Роджер Желязны - История рыжего демона
Фауст прищурился.
Сначала он напряг свое зрение почти до предела, так что увидел глухую стену всего лишь в двух дюймах от собственного носа. Медленно приоткрывая веки, он добился наконец того, что взгляду открылась широкая панорама дворца на горной вершине, Волшебные замки из арабских сказок, где жили нежные принцессы и куда по воле рока попадали отважные мореплаватели и прекрасные принцы, показались бы их гордым обитательницам жалкими лачугами, если бы они хоть раз побывали в Раз-доле. Прозрачные струи фонтанов сверкали на солнце, разбивались на миллионы искрящихся капель, похожих на крупные алмазы, и падали обратно в каменные чаши бассейнов. От фонтанов разбегались посыпанные гравием тропинки — они вели в роскошный фруктовый сад. Там, между аккуратно подстриженных деревьев и кустов, бродили ручные олени. Разноцветные попугаи перелетали с ветки на ветку; когда их шумная стайка поднималась в воздух, мелькание пестрых крыльев можно было принять за волшебную, переливающуюся яркими красками радугу. По дорожкам, ведущим из дома в сад, взад и вперед сновали проворные слуги в белых одеждах. На головах они несли тяжелые медные подносы, уставленные богатыми яствами и тонкими винами. Чего здесь только не было — арабские сласти, засахаренные фрукты, диковинные заморские плоды, которым даже ученый доктор Фауст не смог бы подыскать названия, орехи, ароматное жаркое и блюда из птицы… Слуги почтительно предлагали эти изысканные кушанья гостям, облаченным в длинные одежды из шелка и парчи. Среди гостей, прогуливающихся по саду, Фауст заметил группу атлетически сложенных мужчин, одетых просто и скромно. Почти все они носили небольшие клинообразные бороды. Пристально вглядываясь в лица и фигуры незнакомцев, ученый доктор подумал, что никогда еще ему не приходилось встречать столь благородной осанки, столь гордой посадки головы и таких строгих, правильных черт лица. Они были похожи на ожившие творения величайших скульпторов Древнего Рима.
— Кто эти люди? — спросил Фауст у Аззи.
— Философы, — ответил тот. — Вы сможете вести с ними беседы о природе и сущности вещей и явлений, о причинах и следствиях, об истории племен и городов и о тысяче других вещей. Их широкая образованность послужит прекрасным дополнением к вашему блестящему уму. А теперь посмотрите вон на ту белую башенку, увенчанную куполом, — чуть левее фонтана, возле которого прогуливаются гости, видите? Она стоит отдельно от дворцового ансамбля.
— Да, вижу. Это здание…
— Сокровищница Раздола. Одна из крупнейших в мире. Там есть настоящие диковины: изумруды и алмазы самой чистой воды, небесно-голубые сапфиры и красные, как кровь, рубины, изумительный жемчуг — его собирали в течение многих столетий, кубки и чаши из нефрита, изделия искуснейших ювелиров и старых мастеров чеканки и много других редкостей.
Фауст прищурил глаза и посмотрел куда-то в сторону.
— Там, на горизонте, что-то темнеет… Похоже на огромное облако пыли, которое движется по холмистой степи.
Аззи взглянул туда, куда указывал доктор.
— Не обращайте внимания.
— Но все-таки, что это такое?
— Если вам непременно хочется все знать, извольте: это передовые отряды турок.
— Они тоже из замка Раздол?
— Боюсь, что нет. Они рыщут здесь в поисках добычи, словцо стая голодных волков, уничтожая все на своем пути. Но замок Раздол они оставят в покое.
— Но что я буду делать, если они все-таки нападут на меня? — озабоченно спросил Фауст. — Тогда мне уже не помогут ни сказочные богатства, ни счастье, обретенное в волшебном замке…
— Все течет — так, кажется, говорят у вас в подлунном мире, — пожал плечами Аззи. — Однако не бойтесь, я не оставлю вас в беде. Я могу построить для вас не менее прекрасный замок и даже целый город в любом месте, где вы только пожелаете. Как видите, я обладаю ничуть не меньшими способностями, чем джинны из арабских сказок. Даже большими — мне подвластно само время. Я могу перенести вас в любую эпоху. Если вы хотите прогуляться по древним Афинам, побеседовать с Платоном или поспорить с Аристотелем — пожалуйста, я могу это устроить. А может быть, вам будет интересно посетить Древний Рим, встретиться с Цезарем или с Вергилием?
