Андрей Льгов - Непобедимый Олаф
Римлянки действительно сотворили чудо. Туники, штаны и куртки, неоднократно пропотевшие и пропитавшиеся грязью за время похода, были совершенно сухие и чистые. Даже с кольчуг содрали ржавчину и надраили до блеска.
- Да, постарались курочки на славу,- проворчал Торкланд, одевая тунику.
Конунг не любил слишком чистую одежду, свежевыстиранное полотно терло под мышками, и, по его мнению, следовало один раз слегка пропотеть, чтобы одежка сидела, как надо, и не мешала в бою.
Конунг поспешил вывести людей за ворота. Олаф торопился, следовало сделать дело до захода солнца, иначе их всех ждала страшная смерть. Люди и так потеряли полдня, приходя в чувство, и Торкланд повел воинов самым быстрым шагом, на который они были способны.
Едва раскрылись ворота римского поселения, навстречу славному викингу прыгнул большой волк и завертелся вокруг его ног, то и дело припадая на передние лапы.
- Ну, ну, Серый, хватит церемоний, пойдем немножко повоюем,- пробасил Олаф, пытаясь ухватить дружка за загривок.
Серый накануне вечером отказался идти в освещенное факелами и переполненное незнакомыми людьми жилище, и, судя по перемазанной в крови морде, не терял время даром. Теперь он бежал впереди Олафа, по-собачьи постоянно оглядываясь, видимо желая первым встретить опасность и предупредить о ней своего вожака.
Следом за Торкландом, едва успевая, полубегом, шли его товарищи Хэймлет, Сигурд, Локкинсон, Счастливчик Свейн и еврей Кабни. За ними колонной по три, четко держа равнение, следовали римляне, им, чтобы угнаться за своим огромным императором, пришлось перейти на легкий бег. Но даже на бегу они умудрялись держать строй. И наконец, замыкали процессию женщины и дети, не пожелавшие остаться дома. Ведь свершилось великое пророчество, исполнения которого их народ ждал несколько столетий: вчера цезарь пришел, чтобы одарить их милостью и принести прощение. Он рисковал ради этого жизнью, пробираясь сквозь враждебную страну. По рассказам советника Кабни, император потерял десять легионов и едва сам остался жив. Теперь же благодарные римляне готовы были с честью умереть за своего цезаря. И гордые женщины не желали быть исключением. Они ехали в большой телеге, запряженной странным животным, отдаленно напоминающим лошадь, и везли с собой лечебные снадобья да кучу непонятных для викингов предметов.
Лишь только маленькая армия перешла поля, тянущиеся на полмили за стенами поселения, и очутилась в лесу, из чащи появился Чипи и пристроился рядом с Хэймлетом. Заметив пикта, римляне заволновались, но Кабни что-то сказал им на латыни, и те успокоились.
Двигаясь с большой скоростью, отряд быстро пересек Ромейскую рощу и вышел на окраину мертвого леса. Дорога, за века протоптанная римлянами, здесь заканчивалась. Вперед вышел маленький пикт, указывая путь к логову ужвутов. По перекидному мостику, запрятанному римлянами в траве, воины пересекли ирригационный канал, накануне так не понравившийся Торкланду, и вступили в мертвый мир, чуждый человеку.
Чипи уверенно вел людей, ни разу не сбившись с пути, избавив своих спутников от необходимости шагать лишние мили. Отряд двигался довольно долго, и Торкланд начал волноваться, солнце клонилось к горизонту.
- Эй, проводник, сколько еще идти? - не выдержал конунг.
- Уже пришли, их пещеры давно вокруг нас, но бог Локи приказал нанасть только на главное логово. Выкурить их всех мы и за год не успеем, их еще довольно много, - ответил Чипи.
Неожиданно пикт поднял руку и остановился. Торкланд, не обративший внимания на жест проводника, с разгону чуть не свалился в большой провал, образовавшийся посреди леса. Один склон этой ямы был достаточно пологим, а противоположная сторона заканчивалась широким входом в подземелье. Две другие представляли собой отвесные стены, высотой шагов двадцать каждая, и не схвати Хэймлет товарища за ремень, цезарь Олаф наверняка попробовал бы свои силы в прыжках с обрыва.
- Два ноль в мою пользу,- заметил датчанин.
- Это только в этом походе,- возразил Торкланд, оценивая высоту, с которой пришлось бы ему падать, и прикидывая, убился бы он или стоит возразить Хэймлету.
У друзей была давняя традиция вести счет, кто из них сколько раз спас жизнь другому.
- В прошлом походе у нас счет был равный,- напомнил товарищу датчанин.
Олаф не ответил. За годы правления Инглендом он научился думать о главном деде и отметать все менее важное, даже добрый спор с другом. Конунг повел воинов к пологому склону, и они спустились в провал.
- Странно, вся земля на полсотни миль в округе пропитана водой, а здесь на такой глубине и абсолютно сухо,- заметил умник Кабни.
