Яжмаг - Андрей Олегович Белянин
– Что-то интересное? – на минуточку оторвавшись от созерцания дворцов и каналов, обернулась ко мне любопытная Нонна.
Я пожал плечами:
– И да и нет. Так, мелочи по работе.
– У этих мелочей чёрные кудри и груди, как у коровы?
– Нет, у коровы вымя.
– У неё тоже!
– Нонна, вы меня пугаете. Неужели в вашем чистом сердце смогла поселиться крыса-ревность? – Я притворно всплеснул ладонями, а впрочем… – Смотрите, мне нечего скрывать.
Она придвинулась поближе, Фамильяр тоже заинтересованно приоткрыл один глаз, и мы все вместе посмотрели, так сказать, «семейное кино». Кот философски пожал плечами, а правнучка архангела скрипнула зубками. Как я понимаю, «поцелуя», обещанного брюнеткой, она не простит ни ей, ни мне.
Повисла длинная, крайне многозначительная пауза, никто из нас троих не рисковал первым открыть рот, но примерно в эту же минуту карета вдруг резко остановилась. Мы прибыли на место. Васильевский остров, рабочие окраины порта, мостовая перед особняком братьев Брусницыных. А мне-то наивно казалось, что после недавних взрывоопасных событий ремонту тут предстоит на полгода…
– Ничего не изменилось, – выдохнула моя спутница, когда я вышел и подал ей руку.
– Как будто не было сражения и силы Света поражения, – подтвердил маленький котёнок, спрыгивая за ней следом. – Бои шли яростно и страстно, был каждый грозным и опасным, и в разрушенье этих башен был памятник победе нашей!
– Что ты несёшь? – Я с трудом удержался от искушения дать ему зонтом по башке. – Какие башни, какие победы? Ради рифмы искажаешь реальную историю событий. Хотя…
Кому и когда была интересна чисто историческая правда? Именно легенды и мифы всегда захватывают умы, а не сухие документальные сводки с фронта боевых действий. Приключения случаются там, где есть фантазия. Там, куда нас с детства уводят Дюма, Стивенсон, Конан Дойл, Стокер, Толкиен и Желязны. А где правит бал сухая наука, появляются Стругацкие с «Понедельником»…
Я задрал голову, осматривая заново вылизанный длинный двухэтажный дом. Никаких следов недавнего разгрома, ни поломанной стены, ни развороченной крыши, ни даже осколка выбитых стёкол на тротуаре. Да тут, наверное, в четыре смены трудились сводные бригады узбеков и молдаван или же это были… джинны?
Меня обожгла страшная мысль – я, кажется, понимаю, почему нас позвали именно сюда и именно сегодня. Возница чёрной кареты негромко прокашлялся. Видимо, это был знак, и кони взяли с места в галоп, исчезнув через несколько секунд в клубах серой пыли.
Вот почему этого никто не видит, кроме нас, а?! Случайные прохожие шли себе по своим делам, совершенно не обращая ни на что внимания. Ну, на нас ладно – кому мы интересны, но все эти люди в упор не замечали чёрную карету с двумя грозными огненноглазыми фризами! Как такое возможно, не знаю…
В общем, нам не оставалось ничего, кроме как проследовать к парадному входу, на этот раз даже не прикрытому досками. Внутри также не было и намёка на последствия бушевавшего здесь Пёрл-Харбора. Хранители явно ждали нас, разве что красную ковровую дорожку от входа не выстелили. И да, в этом тоже была своя цель.
Они хотели показать, как быстро способны подниматься из руин, не теряя силы и достоинства. Что ж, это, несомненно, было бы достойно всяческого уважения, если б против величественной армады всего этого светлого могущества не стояли… наивная девчонка, яжмаг вне закона и маленький пищащий котодемон. Право, силы были настолько неравны, что даже как-то неудобно…
Чёрное зеркало Дракулы, целое и невредимое, висело в той же гостиной. Разумеется, здесь тоже постарались гастарбайтеры, кто бы они ни были, и во всём помещении, наверное, нельзя было найти даже случайную пылинку. Чистота и стерильность, как в операционной. Что же дальше, господа хорошие?
Мы дружно остановились. Следующий шаг был за приглашающей стороной. Стекло подёрнулось дымкой, потом пошло рябью, и вот ровно три знакомые фигуры в серых плащах с капюшонами вперили в нас пристальные, изучающие взгляды.
– Прекрасная и добродетельная дева Нонна Бернер, мы счастливы вновь видеть тебя. Надеемся, теперь вынужденное проживание в доме преступного чародея ты уже готова счесть утомительным?
– Нет, – удивилась она. – А это непременно надо?
– Конечно же! Но мы не давим, нет, решать только тебе, дитя…
– Тогда я останусь у Ярослава. Он на самом деле очень хороший человек, и с котиком я подружилась.
– Но это же страшный котодемон ада?! – удивился тот, что слева.
– Не обижайте моего маленького. – Правнучка архангела тут же сдвинула брови и подхватила вздыбившего шерсть Фамильяра на ручки, тот нарочито испуганно прижался к её груди и показал Хранителям розовый язычок.
– Вы просто не знаете его. Быть может, порочный яжмаг откроет вам правду?
Я пожал плечами – вроде как понятия не имею, о чём вообще речь…
Хранитель, стоящий в центре, сделал вид, что советуется с товарищами, а потом, игнорируя мой отказ, заговорил трагическим и проникновенным до кишок голосом:
– Хорошо, значит, правду придётся рассказывать мне. В нашем городе есть Никольское кладбище, рядом с которым ещё в девятнадцатом веке жил некий знахарь Прокопий. Он снискал себе дурную славу тем, что лечил людей порошками из праха покойников. Однажды в алкогольном угаре он продал душу дьяволу, запросив у Князя тьмы бессмертие. Тот улыбнулся и подсказал Прокопию ритуал, с помощью которого он обретёт вечную жизнь.
А-а, старая питерская сказка, вспомнил я, но перебивать не стал. Нонна же вообще слушала, раскинув розовые ушки на манер Чебурашки. Фамильяр отчаянно зевал.
– И вот в ночь на Пасху, в светлый праздник, этот человек приволок на кладбище юную грешницу, ублажавшую гвардейских офицеров, привязал её к кресту, сорвал одежду, выколол ей очи, отрезал язык и начал наполнять её кровью кубок из черепа цыгана, умершего от оспы. Но, начав пить кровь, Прокопий случайно запнулся о пробегавшего кладбищенского кота, чуть не упал, облился и не успел осушить кубок до первых лучей солнца!
– О-о-ох… – зачарованно выдохнула моя спутница, её глаза горели, щёки полыхали красным, а плечи вздрагивали в нетерпении. – А что потом, что потом?!
– От обжигающего солнечного света знахарь упал на землю, забился в страшных судорогах и скончался. Так дьявол получил его душу. Но самое страшное не это… Когда на следующий день люди нашли его тело, то рот несчастного был забит червями, а его левая нога превратилась в кошачью. С тех пор на Никольском кладбище стал появляться призрак Чёрного Кота…
– Какая чудесная история, – умилилась Нонна, от избытка чувств наглаживающая разомлевшего демона.
Хранители несколько смутились. Потом тот, что справа, неожиданно громко выкрикнул:
– Что молчишь, Прокопий? Про тебя говорим!
Фамильяр даже ухом не повёл. Не знаю, на что уж там рассчитывала наша троица в зеркале, но