— Ваше предложение очень заманчиво, — задумчиво произнес Фауст, — но как насчет того, чтобы вернуть меня на мое законное место в Тысячелетней войне между Силами Света и Тьмы?
— Я мог бы вам в этом помочь, — ответил Аззи, — хотя и не по моей вине вы вышли из игры. Это была глупейшая ошибка Мефистофеля, чересчур самонадеянного Князя Тьмы. У него есть обширные связи в обоих мирах, но — увы! — он не обладает столь необходимыми для современного демона качествами: коварством и дальновидностью. Тем хуже для самого Мефистофеля, ибо я намерен преподать ему хороший урок. Но сначала мне нужно будет уточнить некоторые детали. Война уже объявлена, а силам света и тьмы может не понравиться, если кто-то вмешается в их внутренние дела, расстроив тщательно продуманные планы великих духов из двух соперничающих между собой миров. Но я полагаю, что при благоприятном стечении обстоятельств, шепнув пару словечек нескольким важным особам, я сумею вернуть вас на ваше место, убрав Мака Трефу.
— Вы сделаете это? — воскликнул Фауст.
— Да. По крайней мере попытаюсь, — сказал Аззи. — Но при одном условии.
— При каком же?
— Вы должны дать самую торжественную, самую ужасную клятву, которую вы знаете, что будете повиноваться мне во всем. Особенно это касается тех дел, которые так или иначе связаны с Тысячелетней войной между силами света и тьмы. Вы будете делать только то, что я вам скажу…
Фауст гордо выпрямился.
— Мне подчиняться вам? Мне, Фаусту? Да кто вы такой? Я доктор разных наук, всемирно известный алхимик, а вы? Какой-то нечистый дух, даже не назвавший своего полного имени!
— На месте мудреца и знаменитого ученого я бы не стал обзывать нечистым духом того, кто предлагает вам выгодную сделку, — обиделся Аззи. — Это всего лишь ярлык, который навешивают на нас, демонов, не слишком сведущие в подобных вопросах смертные. Кроме того, я не вижу никакого бесчестья в том, чтобы подчиняться демону. Многие люди делают это почти всю свою жизнь!
— Люди — может быть. Но не Фауст! — надменно ответил ученый доктор. — Кстати, позвольте узнать, зачем вам вообще нужна такая клятва?
— Затем, что у меня есть свой собственный план. Если все пойдет так, как нужно, вы сможете занять свое место в истории, а я — то место в иерархии духов, на которое давно претендую. Но, как я уже сказал, вы должны во всем меня слушаться. Соглашайтесь же! Я не буду слишком суровым начальником. Вы сами сможете убедиться, что умный человек и с дьяволом договорится! Итак, закончим бесполезный спор, давайте лучше подпишем договор.
Фауст надолго задумался. Искушение было слишком велико. Быть повелителем замка Раздол гораздо лучше, чем быть профессором алхимии в краковском университете, кто же станет спорить! По земным меркам это означало небывалый, головокружительный взлет. Этот демон мог превратить его в сказочно богатого человека. Этот демон мог исполнить его давнюю, заветную мечту — побывать в Древней Греции и в Древнем Риме (в молодости Фауст был буквально помешан на античности). Но мысль о том, что придется повиноваться Аззи, была противна ученому доктору. Какое-то странное внутреннее ощущение, похожее на дурное предчувствие, удерживало его. Дело было даже не в том, что во всех своих поступках Фауст предпочитал руководствоваться своим собственным мнением (которое, к слову сказать, нередко расходилось с общепринятыми взглядами), а в том, что вся его свободолюбивая, гордая натура протестовала против того, чтобы подчиняться духу, который по всем существующим в мире законам должен был служить ему самому. Какая-то ловушка чудилась доктору в таком обмене ролями, не предусмотренном древними правилами сложной и тонкой игры между демонами и людьми, установленными еще в те незапамятные времена, когда в самый первый раз дьявол соблазнял человека.
— Я не согласен на ваши условия, — наконец ответил он.
Аззи вздохнул:
— Жаль. Но послушайте, ко всем земным благам, которые я пообещал вам, я могу добавить воплощение вечной женственности, тот идеал, который на протяжении многих веков ищут, но не могут найти поэты, художники и просто мечтатели, грезящие о возвышенной и тонкой красоте души и тела. Я имею в виду не простую женщину, а несравненную Елену Троянскую.
— Елена меня не интересует. У меня уже есть девушка.
— Но ей далеко до Елены Троянской!
— Я уже сказал вам, что эта женщина меня не интересует.
Аззи улыбнулся:
— Но вы даже не взглянули на нее. Посмотрите.
