Терри Пратчетт - Опочтарение
— Насколько мне известно, есть традиция, называемая "Отправка домой" — заметил лорд Ветинари.
Инженер выглядел удивленным.
— Ну, да, сэр, но… — Пони почувствовал, что как-то нужно вернуться к реальности, в которую он сейчас не очень-то верил — «Путь» был отключен перед посылкой этого сообщения, так что я не очень понимаю, как другое сообщение проникло…
— Если не рассматривать вариант, что оно отправлено мертвецами? — спросил лорд Ветинари — Мистер Пони, ради спокойствия вашей души и, не в последнюю очередь, вашего тела, вы прямо сейчас пойдете в Башню Холмика под эскортом одного из людей коммандера Ваймса, и отправите всем башням короткое сообщение. Вы соберете все записи, которые, как я слыхал, называются барабанными лентами, со всех башен "Великого Пути". Насколько мне известно, на них зафиксированы все сообщения, исходящие с башни, и подменить их нельзя?
— Это займет несколько недель, сэр! — запротестовал Пони.
— В таком случае, лучше будет начать с утра пораньше — заметил лорд Ветинари.
Мистер Пони, только что сообразивший, что оказаться подальше от Анк-Морпорка будет в настоящий момент весьма полезно для здоровья, кивнул и сказал:
— Как прикажете, сэр!
— На это время "Великий Путь" будет закрыт — добавил Ветинари.
— Это частная собственность! — запротестовал Зеленомяс.
— Я тиран, не забывайте — сказал Ветинари почти весело — Но я уверен, что аудит сможет пролить свет, по крайней мере, на некоторые аспекты тайны этого сообщения. Один из них, кстати, похоже, заключается в том, что мистер Позолот отсутствует в этой комнате.
Головы стали поворачиваться в поисках знакомой фигуры.
— Возможно, он внезапно вспомнил о назначенной встрече? — предположил Ветинари — Думаю, он ускользнул несколько минут назад.
До директоров "Великого Пути" внезапно дошло, что Позолот отсутствует, а вот они, что гораздо хуже, нет. Они сбились в кучку.
— Я думаю, гм, что нам лучше бы обсудить все с вами приватно, ваша светлость? — спросил Зеленомяс. — Взяткер человек непростой в общении, опасаюсь.
— Не командный игрок — выдохнул Мускат.
— Кто? — спросил Спрятли — Что это за место? Кто все эти люди?
— Он постоянно держал нас в неведении… — посетовал Зеленомяс.
— Ничего не помню… — сказал Спрятли — я не могу быть свидетелем, врач подтвердит…
— Думаю, я могу заявить от лица всех, что мы постоянно подозревали его…
— Ничего не помню. Ничего… как там насчет пальцев… кто я…
Ветинари разглядывал Совет Директоров на пять секунд дольше, чем это было необходимо, задумчиво постукивая себя по подбородку набалдашником трости. Потом слабо улыбнулся.
— Понятно — сказал он — Коммандер Ваймс, я думаю, задерживать далее этих джентльменов было бы жестоко — когда на их лицах появились улыбки полные надежды, величайшего из сокровищ, он добавил: — В камеры их, коммандер. Отдельные камеры, пожалуйста. Побеседую с ними утром. И если мистер Косой придет к вам от их имени, сообщите ему, пожалуйста, что с ним я тоже охотно поболтаю.
Это звучало… хорошо. Воспользовавшись поднявшейся суетой, Мокрист направился к двери, и уже почти дошел до нее, когда голос Ветинари прорезал толпу, как нож.
— Уже уходите, мистер Губвиг? Подождите минутку. Я подвезу вас до вашего знаменитого Почтамта.
На один момент, всего лишь на секунду, Мокрист подумал, что надо бежать. Но не стал. Какой смысл?
Толпа поспешно расступилась, пропуская Ветинари к двери, за ним сомкнулись ряды Стражи.
Превыше всего — свобода принимать последствия своих действий.
Патриций откинулся на кожаную обивку сиденья, его карета ехала прочь от Университета.
— Какой странный вечер, мистер Губвиг — сказал он — Да, очень странный.
Мокрист, как и несколько ранее внезапно впавший в крайнее расстройство мистер Спрятли, осознал, что его счастливое будущее полностью зависит от того, насколько мало он скажет.
— Да, сэр — сказал он.
— Интересно, обнаружит ли инженер доказательства, что странное сообщение было подброшено на «Путь» рукой человека?
— Не знаю, милорд.
— Не знаете?
— Нет, сэр.
— А — сказал Ветинари — Ну что ж, мертвые иногда говорят. Специальные доски с буквами, спиритические сеансы, и все такое. Кто сказал, что нельзя использовать семафоры в качестве медиума?
