Владимир Лещенко - Звездная пыль

Вот ее взгляд привлек некий тип, выделявшийся даже в этой пестрой толпе, – очень малорослый, какой-то облезлый, в древних очках, на котором сутана жреца высокого посвящения болталась, как на палке.

– А это кто такой? – сверху вниз посмотрела на него командир комендантского взвода.

Человечек вздрогнул, сжавшись в комок.

– Кто ты такой, я спрашиваю?! – рявкнула Импала. Тот что-то жалобно пропищал.

– Громче говори!

– Главный историограф Козлов, – заплетающимся языком сообщил тот.

– Не поняла, – уставилась на него лейтенант, – чей ты главный историограф?

Ее слова потонули в хохоте окружающих. Смеялся даже кто-то из пленных.

– Значит, они не успели его уничтожить?

– Так точно.

– Знатный трофей, что я еще могу сказать!

Вопрос был задан генерал-майором тыловой службы, со знаками Управления денежно-вещевого довольствия на рукаве, а отвечала на него ничем не примечательная на вид капитан второго ранга.

Только вот речь шла не о каком-нибудь складе консервов или парадной формы Темной Лиги. Нет, о вещах совсем других.

– И вы уже что-нибудь накопали?

– Разумеется. Вообще-то, я вам скажу, этот полевой архив ОСБ – вещь весьма интересная. Вот хотя бы, нами обнаружены любопытные материалы на одного важного типа в Икарийской конфедерации. Очень большая шишка, с большими связями и даже собственной агентурой. Компромата – выше головы! Тут и контрабанда запрещенного оружия, и даже пиратство. Прошу добро на его немедленную разработку. Материалы я вам предоставлю в ближайшее время. Кстати говоря…

– Нечего нам больше делать?! – фыркнула генерал. – Забыли, что ли, сейчас война! Вот когда закончим с Лигой, тогда и займемся… Икарийской конфедерацией. Что-то есть еще?

– Да еще одна мелочь. Мы тут выловили шлюпку – черт ее знает, какое старье! А внутри оказался забавный мужик – утверждает, что он – бывший пленник со «Звездного черепа». Слышали про такой?

– Проверить бы его надо, – озабоченно протянула собеседница кавторанга. – Может быть, кто-то из деятелей Лиги решил улизнуть таким способом?

– Доставь-ка его ко мне: у меня тут, – она похлопала рукой по ноутбуку, – данные почти на всех ихних деятелей с портретами.

– Ладно, представлю его вам, только сперва его надо будет отмыть как следует, да еще, наверное, надушить лучшими духами.

– Это еще почему?

– Да как вам сказать… – замялась младшая по званию. – Дело в том, что в этой шлюпке почему-то не оказалось гальюна, так что можете себе представить, что там творилось…

– Тогда не надо допрашивать! – усмехнулась генерал. – Не стал бы сатанист летать на шлюпке без сортира – они любят комфорт. Выходит, говорит правду.

…К борту «Ипполиты Великой» медленно подходил тяжело раненный корабль.

С первого же взгляда было ясно, что «Пассат» больше не будет ни воевать, ни даже, скорее всего, летать. Пожалуй, любой бы сказал, что его команде очень повезло, если она жива и в основном невредима.

Вот они сблизились почти вплотную. Из глухого черного борта дредноута выдвинулась телескопическая штанга, толщиной вполне сопоставимая с охотником. Ничего похожего на гибкие стыковочные металлопластиковые рукава гражданских судов или выносные причальные плошадки тут и близко не было – всё создавалось на высшем техническом уровне.

На конце штанги разомкнули губы громадные щипцы.

Вот они осторожно перехватили «Пассат» поперек корпуса аккурат в середине – примерно как гуляка держит банку с пивом (соотношение массы и размера было как раз соответствующее). Затем на конце штанги возник выдвижной шлюз и сомкнулся с переходным тамбуром космополовцев.

Вошли в гнезда разъемы энерговодов, патрубки водо– и воздухопроводов, энерганных магистралей и связи… Маленький фрегат и линкор стали на время единым целым.

Наконец, пшикнув напоследок уравнивающимся давлением, открылись двери шлюз-камер.

Стоящий с амазонской стороны часовой – широкоплечая и плотная девчонка, козырнула стоявшему с другой стороны Клайву Льюису, как велит обычай.

Милисента неподвижно сидела в каюте, обреченно сложив руки на коленях. Всё случившееся окончательно лишило ее сил. Почти трое суток с момента достопамятного боя она провела как в тумане.

