Владимир Тимофеев - Три кварка (из 2012 в 1982)
Завершить процесс «вразумления» мне не дают. Появившийся рядом Павел отпихивает меня в сторону и коротко бьет в темечко уже согнувшегося пополам Гутю. Катала беззвучно оседает на пол.
«Все! Кончились жулики».
– Стоять, сука! – орет кто-то сзади и сбоку.
Мы разворачиваемся на голос.
«М-да. Ошибочка. Кончились, но не все…»
Как выяснилось, мы совершенно забыли про пятого члена преступной группы – маркера. А он, воспользовавшись тем, что мы отвлеклись на подельников, сунул под мышку шкатулку с деньгами и тихой сапой попытался улизнуть из бильярдной. «Ну да, попытка не пытка – кровные свои надо спасать, да и чужие с собой прихватить тоже не помешает…»
– Куда, сволочь?! – рычит Иван Николаевич, перекрывая жулику путь в подсобку. Тот, понимая, что сейчас его, мягко говоря, будут бить, бросается в обратную сторону. Уворачивается от рванувшегося за ним Васильича, перепрыгивает через выстроенные в ряд табуретки, подныривает под один из столов… Все! До выхода – метра три, ножками ворюгу уже не догнать. Хотя почему обязательно ножками? Имеются ведь и иные способы…
Подхватываю со стола еще один кий и, словно копье, посылаю его в ноги мошеннику. Слышится треск ломающегося дерева. Оступившийся жулик чертит носом пол, коробушка с деньгами летит в сторону стоящего неподалеку «седого».
Ходырев с Новицким добираются наконец до маркера и, сплевывая и матерясь, пинками загоняют его под ближайший бильярдный стол.
Я с некоторой опаской направляюсь к упавшей шкатулке, но… вынужденно останавливаюсь: дорогу мне преграждает парочка крепких ребят из «седовской» команды. Сам он, присев на корточки, берет в руки «копилку» и начинает ее осматривать.
Стою, сжав кулаки. Напряженно жду, пытаюсь понять, в чем дело. Чувствую, что наши уже кучкуются у меня за спиной, но никаких действий пока что не предпринимают и тоже чего-то ждут.
«Седой» поднимается. Загораживающие его парни расходятся в стороны.
– Кажется, это ваше, молодой человек?
Делаю шаг навстречу, забираю шкатулку. Открываю.
Деньги на месте.
Пересчитываю.
Отделяю от пачки две десятирублевых купюры и… протягиваю их «седому»:
– А это, кажется, ваше.
– Мое, – улыбается он в ответ, потом делает знак своему окружению и те отодвигаются еще дальше, освобождая проход к наружным дверям. – Хорошая была игра. Мне понравилось.
– Спасибо, – благодарю я его.
Мой собеседник кивает, обводит насмешливым взглядом всю нашу компанию, затем вновь наклоняет голову и медленно произносит:
– Ну что ж. Раз все расчеты произведены, то…
Продолжаю стоять, смотрю на него вопросительно.
– Думаю, вам здесь больше не с кем играть, – заканчивает он и, отступив на шаг, указывает глазами на дверь.
Мы, естественно, не возражаем. «Мавр сделал свое дело, мавр может уйти». Тем более что препятствий нам никто не чинит…
Помещение я покидаю последним. Однако, заметив выползающего из-под стола маркера, не могу удержаться, чтобы не поставить жирную точку в нашем противостоянии с каталами. Разворачиваюсь с ленцой, подхожу, ухмыляясь, к жулику и с чувством глубокого морального удовлетворения отвешиваю ему хороший поджопник. После чего громко сообщаю собравшимся:
– Процент за посреднические услуги.
«Седой» и компания провожают меня сдержанными смешками.
Я на них не оглядываюсь.
Однако уже на улице, очутившись среди своих, проявляю-таки некоторый интерес к «проблеме»:
– Мужики, а вы случайно не в курсе, кто он, этот седой?
Товарищи офицеры растягивают рты до ушей, обмениваются странными взглядами и…
– Понятия не имеем, – отвечает за всех Михаил.
* * *В Долгопрудный я со Смирновым и Кривошапкиным не поехал: попросил Павла высадить меня около ВДНХ.
Странное ощущение, но, кажется, парни чувствовали себя виноватыми передо мной. Почему – не знаю, но – что есть, то есть. Впрочем, я их эмоциональным состоянием особо не заморачивался, тем более что на меня лично по выходу из бильярдной пролился настоящий дождь из разного рода плюшек и пряников.
Во-первых, был удостоен отеческих похлопываний по плечу, дружеских рукопожатий и не менее дружеских тычков в бок и в живот. Во-вторых, Иван Николаевич отсчитал от выигрыша сотню целковых и вручил их мне в качестве премии. Решение весьма неожиданное, поскольку по факту это составило почти весь «навар» от игры (если, конечно, учитывать те пятьсот восемьдесят шесть рубликов, которые столь бездарно продул капитан Кривошапкин во время своей первой встречи с каталами).
