Десять тысяч золотых (СИ) - Спектр Дарий

— Какого хрена?! Отменить, отменить! — Закричал я в ужасе, — вы чего творите, я не это заказывал!

— Прости, Билли, но теперь я тут правлю балом, — усмехнулся шут и щелкнул своими кошмарными пальцами. Старух словно ветром сдуло, — тогда, в твоем сне, я был еще не готов к полноценному спектаклю. Решил порепетировать, поглядеть на твои возможности в моем мире. Ты меня впечатлил, но сейчас, увы, рояля в кустах не жди.

Я достал клинок: вместо легендарного громовержца там был деревянный тренировочный меч, таким и ребенка не сразишь. Никакого щита не было и в помине, а вместо доспехов… Униформа из магической академии Вирайлона.

— Ну и шуточки у тебя, — я с омерзением сплюнул на пол, — ладно… Раз уж решил издеваться, то давай и тот старый учебник с полуострова! Не скупись!

Толстый томик с пожелтевшими страницами тотчас появился у меня в руках. Я стал тихонько листать его, стараясь не привлекать лишнего внимания. Жмурик продолжал разглагольствовать, его голос был легким и мелодичным, лился подобно ручью.

— Признаю! Мне сложно понять, что же заставляет тебя поистине бояться. Даже после всех моих попыток… Надавить на твои фобии, на твое прошлое, показать тебе ужасные картины будущего, я все еще не уверен! — Чудовище довольно улыбнулось.

— Ничего не боюсь, в этом и проблема, — я выдавил уверенную ухмылку.

— Думаю, ты искренне желаешь, чтобы я так думал. Возможно, и сам так думаешь. Как тебе это свойственно… Нестись вперед, не думая о последствиях. Ни прошлого, ни будущего нет, они иллюзия, есть лишь «сейчас». Ты живешь одним мигом, а оглядываться назад или заглядывать вперед это лишь трата времени, я прав? Биллисий так не жил, но так живет Билл из Крысиной Бухты. Он может легко придумать, как победить, как сразить, как забрать и потратить немного деньжат… Но помимо этого, его мало что интересует. Но почему? Быть может, причина в его прошлом? Я предлагаю окунуться в него и посмотреть.

— Ну вот кто тебя просил?! Почему ты не можешь быть как нормальный монстр из приключений, просто напасть и все, — фыркнул я, раздражение ненадолго вытеснило страх.

Раздался звон стекла и комнату в одночасье заполнил черный туман. Густой и холодный, словно обволакивал меня всего мерзкой пеленой. Я едва не задыхался: черные клубы подступили к носу и рту, твердея с каждой секундой. Не успел оглянуться, как мы оказались на захудалой городской улочке, окруженной видавшими виды домиками из дерева. Тусклый свет старых фонарей едва ли справлялся с ночной теменью, а земляная дорога была еще мокрой от недавнего дождя. Трущобы как они есть. Я силой удержал столетний учебник в руках, а мой взор привлекла вывеска ближайшего трактира. Этот потертый рисунок кривого окорочка и двухмерной пинты пива сразу вызвал бурю воспоминаний… То самое место, которое я всеми силами пытался забыть.

— Твою мать, — произнес я.

— Нет, твою, — похихикал Жмурик, явившийся из облака багрового тумана в своем изначальном, человеческом образе.

— Ты и впрямь решил копнуть как можно глубже и наверняка? Что же, наслаждайся тогда. Далеко не каждому дано узнать такие детали про Билла Гилтена!

Я саркастично хмыкнул на шута и побрел к окну, откуда доносились гогот и грубый бас. Тесная харчевня была набита уставшими рабочими, разбойниками, ушедшими в самоволку ополченцами и прочими представителями простого люда. Среди этой однотипной и тусклой картины будто из социального романа, я сразу же приметил ярко-розовое мини-платье, владелица которого носилась туда-сюда с наполненным подносом. Лицо само собой расплылось в улыбке: это правда была мама, еще живая и здоровая, хоть на ее лице и читалась смертельная усталость. Она энергично ходила помеж столов и разносила всем пищу, не забывая улыбаться и иногда заигрывать с посетителями ради чаевых. Некоторые скупились, другие же подкидывали ей медяк-другой, которые она оперативно прятала под одеждой.

— Если что, она не была падшей женщиной и не делила постель со всеми подряд, — предсказал я вопрос моего пленителя, — просто для бедной матери-одиночки из трущоб было важно быть хоть чуточку эффектной, чтобы прокормить себя… И меня.

