Кир Булычев - Вирусы не отстирываются
Они метались по кабинету, сталкивались, отчего на пол падала лабораторная посуда, книги и даже опрокидывалась мебель.
— Что вы с нами сделали?! — кричал Никита. — Кто вас просил лишать нас жилища?
— Не для того мой покойный папа возводил наш дом, чтобы вы его разрушили! — поддерживала мужа Ванда.
Отступивший в угол Минц забыл простую истину: супруги могут злиться, ругаться, даже убивать друг друга, но как только они видят общего врага, они обязательно объединяются и уничтожают противника совместно. Это биологический закон Вселенной.
— Ничего с вашим домом не случилось, — пытался защищаться Минц. — Он в норме.
— Его ваш вирус сожрал!
Возмущенные крики разносились по всему дому, и вскоре, открыв дверь без спроса, в профессорском кабинете появился Удалов.
— А чего плохого? — сказал он. — Невидимые хозяева невидимого дома! Сюжет для небольшого романа.
На это последовал взрыв негодования, но Удалов не смутился.
— Никита, Ванда, — обратился он к супругам-невидимкам, — к сожалению, я в курсе дела. Вы хотели друг другу насолить, вы проявляли недостойную подозрительность. Вы наказаны за ваши собственные грехи и радуйтесь, что наказание такое мягкое.
— Вот именно, — сказал Минц, но из угла не вышел.
— А если это навсегда? — спросила Ванда.
— О нет! — воскликнул Лев Христофорович. — Клянусь вам, мною проведено множество опытов. Вирус погибает на открытом воздухе на третьи сутки.
На этом бой завершился. Удалов принес большую миску вермишели, чтобы покормить невидимок. Странно было смотреть, как пропадает из миски еда, как двигаются в воздухе вилки… Корнелий вначале думал, что будет видеть, как вермишель спускается по пищеводам, но ничего подобного — она исчезала уже во рту: вирус набрал силу и научился действовать быстро и энергично. Он был в расцвете своих вирусных сил.
После обеда Ванда решила пойти в ванную. Она, конечно, верила Минцу, но сомнения ее не оставляли, как не оставляла и надежда. В ванной она разделась и принялась отчаянно стирать платье. От такой стирки кое-где платье приобрело частичную видимость, но пока Ванда отмывала свое тело, вирус восстановил утраченные позиции. И все снова стало невидимым. И когда Ванда возвратилась в комнату к мужчинам и со слезами в голосе призналась в провале своих попыток, Минц мудро заметил:
— Вирусы не отстирываются.
Никто, конечно, и не подумал тогда, что вирус уплыл во время стирки в городскую канализацию!
С громадным трудом Удалову с профессором удалось уговорить невидимых супругов пойти домой и постараться заснуть. Савичи отказывались, пока виновник их несчастий и Корнелий не согласились проводить пострадавших до родного дома.
Прохожие, возвращавшиеся из кино или из гостей, с удивлением взирали на двух пожилых мужчин, которые, быстро шагая по улице, разговаривали на четыре голоса, причем один из голосов был женским.
Удалов понимал, что сердиться на Савичей не следует, даже если они грубят. Они живут в страхе: а вдруг это уже насовсем? А вдруг вирусы уже никогда не отстираются? Ты идешь рядом с супругом, которого любил или терпел последние сорок лет, а его на самом деле нет, только голос доносится черт знает откуда. Ты спешишь домой, но не уверен, что на самом деле дом существует. Быть невидимым в видимом мире — еще полдела. А попробуйте побыть невидимым в мире невидимых вещей!
Савич по голосу отыскал жену, провел пальцами по ее плечу и схватил за руку. Так они и шли, взявшись за руки, словно испуганные дети. Профессор с Удаловым об этом не догадывались.
Когда дошли до исчезнувшего дома Савичей, оказалось, что положение куда хуже, чем час назад. Не только дома не было, не существовало более и окружающей растительности, а на месте участка зияла черная пропасть, до дна которой не мог достать жалкий свет уличных фонарей. Невидимость подбиралась к соседнему дому, где в освещенных окнах виднелись люди, собравшиеся ужинать. Боковой стены дома уже не существовало, только жильцы, сидевшие за столом, об этом пока не догадывались.
Удалов подавил готовый вырваться крик ужаса, но Ванда такого крика подавить не смогла.
— Пошли, — позвал ее Минц. — Не бойтесь. Все это лишь видимость. Перед вами твердая земля, впереди — ваш родной дом. Вперед без страха и упрека.
— Нет! — отказалась Ванда.
— Как только мы войдем внутрь, все станет нормальным, — уговаривал Минц. Он отыскал ее в полутьме и подталкивал в широкую горячую спину. Даже странно, что такая горячая спина могла быть невидима! Ванда не расставалась с мужем и тащила его за руку. Удалов замыкал шествие.