Ну, а в-третьих, что самое удивительное, когда мы уже садились в машину, Паша как-то смущенно крякнул, дернул плечом и тихо пробурчал в мою сторону:
– Ты, Андрюх, это… куртку с кроссовками можешь не отдавать.
– В смысле? – удивился я, глядя на неловко переминающегося Павла.
– Ну, то есть, это типа подарок. Мне они все равно маловаты, а тебе, получается, в самый раз.
– Хм, а Римма тебе по башке за это не настучит?
– Если и настучит, то не больно, – улыбнулся Павел. – В общем, переживу как-нибудь.
От подарка я отказываться не стал. Действительно, бессеребренника мне изображать ни к чему, а обе вещи считаются в этом времени не только удобными, но и статусными. В любом случае, пригодятся – встречают у нас всегда по одежке…
Распрощавшись с ребятами, я двинулся по проспекту в центр мимо выстроившихся архитектурными памятниками «сталинских» многоэтажек.
Погода хорошая, хоть и вечер, но еще не темно и совершенно не холодно, настроение отличное, в кармане купюры шуршат, что еще нужно для счастья? Ну разве что «духовные» желания утолить, пивка там хлебнуть или в кафешке какой-нибудь посидеть… с разбитными девахами.
Увы, минут через двадцать понимаю, что с пивом на этой улице напряженка. Бутылочного в этот час в продуктовых нема, а то, что в розлив, давным-давно выпито страдающими жаждой гражданами… С кафе, кстати, та же проблема. То есть они, конечно, есть, по дороге аж три насчитал, но в одном, как это часто бывает, учет, в другое очередь метров на двадцать, а третье вообще – исключительно для детишек и, значит, закрыто по причине позднего времени…
А вот с девушками, наоборот, все очень даже неплохо. Много их в субботний вечер прогуливается по освещенным улицам. В основном парочками и некоторые даже на первый взгляд очень, я бы сказал, ничего. Вполне симпатичные. Хотя, с другой стороны, зачем они мне? Просто пофлиртовать-потрепаться о том о сем? Нет, пожалуй, не стоит. Не стоит сейчас разбрасываться по «мелочам», лучше, пока иду, подумать о том, что Лене моей подарить. Такое, чтобы и ей приятно, и мне хорошо. Жаль, правда, ювелирные все закрыты, а то мог бы прямо сейчас в какой-нибудь заглянуть. Сережки там прикупить, кулончик красивый, цепочку… только чтобы не слишком дорого, а то подумает обо мне невесть что, обидится вдруг, не возьмет… Да, а еще в кино с ней надо сходить. И билеты, как и положено, взять на последний сеанс и последний ряд. А уже там, когда нацелуемся всласть, можно и подарок достать – в темноте ведь не разглядишь, насколько он ценный…
Вот так, никуда не спеша и размышляя о приятных сердцу вещах, я и дошел сначала до станции «Щербаковской» (не ставшей пока «Алексеевской»), потом до «Рижской» и чисто на автомате повернул на Сущевский Вал в сторону Савеловского вокзала.
Где-то через четверть часа мои мысли начали потихоньку материализовываться. В том плане, что стали более определенными. Переходу в конструктивное русло весьма поспособствовало встретившееся на пути здание. Довольно массивное, слепленное в стиле позднесоветского минимализма, давящее на психику обывателей тяжелым фронтоном и выпирающими из фасада бетонными ростверками. Этакий Дворец Съездов в миниатюре, клонированный в масштабе один к двум или, скорее, к двум с половиной.
Впрочем, чисто архитектурные изыски этого сооружения были для меня не слишком важны. Внимание привлекло другое – огромные подсвеченные неоном буквы, складывающиеся в понятные всем слова: «кино», «Гавана», «театр».
В храм «важнейшего из искусств» с именем столицы революционной Кубы я заходить не стал. Ограничился просмотром афиш.
«Ленин в Париже».
Господи, что за ужас? Нахрена такие картины на вечерний сеанс выставлять? Да и не помню я что-то подобного фильма. «Ленин в Октябре» помню, «в 18-м году» тоже помню… еще, кажется, «в Польше» был, а еще этот, как его там, «с ружьем»…
Но вообще прикольно было бы сейчас посмотреть на «парижские чудачества Ильича». А еще прикольнее – пригласить на просмотр этого суперблокбастера Лену и под звуки «веющих» с экрана «враждебных вихрей» поиграть с ней в ролевую игру «Владимир Ульянов кооптирует Инессу Арманд в ЦК большевистской партии». Хотя нет, неудобно: все-таки вождь, да и подлокотники на стульях высокие, мешать будут … гы-гы…