Сначала бестолково отгоняя других, лично тащила Александра на себе в медотсек. Затем целый день и почти всю ночь сидела у его койки (той самой, где лежала за несколько дней до этого), хотя он и говорил, что с ним всё будет хорошо и уговаривал идти отдохнуть и наконец просто приказал идти спать – это был первый приказ в ее жизни, которому она не подчинилась. При этом она еще присматривала за двумя другими пациентами – Эвелиной 2-й и Клайвом Льюисом – единственными, кроме Александра, кто заметно пострадал.

В конце концов она уснула здесь же, сидя на стуле.

Затем были отчаянные попытки прилететь хоть куда-нибудь, чередуя короткие прыжки – на большее двигателей не хватало, с долгими полетами на тахионнике, выжимавшем едва ли не половину мощности, когда пилоты сменяли друг друга в рубке один за другим: машинная корректировка курса почти сдохла.

Она даже пыталась запустить бортовой комп «Бабочки», но, как оказалось, деликатное изделие не перенесло всего случившегося. А в довершение всего начали сбоить процессоры, управляющие излучателями двигателей, и корабль то рыскал на курсе, то пытался развернуться на месте, а временами полз буквально по-черепашьи.

И вот теперь – встреча с амазонийской эскадрой.

Всё кончено. Скоро она вернется в Амазонию, ибо что есть палуба боевого корабля, как не часть территории страны? Сегодня или завтра, но ее опознают. (К своему счастью, иначе наверняка с ней случился бы приступ истерики, она не узнала Снежнецкую: та была в шлеме боевой связи.)

И что с ней будет? По имперским законам беглецу полагается наказание в двойном размере. Так что ей дадут не пятьдесят, а сто плетей, разжалуют дважды и сошлют на два года.

В старые времена в таких случаях, как говорят, казнили два раза. Оживляли свежеубитого, а потом убивали вновь, даже если перед этим приходилось лечить его несколько месяцев.

Когда Александр вошел, она подняла на него полные тоски и боли глаза.

– Милли, девочка моя, успокойся… – начал он, и тут по трансляции прозвучал мягкий и доброжелательный женский голос:

– Внимание, говорит центральный пост флагманского судна «Ипполита Великая». По воле императрицы Ипполиты XII на борт флагмана срочно приглашаются командир корабля «Пассат» Александр Михайлов и стажер Милисента Михайлова. Повторяю: императрица Ипполита XII приглашает на борт флагмана командира «Пассата» Александра Михайлова и стажера Милисенту Михайлову…

Принцесса подняла на Александра глаза, в которых откровенный испуг смешивался с недоумением.

– Милли, успокойся, – торопливо пояснил он, – теперь ты моя жена по закону. Ну успокойся, кто тебя будет всерьез искать: ты ведь никого не убила? Тем более сейчас…

(«Ты не понимаешь, милый – если бы я кого-то убила, то было бы лучше!»)

Вслух она этого, конечно не произнесла.

– Ну, идем, – он улыбнулся, – не съедят же они тебя?

«Будь что будет!» – вдруг обреченно подумала принцесса. Она сделала всё, что могла, но неумолимая судьба и в самом деле, похоже, была против нее. Что ей остается делать – разве попытаться спрятаться где-нибудь в мусоросборнике в надежде, что ее не будут там искать?

Он шагнул к ней, обняв за плечи.

– Не бойся, всё будет хорошо… любимая.

Она обняла его в ответ, прижавшись к нему, словно ища защиты.

– Пойдем, – мягко подтолкнул он ее. – Держи хвост морковкой, моя славная!

Через считаные минуты они уже были в роскошном холле дредноута – на боевых кораблях, где бывал Михайлов, видеть такую роскошь ему не приходилось.

И вот в широком арочном проходе возникли два герольда – сановитые пожилые мужчины1 [Должность герольда – единственная придворная должность в Амазонии, которую, по давней традиции, обычно занимают мужчины.] в пышных одеяниях цвета амазонийского флага, а за ними в окружении людей, одетых в боевые скафандры, явно мощнее стандартных, появилась… Он даже вздрогнул: эта женщина, чей сугубо штатский и вовсе не роскошный костюм так дико смотрелся на фоне силовой брони и мощных излучателей, была незнакома ему, и он мог бы поклясться, что прежде не видел ее – ни в жизни, ни на экране. Но кого же так мучительно она ему напоминает?!

Александр, конечно, понял, вернее, догадался, кто это такая.

Императрица подошла поближе и бросила на него взгляд. Странный и неожиданный взгляд, внимательный и оценивающий.

В этом взгляде было много: и раздражение, и волнение, и любопытство, и что-то похожее на ревность(?), и даже оттенок того специфического интереса, с каким опытные и незакомплексованные женщины изучают приглянувшегося мужчину.