцающие огоньки свечей. Я попыталась пошевелиться, но неподатливое тело меня не слушалось. Усталость навалилась с утроенной силой. «Завтра, встану завтра», – через щемящую боль в голове подумала я, снова проваливаясь в сон…
Свежий воздух охладил горячие щеки, я облизнула пересохшие губы и открыла глаза. Надо мной высилось ясное голубое небо. Рядом раздавались голоса, чей-то громкий протяжный плач резанул слух. Ложе оказалось узким ящиком, жёстким и неудобным, все тело затекло, а ноги сводило. Я пошевелилась, голоса смолкли. Я несказанно удивилась, выглянула из-за высокой деревянной стенки ящика и упёрлась взглядом в перекошенное заплаканное лицо Марфы.
«Интересно, что она здесь делает?» – скользнула ленивая мысль. Я осторожно приподнялась на локтях и остолбенела от увиденного. Это оказался не ящик, а гроб, новенький дубовый гроб! Я испуганно огляделась. Вокруг строго и угрюмо стелилось кладбище, где мы когда-то колдовали с Ваней. Ровные ряды могил с каменными фигурами вместо надгробных плит при дневном свете выглядели ещё более устрашающими.
Где-то закаркала ворона, я повернула голову и уставилась в скорбное лицо Арвиля Фатиа, рядом стоял Советник Леонид с отвисшей челюстью, судорожно зажавший в руке какую-то смятую бумажку.
– Что здесь происходит? – прохрипела я, пересохшие губы треснули.
Общее остолбенение сменилось паникой. Окружающие бухнули заправским визгом, Марфа мягко осела на траву, Арвиль и Леонид схватились друг за друга и шарахнулись в сторону подальше от меня. Остальные, вопя, словно увидели ожившего призрака, спешно покидали скорбное место.
Тут я все поняла!
– Вы меня хороните? – заорала я и, схватившись за деревянные стенки ящика, попыталась подняться.
– Живой мертвец! – завизжал Ванин голос. Я повернулась всем корпусом и увидела тычущего в меня пальцем белого, словно простыня, приятеля.
– Петушков, – рыкнула я, – я поживее тебя буду!
Ваня, тут же последовав тёткиному примеру, мешком рухнул на чью-то могилу.
Арвиль, догадавшись, что я жива и здорова, кинулся к гробу.
– Асенька! Девочка моя!
Я бросила на него гневный взгляд:
– Да, как ты мог! Вы меня всей артелью едва живую не похоронили! Какому идиоту это в голову пришло?
Раздался деликатный кашель.
– Мне, – я уставилась на сконфуженного Магистра Леонида, красного как варёный рак. От кого, от кого, а от него такой глупости никак не ожидала.
– Мы тебя попытались лечить, раны затянулись, но ты не приходила в себя, а потом перестала дышать, – сбивчиво пояснил он, нервное комкая и без того растерзанную бумажку.
– Я перестала дышать?! – завопила я, тыча себе в грудь. – А что я, по-вашему, сейчас делаю? Я не могу поверить! – я упала на бархатную подушку и сразу вскочила.
– Немедленно, слышите, немедленно вытащите меня отсюда!
В порыве раскаянья Фатиа схватил меня на руки, поскользнулся и уронил обратно. От удара гроб, стоящий на четырех подпорах, пошатнулся. Ещё мгновение, и я оказалась в трехаршинной яме в деревянном ящике. Сверху посыпалась земля, внизу было холодно и страшно.
– Идиоты! – заорала я, едва сдерживая слезы и заходясь сухим кашлем. От отчаянья я сняла с ноги белый тапочек и со всей силы метнула на поверхность. Раздался чей-то сдавленный стон, от злой радости я стянула второй и тоже запустила вверх. Он подлетел, а потом вернулся, словно бумеранг, хлопнув меня по лбу. Я рухнула обратно в гроб и заскулила от обиды и боли. Сверху свесилась Марфина голова с опухшими от слез глазами.