Жмурик прижался лицом к стеклу вплотную, я инстинктивно отстранился: его рожа с зашитыми глазами не могла не вызывать омерзение.

— Верю… Хотя знаешь, будь она даже падшей, я бы ее не осудил. Каждый выживает как может. Это трудно понять лордам и леди, а вот шуту это можешь не рассказывать! Впрочем, мы здесь не за этим. Я надеюсь ты понимаешь, что произойдет дальше?

Я нервно сглотнул слюну и впился ногтями в потрепанную обложку учебника. Тот самый день. Вскоре, смена матери закончилась и она выпорхнула из дряхлой забегаловки, в воздухе запахло жаренным мясом и дешевыми духами. Она тряхнула белыми волосами и побрела прочь по грунтовой улочке, туда, куда едва достигал свет фонарей.

— Ты говорил той полуэльфийке правду, я знаю-знаю-знаю, — кивнул мне Жмурик, — сейчас она срежет через темный переулок… Классика. Но что было дальше, я пока не ведаю. Не успел прочитать твои воспоминания полностью, есть еще белые пятна. Это будет отличный сюрприз!

Я проигнорировал его лепет и уткнулся носом в учебник, фанатично перелистывая страницы. Искомая тема из академии должна была быть где-то тут.

— Пошли, поглядим на прошлое, без него у нас нет будущего! — Расхохотался шут, а затем взмыл ввысь и потащил меня своими когтями прямиком к темной улочке, куда только-только ступили каблуки моей матери.

Ее светлый силуэт в розовом платье пробирался сквозь накрывшую трущобы тьму, борясь с окружающими холодом и грязью. Эта жалкая улочка не стоила даже ее мизинца, как и все те похотливые обезьяны из харчевни. Сегодня, она решила сократить путь, чтобы порадовать меня новостью о прибавке к зарплате. Мол, теперь нам жить будет хоть чуточку лучше… Ага, как же. Может быть, все и впрямь бы улучшилось, если бы не окружающие мать темные силуэт из подворотни. Их было всего двое: черные одежды, капюшоны, невнятные белые маски в виде грустных лиц. И цепи, годные как для сдерживания, так и для нанесения ударов. По крайней мере это то, что я узнал на следующий день от стражников. Мать попыталась сбежать и скрыться, но они были быстрее. Она хотела отдать им всю сегодняшнюю выручку, но им были нужны не деньги, и даже не ее тело. Эти преследовали совершенно иные цели. Не прошло и минуты, как первый удар цепи с лязгом прилетел матери по щеке, выпив зуб. За ним последовал еще удар, и еще. Кровь обагрила дорогу, улочку заполонили крики и лязг металла. Пока один избивал мать до потери сознания, другой живо связал ей ноги и накинул мешок на голову. Ее унесли прочь сразу после того, как она обессилела и перестала сопротивляться.

— О да… Смерть матери, это невероятная трагедия. Имеет смысл. Что же, полагаю, в глубине души ты до сих пор желаешь отомстить ее обидчикам? — Поднял бровь шут.

— Ты не очень-то дальновидный. Хотя оно и не странно, с твоими-то глазами, — я злобно усмехнулся в ответ.

— Ну так просвети же меня, Биллисий Гилтен. Что произошло с тобой после этого?

— Ничего, — твердо ответил я, когда злоумышленники с телом матери скрылись за поворотом, — совершенно ничегошеньки!

Жмурик уставился на меня удивленным отсутствием взгляда.

— Я узнал через пару дней. Городская стража таки поймала этих увальней, — спокойно начал я, облокотившись о стену. Теперь скрывать было нечего, можно было рассказать все, как на духу. Все равно он узнает, — они оказались какими-то чернокнижниками, которые использовали человеческие жертвоприношения, дабы пошатнуть власть его величества и прибрать ее к своим рукам. Не то чтобы я их совсем не понимал… Король Вирайлонский и впрямь мразь та еще. Надеюсь, хоть здесь за эти слова меня не отправят на плаху.

— Можешь не опасаться. Лично я не любитель добавлять в вечные, сводящие с ума кошмары политическую повестку, — проскрипел шут.

— Вот-вот, побольше бы таких демонических тварей! — В шутку произнес я, — впрочем, неважно. Суть в том, что поймали эту группу уже на рассвете третьего дня. За ними группу Стражей Равновесия отправили, нескольких сильных антимагов. Каждый колдун в этой шайке был либо убит, либо казнен за предательство и предан огню. Увы, когда их пленников освобождали, моей матери среди них не оказалось. Принесли в жертву днем ранее.