— Не я, сэр.
— Вы, похоже, вполне довольны своей новой карьерой, мистер Губвиг.
— Да, сэр.
— Хорошо. С понедельника в ваши обязанности будет входить управление "Великим Путем". Город забирает его.
О да, будущее счастье…
— Нет, милорд — сказал Мокрист.
Ветинари приподнял бровь.
— А какая у вас альтернатива, мистер Губвиг?
— Это действительно частная собственность, сэр. «Путь» принадлежит Добросердам и другим людям, тем, кто его создал.
— Боже мой, как любопытно все повернулось. — заметил Ветинари — Но проблема в том, видите ли, что они хорошо разбираются в механизмах, и совсем ничего не понимают в бизнесе. Иначе Позолот не обманул бы их. Свобода преуспеть идет рука об руку со свободой проиграть.
— Это был грабеж при помощи цифр — сказал Мокрист — "Найди даму" при помощи гроссбухов. У них не было ни единого шанса.
Ветинари вздохнул.
— Вы предлагаете мне невыгодную сделку, мистер Губвиг.
Мокрист, который и не подозревал, что предлагает какую-то сделку, счел за лучшее промолчать.
— Ох, ну ладно. Вопрос о собственности остается открытым, пока мы не разберемся во всех неприглядных деталях этой аферы. Но я хотел бы заметить, что жизнь очень многих людей зависит от «Пути». Мы должны предпринять что-нибудь, хотя бы из человеколюбия. Разберитесь с этим, Почтмейстер.
— Но у меня и с Почтой полно забот! — запротестовал Мокрист.
— Надеюсь. Но, судя по моему опыту, единственный способ сделать дело — поручить его очень занятому человеку. — сказал Ветинари.
— Ну раз так, я займусь "Великим Путем" — пообещал Мокрист.
— В память о погибших, возможно — сказал Ветинари — Да. Как пожелаете. А, вот и ваша остановка.
Когда кучер открыл дверь, лорд Ветинари склонился к Моркисту.
— О, кстати, я вам очень советую еще до рассвета убедиться, что все покинули старую башню волшебников — сказал он.
— Вы о чем, сэр? — удивился Мокрист.
Он знал, что его лицо ничего не выражало.
Ветинари откинулся на сиденье.
— Хорошая работа, мистер Губвиг.
У Почтамта собралась толпа, и когда Мокрист направился к дверям, раздались приветственные выкрики. Пошел дождь, серый, почерневший от сажи дождь, по сути, не более чем туман с легким избыточным весом.
Некоторые сотрудники ждали его внутри. Он понял, что они еще не слышали последних новостей. Даже сверхскоростные анк-морпоркские слухи не смогли обогнать его на пути из Университета.
— Что происходит, Почтмейстер? — спросил Грош, стискивая руки — Они победили?
— Нет — ответил Мокрист, но они почувствовали необычный тон его голоса.
— Тогда мы выиграли?
— Архиканцлер примет решение — сказал Мокрист — Думаю, мы не будем точно знать еще несколько недель. Хотя семафоры выключились. Извините, это все так сложно…
Он оставил их смотреть, как он тяжело топает к себе в кабинет, где в углу по-прежнему стоял мистер Помпа.
— Добрый Вечер, Мистер Губфиг — прогрохотал он.
Мокрист сел за стол и уронил голову в руки. Это была победа, но он этого не ощущал. Он ощущал смятение.
Ставки? Ну, если «Труба» доедет до Колении, можно будет объявить, что он победил, но Мокрист чувствовал, что ставки отменены. Это означало, что люди, по крайней мере, смогут получить свои деньги обратно.
Ему надо поддерживать работу «Пути», только боги знают, как. Он же обещал что-то такое «Гну», разве нет? Удивительно, как быстро люди привыкли полагаться на семафоры. Он не узнает как дела у «Трубы» еще несколько недель, и даже он уже привык к ежедневным новостям из Колении. Это как без пальца остаться. Но семафоры превратились в огромного, неуклюжего монстра, слишком много башен, слишком много людей, слишком много усилий. Доложен быть способ заставить их работать быстро, более гладко и более дешево… а может, эта система так велика, что вообще невозможно заставить ее приносить прибыль. Может, она как Почта, и выгода от ее работы достается всему обществу сразу.
Завтра он займется всем этим всерьез. Доставка почты. Гораздо больше персонала. Сотни неотложных дел, и сотни других дел, которые надо сделать раньше, чем неотложные. Веселье закончилось, некому больше натягивать нос, что бы это ни значило, нет больше огромного неповоротливого гиганта. Он выиграл, а теперь настало время собрать обломки и опять заставить все это работать. И завтра, и послезавтра, и снова, и опять.
