Татьяна Чернявская - Пешки
Ближайшая свиноматка всхрюкнула, загоняя в малинник весь полосатый выводок и принимаясь помогать.
— Я так и думала. Какие же вы всё‑таки примитивные и не дальновидные создания! Скажите, какой смысл, очертя голову переть на неизвестно кого? Подумаешь, кого‑то из стада зацепило! Это же ещё не повод рвать себе шкуру. Подумайте, она же у вас единственная! Это же нужно понимать всю ценность своей жизни! Ладно, ещё мы с Танкой. В принципе безобидные существа, которые ничего вам не сделают. Но зачем было на Арна переть? Видите же какой бугай, будь в лучшей форме, пятаки бы начистил. Да, Триликий с ним, мог же запросто и медведь оказаться. Или, скажем, нечисть какая… Ну вот, попёрлись ли бы вы на вурдалака? Эх, по мордам вижу, что попёрлись. Хотя такой численностью и вурдалака завалить можно. Вы же, наверное, только числом и берёте, а по отдельности свинья — свиньёй. — девушка в сердцах плюнула на ближайшую макушку. — Ну и что мне теперь делать? Проводить судебные разбирательства по поводу возмещения морального ущерба? Может, ещё компенсацию потребуете? Ага, натурой… скину Танку и проблемам конец!
— Я те скину! — злобно зашипела из‑за спины духовник, обхватив руками раскалывающуюся от боли голову. — Я тебе так скину, что и в посмертии икаться будет!
Сильный, а главное, резкий расход резерва всегда умудрялся выбивать её из сознания, словно подсаженная ментальная пиявка. Это редко сопровождалось дополнительными спецэффектами, но в этот раз даже сама Танка удивилась, рассматривая успевшую засохнуть кровь из‑под ногтей.
«Только бы не отслоились от удара. У меня же вся стипендия уйдёт на наращивание. Можно, конечно перевязать лентой, как в детстве. Но, все десять? Тогда уж траурной, для полноты образа и взвыть дурным голосом для натурализма…. Хотя синевы пока нет, может и обошлось. Обычно после такой вот своеобразной онихэктомии новый ноготь вырастает корявым, бугристым и задубевшим, как у упыря. Н — да, теперь точно от имиджа гробокопателя не отделаюсь. Ну, с другой стороны меньше будет проблем с обламыванием. Хрупкости никакой! Спиливать о соседский сарай! Класссс. Можно резьбой по дереву заняться? Наконец‑то сделаю резные перила маме. Там с паутинкой, летучими мышами и волкодлаками…»
От радужных мечтаний её оторвал настойчивый голос Эл над ухом:
— … теперь, Танка! К кому я обращаюсь?
— Задумалась.
— Угу, вижу, — поджала губы не обманувшаяся этой отговоркой травница. — Я спрашивала, как ты оцениваешь сложившуюся ситуацию.
— История повторяется! — загробным голосом продекламировала тенегляд и, вытянув вперёд покрытые кровью пальчики, скопировала классическое полтергейстское «У-у-у».
— Я серьёзно!
Яританна неловко уселась на свою ветку, поплотнее прижавшись к стволу, и осторожно глянула вниз. Свиньи даже не думали расходиться.
— Этот несанкционированный митинг сам тихонько не уйдёт? — поинтересовалась блондинка и, получив от травницы уверенный кивок, тяжело вздохнула: — тогда будем ждать чуда.
— Но, Танка, там же Арн! Он же может задохнуться за такое время!
— Тогда будем ждать чуда с удвоенным энтузиазмом, — девушка попыталась этот же энтузиазм изобразить на лице, получилось не очень, она как никто другой чётко понимала, что времени у чародея было в обрез.
Алеандр в отчаянье прикусила кончик косы и едва заставила себя подавить совершенно неуместно подступившие к горлу рыданья. Осознавать, что прямо под тобой от удушья медленно умирает человек, было удивительно больно. Удивительно, не от того, что умирает. Всё‑таки Валент собиралась стать травницей с целительским уклоном и за два года в подмастерьях навидалась многого, и видом умирающих её шокировать было очень непросто. Больно было от того, что этого‑то умирающего она хорошо знала и даже приложила руку к лечению, и даже отстаивала перед разбушевавшейся подругой, да что уж там даже считала симпатичным, несмотря на фигурные фингалы, припухшее лицо и странное чувство юмора.
Заметив состояние компаньонки, духовник почти смело обогнула ствол и выудила из её так и не закрывшейся сумки кастрюлю, прихлопнув по подкоптившемуся днищу пряжкой для глубины звука.