- А тебе что, от этого хуже? Или ты хотел шлепать по лужам? - раздраженно ответил еврею Свейн.
-Да нет, я просто так интересуюсь,-ответил королевский советник.
Солнце уже клонилось к закату, когда люди вступили в мрачную пещеру.
- Что-то здесь никого не видно,- заглянул Олаф в, темноту.
- На небе солнце, ужвуты ненавидят его, они ушли вглубь, надо выманить их наружу. Кто-то должен спуститься вниз и раздразнить хозяев этой норы. Я, к сожалению, не могу. Я - создание этих тварей, и они могут взять меня под контроль. Мне вообще сейчас желательно вас покинуть,- проговорил стоящий рядом пикт.
- Ну нет,- возразил Олаф,- ты никуда не уйдешь, ты нас сюда привел, ты с нами до конца и останешься. Чипи пожал плечами и остался на месте.
- Я сам пойду! - гордо заявил Торкланд. Римляне, без перевода понявшие красноречивый жест своего предводителя, заволновались. Центурион подскочил к викингу и замахал руками, что-то тараторя на своем непонятном языке.
- Эй, Кабни, опять тебя не дозваться,- проорал, перекрикивая галдящую толпу, конунг.- Что они от меня хотят?
- Мой король, они говорят, что поражены храбростью цезаря, то есть твоей, но рисковать жизнью в первых рядах император не должен. Ведь если он, не дай бог, погибнет, то боевой дух армии будет надломлен.
- Ерунда! - возразил Торкланд.- Передай, что не им учить своего цезаря, как ему следует поступать.
- Но все-таки в их словах есть смысл, - заметил Хэймлет. - Я-здесь не являюсь ни императоромнй даже конунгом, к тому же именно я заварил эту кашу, вот мне и лезть, а чтобы не скучать, я возьму с собой пройдоху Локкинсона, Сигурд со Свейном нас подстрахуют. И не спорь, солнце садится.
Олаф, досадуя, махнул рукой. Быть цезарем, видимо, тоже не всегда приятно. Но ему ничего не оставалось делать, как согласиться.
- Только мои слова все равно переведи римлянам, - напомнил он Кабни.
Хэймлет сбросил с себя некогда пестрый кафтан и натянул кольчугу, которая ехала на телеге с женщинами и прочим барахлом. Там же взяли и факелы, предусмотрительно заготовленные римлянами.
Викинги вступили в темный проем пещеры. Проход был довольно большим, здесь могли свободно проехать пять всадников, выстроясь в шеренгу, да и свод был высоким. Хэймлет и Локкинсон с зажженными факелами шли по пещере, внимательно вглядываясь в многочисленные трещины и дыры в стенах. Не зажигая огня и таясь в темноте, шагах в пятидесяти за ними крались Сигурд и Свейн, они ориентировались на свет факелов, несомых впереди идущими товарищами. Надеясь, что враги их не обнаружат, Сигурд со Свейном были готовы неожиданно прийти на помощь Хэймлету и Пэуку.
Неожиданно факельное пламя, находящееся справа, задрожало и погасло.
- Справа идет Хэймлет,- шепнул Свейн Сигурду. Но тот знал это сам. Оба викинга вжались в стены, потому что воздух в пещере сотряс гулкий крик Локкинсона. Он что было сил бежал к выходу, не выпуская из рук горящего факела, которым размахивал на бегу, и кричал:
- Сигурд! Свейн! Все наружу, бегом! Здесь мы ничего не сделаем!
Факел был изготовлен римлянами на совесть, и, как ни махал им бегущий Пэук, пламя не гасло, а, наоборот, раздуваемое потоками свежего воздуха, вспыхивало ярче. Прикрывающие разведчиков викинги не стали спешить с отступлением, услышав крики Локкинсона, ведь где-то во мраке оставался Хэймлет. Но тут пламя, вспыхнувшее с новой силой, вдруг высветило из темноты ужасное чудовище, которое двигалось по пещере следом за бегущим Пэуком, почти не уступая воину в скорости. Краткого взгляда было достаточно, чтобы понять, что от датчанина вряд ли осталось что-нибудь, кроме мокрого места. Монстр был настолько велик, что занимал все пространство пещеры, к тому же он полз на брюхе. Даже вжавшись в одну из трещин, которыми были изрезаны стены, было почти невозможно избежать незавидной участи. Оставалось лишь удивляться, как такое чудище могло столь быстро передвигаться по несколько тесноватому для него проходу.
Викинги сорвались и побежали в тот момент, когда Локкинсон почти поравнялся с ними. Они что было силы неслись к выходу, за время пребывания в Пиктской пуще хирдманы уже не раз имели возможность потренироваться в скоростном беге. Благо пол пещеры был отполирован брюхом мерзкого ужвута, и люди не боялись споткнуться об неудачно лежащий камень. На бегу Сигурд почувствовал знакомое покалывание под лопаткой. Ужвут пытался парализовать его волю, но до выхода оставалось всего несколько шагов.