– Деточка, ты как там?
– Как, как? – завизжала я, брызжа слюной. – Как в могиле! Вытащите меня отсюда!
Кто-то протянул мне лопату, которой, очевидно, собирались засыпать землю.
– Вы бы мне ещё грабли скинули! – рявкнула я. – Лестницу у могильщика возьмите!
В этот момент я услышала голос очнувшегося Петушкова:
– Она упырь! Кол ей в сердце! Тащите кол! Не дам лестницу поставить, она нас всей перекусает!
– Ваня, ты идиот! – уже рыдала я. – Прыгай сюда, я тебе клыки покажу!
Когда меня, наконец, вытащили на поверхность, то я потеряла последние силы и могла лишь тихо поскуливать, костеря на разные имена окружающих.
Поминки превратились в празднование моего счастливого оживления. За столом велись жаркие споры, отчего я так и не скончалась, в конце концов, после многочасового разглагольствования окосевший Виль квалифицированно заявил, что «я не захотела уходить на тот свет, окончательно не истрепав всем нервы».
Марфа напилась в грабли, начисто забыла о моем оживлении и решила пойти на кладбище пореветь над свеженьким могильным холмиком. Когда она обнаружила вместо могилки глубокую двухаршинную яму, то подняла крик на весь город, мол, моё тело вместе с новеньким дубовым гробиком утащили. Вся невменяемая толпа во главе с Иваном Питримычем Петушковым бросилась разыскивать вандала.
В это время компания добрых молодцев устроила веселье на берегу реки, наши герои, завидев их, набросились на мальчишек с кулаками и криками, обвиняя в похищении дубового гроба и некой умершей девицы. Завязалась шумная свара, продолжающаяся до того момента, пока ни появился сам Арвиль Фатиа и ни остановил безобразия, доходчиво объяснив всем, что я жива, относительно здорова и отсыпаюсь в своей комнате на постоялом дворе.
К рассвету все уснули на пляжу, а на утро никто не помнив с чего началось и чем закончилось веселье.
Через пару дней, немного придя в себя от пережитого, я с трясущимися руками изучала странную книгу с названием «Приключения ведьмы», пытаясь узнать, чем же закончился переворот.
"… Ему казалось, что вспышка ослепила даже его. Далеко внизу маленькие светящиеся фигурки с чёрными контурами, со страхом прикрывались от невыносимо яркого света. Жёлтый обруч ударил волной, ушёл за горизонт и потух. Он почувствовал: это случилось, вокруг больше нет магии. Его бывший друг, его нынешний враг с ужасом смотрел на летящий вокруг прозрачный, едва различимый пух. У него больше не было крыльев, они растаяли вместе со вспышкой. Он смотрел в лицо Властителя с всепоглощающей ненавистью. Властитель вдруг улыбнулся: глупец или смельчак, не знающий об истинной природе Властителей, посмевший сразиться с ним, с Арвилем Фатиа?
Леон падал, обрезанные крылья больше не могли ловить лёгкие струи воздуха, ужас охватил его. Чтобы не обещали ему прислужники Асхирь, он оказался слишком слаб, чтобы идти против Фатиа. Земля совсем близко, он видел, как приближались тёмные кирпичи площади. Он испытывает сожаление? Никогда. Удар. Боль. Темнота.
Арвиль плавно опускался. Бой прекратился, окружающие упали на колени перед их Властителем. А он не видел ничего, кроме хрупкой маленькой фигурки, лежащей в странной неестественной позе, и мальчика, рыдающего рядом с ней и пытающегося разбудить её. Сердце замерло, боль казалась практически физической, а перед глазами лишь её бледное лицо с посиневшими губами.
Где-то далеко ему что-то кричали, где-то далеко происходило движение. Он даже не понял, что кто-то сзади попытался ударить его ножом. Он не заметил, как плавно подлетел дракон, и обезглавленный нападающий рухнул на камни, а под мёртвым телом растекалась огромная лужа крови.