— Что, боевое товарищ, — начала она почти бодро и почти весело, — а не разродиться ли нам чем‑нибудь народно — патриотическим назло всяким космополитическим свиньям?
Эл перестала буравить взглядом свежеобразовавшийся холм, в который при случае будет очень удобно воткнуть памятную доску, не утруждая себя выкапыванием с последующим захоронением, и слегка улыбнулась:
— Миром всем Триликого помянем?
— Сплюнь три раза, это же молитва.
— Да? — слегка удивилась травница, которая по всем праздникам старалась посещать местный храм, даже проходила первичное обращение, в отличие от подруги, что в храме появилась лишь на похоронах отца и бабушки. — То‑то думала, почему священнику только я подпеваю…
Яританна живенько представила этот незабываемый дуэт на воскресной службе и едва сдержала язвительную улыбку, ввиду будущей профессии отношение к религиозной братии у неё было специфическим.
— Если вдруг ощутишь ты могильника запах, и на шею набросят петлю — у-у… — бодро и, что самое неприятное, звонко затянула девушка, от всей души врезав пряжкой сумки по кастрюле, от чего, предположительно могли повыскакивать все мертвяки на Жодишковском кладбище.
Подскочила и Алеандр, правду, не с жаждой поклониться своей создательнице, а с профилактическим лещом:
— Это ещё что за срамь!?!
— А что тебе не нравится!?! — серьёзно обиделась духовник за одну из папиных песенок.
— Да всё! Это же какой‑то некромантский гимн, а не песня! Мы сдохнем все — какая радость!!!
— А что лучше твои «тили — тили, шпили — вили мужики к нам заходили»!?!
— Эта хотя бы о продолжении жизни, а не о завершении!! Тогда уж лучше сразу «Миром всем Триликого помянем»!!
— Вот сама и играй!!!
Рявкнула духовник знатно, аж в ушах зазвенело. Следом в травницу полетел отвергнутый музыкальный инструмент. Девушка ловко уклонилась (снаряд, собственно, и сам по себе мимо летел), и кастрюля, звонко отрикошетив от ветки, брязгнулась на поляну.
— Ой! — уже значительно тише вскрикнула Танка, подтянув к себе коленки, от чего едва не навернулась со своего импровизированного насеста.
Но, к превеликому удивлению разъярённые секачи не бросились строить живую пирамиду, чтобы добраться до поправших их мясные души кастрюльными инсинуациями. Их на поляне просто не было, притом зверьё исчезло совершенно неслышно, словно растворилось в лесу, едва оставив за собой цепочку неуверенных почти незаметных следов.
— Обалдеть! — прокомментировала изменения в ландшафте травница. — Даже они твоего пения не вынесли.
Если бы в руках духовника находилась ещё одна кастрюля, то она полетела бы уже значительно прицельнее. К счастью, кастрюли не оказалось, и травница довольно ловко сползла вниз, принимаясь за раскапывание третьего, хотя, возможно, уже второго с половиной члена их небольшой компании. Земляная волна хоть и казалась сверху маленькой, укатала вполне внушительный холм с неопределённым местом положения чародея.
— Как есть умрун, — почти скрыв в голосе злорадство отметила Танка, с кряхтением сползая с ветки.
Находить тело пришлось совместными усилиями, поскольку даже пришибленный обо всё дерево на всю голову, Важич исхитрился сгруппироваться и прикрыться какими‑то лёгкими чарами. Танка только мысленно восхищалась такими непревзойдёнными рефлексами, отходя от одной совершенно пустой земляной кучки к другой. Эл была более многословна, но далеко не восторженна. Особенно, когда чародей нашёлся в самом дальнем углу образовавшейся насыпи, под самым деревом.
— У него вообще голова есть!?! — удивлялась она, рассматривая торчащую из земли спину.
— Ну, чем‑то же он дышит! — логично заключила духовник, присаживаясь рядом.
Спина действительно едва заметно шевелилась, указывая либо на дыхание, либо на посмертные судороги, встречающиеся иногда у сильных чародеев при растворении резерва. Яританна, мысленно решая, что же для неё предпочтительнее, помогла перевернуть не подающее признаков жизни тело на спину и невольно залюбовалась на оставшийся в земле аккуратный слепок с чародейского профиля.
— Эко, его славно укатало, — задумчиво отметила Алеандр подсовывая раненому под нос не единожды проверенное средство в виде всё того же грязного носка неизвестного происхождения.
Нюхательные соли и рядом не валялись! Валялись бы они рядом с этим носком, разительно улучшили бы свои свойства. Эл и сама — то держала его в отдельном мешочке на самом дне сумки. От слезоточивого концентрата молодой человек скривился, потом закашлялся и, наконец, раскрыл покрасневшие глаза.