Труднее всего дались первые шаги. Корнелий подумал, что путешествие над пропастью подобно ходьбе по стеклянному полу на высоте трех этажей. Надо привыкнуть, главное — не смотреть под ноги.
И все же он не выдержал и закрыл глаза. Наверное, все закрыли глаза, потому что одновременно ахнули, ударившись о забор.
После этого стало полегче. Теперь руки ощущали. Теперь ноги чувствовали под собой дорожку, теперь уже пальцы сами отыскали невидимый ключ в невидимом кармане, сунули его в невидимую скважину и толкнули, отперев, невидимую дверь. Дверь реалистически заскрипела…
Когда Савичи вошли в дом, где тесно и приятно сдвинулись стены, где можно было расставить локти в коридоре и ощутить обои, стало легче.
— Ложитесь спать пораньше, — посоветовал Минц. — И поговорите наконец откровенно. Ведь вы бы не попали в дурацкое положение, если бы не стремились выслеживать друг друга.
— Как так? — воскликнула Ванда.
— Как так? — ахнул Савич.
Только сейчас они догадались, как глупо себя вели.
— Ах, прости меня… — произнес Савич.
— Извинения потом. Нам с Корнелием пора уходить. Ложитесь спать и обменяйтесь впечатлениями.
— Что вы такое говорите? — вдруг обиделась Ванда. — Не хотите же вы, чтобы я стала раздеваться на глазах у всего города!
— Город вас не видит, и ему вообще не до вас! — сказал Минц. — Спокойной ночи!
Они с Удаловым ощупью покинули дом и ощупью вышли через калитку.
— Но вы уверены, что это пройдет? — крикнула вслед Ванда.
— Послезавтра, — пообещал Минц.
— А нельзя ли пораньше?
— Мы с вами подняли руку на Природу, — ответил Минц. — Это дело не выносит суеты.
Ванда растерялась и замолчала.
Минц потянул Удалова прочь от черного провала, который был полон перепуганных голосов, так как невидимость сожрала уже половину соседнего дома и жильцы его, спохватившись, старались выяснить, что же происходит.
Минц и Удалов быстро пошли по улице.
— Я не мог говорить при них, — сказал Минц. — Но я крайне встревожен.
— А я просто напуган, — признался Удалов.
— Не сегодня-завтра наш Гусляр может исчезнуть!
— Люди не готовы, начнется паника, будут жертвы…
— Не паникуй, Корнелий. Сейчас придем ко мне, сядем и все обсудим.
К сожалению, сделать этого им не удалось. По очень банальной для Великого Гусляра причине: когда они подошли к дому № 16 по Пушкинской улице, то обнаружили, что дома № 16 нет, а на его месте зияет глубокий провал, захвативший также соседние дома. Более того, Удалов даже не был уверен, куда двигаться, чтобы нащупывать свой дом, на месте которого находилось лишь туманное зарево. Это вначале смутило, хотя потом Корнелий сообразил: ведь от того, что мир стал невидимым, лампы гореть не перестали.
Минц с Удаловым стояли посреди улицы.
— Там моя семья, — обреченно сказал Удалов. — Они ушибиться могут.
— Тогда надо действовать! — принял решение Минц.
Удалов открыл рот, чтобы выслушать внимательнее, что же предложит Минц, какое противоядие он отыщет, но тут с ужасом обнаружил, что перед ним стоит не Минц, а лишь правая половина Минца — левую уже сожрал вирус.
— Ты тоже, — грустно произнес Удалов.
— Не отвлекайся на мелочи, — сказал Минц. — Надо бежать на радио — объяснить народу.
Видимого Удалова пускать на радио не хотел вахтер. Но когда появилась четверть Минца, вахтер потерял сознание, а Удалов пробежал наверх, к диктору. Диктор тоже немного сопротивлялся. Пока не увидел осьмушку Минца. И тогда в эфир пошло спасительное предупреждение.
Сменяя друг друга, Удалов и Минц провели на радио всю ночь. Именно там был организован штаб по ликвидации последствий невидимости. Именно оттуда разлетались сигналы по всей стране, а потом, когда к утру исчез уже не только Гусляр, но и Вологда, и невидимость начала подкрадываться к антиподам, то есть к австралийцам, Гусляр на несколько часов был признан столицей мира. Мира, который исчез…
* * *Но главное не в этом.
Ни Удалов, ни Минц, ни правительство России не знали о том, что по странному, но предопределенному Природой стечению обстоятельств через сутки после первого радиосообщения: «Мы невидимы, но мы остаемся людьми!» — к Земле приблизилась на громадной скорости эскадра Черных Владык с неизвестной на Земле, но немало нашкодившей в Галактике Сизой Планеты Немедленной Смерти, которая поставила себе целью уничтожить Землю как будущего лидера Освобожденной Галактики. Однако злодеи не смогли отыскать Землю.
