Звезданутые на контракте (СИ) - Курилкин Матвей Геннадьевич

— Подожди! — девушка даже руку подняла, чтобы остановить собеседника. — Сначала я спрошу, а потом объяснюсь, хорошо? Герман, я знаю, что твои традиции не подразумевают не только демонстрации своего тела, но и разговоров о нем, но сейчас дело слишком серьезное. Скажи, у тебя были кровотечения? Откуда угодно, из естественных отверстий.

— Ну, были, — недоуменно пожал плечами Герман. — Ты же сама знаешь. После того, как меня матка пожевала. Отовсюду текло!

— Нет, я не о том, — досадливо поморщилась девушка. — Уже после того, как ты вылечился?

— Нет, — покачал головой Герман. — А у тебя, что, кровотечение?

— Да. Уже несколько часов. Ночью проснулась, и обнаружила, — Тиана указала, откуда. У Германа отчего-то поднялись брови.

— Эмм… Так может, это… ну, как у вас там… праздники?

— Что? — Тиана удивленно посмотрела на напарника. Он что, сходит с ума? — Какие праздники?

— Ну, я не знаю, как оно… Красные дни календаря, гости из Краснодара… Месячные, короче.

— Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Какие гости? С тобой точно все в порядке? Кусто, Герман что, находил еще какие-то грибы?

— Я ничего такого не видел, — признался тихоход. — И до сих пор Герман был адекватен.

— Да не сошел я с ума! Это эвфемеизмы, если я правильно помню значение этого слова. Так, все, забыли. Я вот что хочу спросить: Тиана, я правильно понимаю, что у тебя никогда раньше регулярных кровотечений не было?

— Регулярных? — разведчица начала подозревать ужасное. У них на Земле эта болезнь даже болезнью не считается — они воспринимают ее как естественный порядок вещей!

— Понятно, — обреченно кивнул Герман. — Эти ваши симбионты на самом деле еще более жуткая штука, чем я думал.

— Что? — удивилась девушка. — При чем здесь симбионты?

— Ну, я так понимаю, он же, пока был у тебя в голове, регулировал твой гормональный баланс? Ну вот, а теперь ты его убрала, и твое тело подчиняется обычным циклам.

— Каким еще циклам? — Тиана упорно не понимала, к чему ведет напарник, а он почему-то не хотел говорить нормальным, человеческим языком. Еще и краснеть начал.

— Слушай, я вспомнил! — обрадовался Герман. — У меня же на ноутбуке было! У меня как-то приятель себе через мой ноут подборку для своей дочурки скачивал, а я потом вроде бы забыл удалить… или все-таки удалил?

Напарник стремительно убежал к себе в каюту, вернулся с ноутбуком, и принялся что-то сосредоточенно искать.

— Да! Бинго! Слава богу, не удалял! Слушай, ты же русский выучила уже? — уточнил парень.

Тиана кивнула — она действительно посчитала необходимым вслед за Кусто обучиться языку Германа. Хотя бы для того, чтобы в следующий раз, когда он начнет бредить, понимать все, о чем он будет говорить, а не только то, что скажет на языке киннаров.

— Тогда вот, читай. Все очень доступно написано. Если будет что-то непонятно — спрашивай, но, если честно, я сам в этом всем слабо разбираюсь, — Тиана вдруг заметила, что лицо у Германа отчаянно покраснело, как будто он только что был на морозе и зашел в тепло.

Девушка послушно уложила на колени неудобное устройство и погрузилась в чтение.

Герман Лежнев, многодетный отец

«Какой кошмар, — уныло размышлял Герман, сидя в своей комнате. — Ты понимаешь, что втрескался в подростка? Да, у нее все выпуклости на месте, но она понятия не имеет… да ни о чем не имеет! Интересно, она хоть знает, откуда дети берутся? Да ну, откуда! Наверняка у них там какими-нибудь репликаторами пользуются!»

Лежневу в последнее время было неспокойно. А все из-за прекрасной разведчицы. «Вокруг столько всего интересного! — убеждал себя парень, — Звезды, туманности, цивилизации вон новые. А ты на девчонку пялишься, которая вообще об этой стороне жизни ничего не знает и явно знать не хочет». А девчонка как будто специально стремится вывести его из равновесия. То купаться бегает, то зарядка еще эта… Совершенно без комплексов. «Хотя теперь-то понятно, почему, — невесело хмыкнул Герман, — Ей походу не парень нужен, а папочка. А лучше — нормальная мамочка или подруга, чтобы все эти дела объяснила».

Себя в роле психолога и наставника Лежнев даже не рассматривал. Не обладает он должной деликатностью. Парень порадовался, что у него нашлась такая полезная книга — даже представлять, как он рассказывает обо всех нюансах взросления было страшно и неловко. Сколько там ей лет, Кусто говорил, пятьдесят? Рехнуться можно.

— Герман, а почему ты говоришь Тиане, что все в порядке? — вдруг спросил Кусто.

— В каком смысле «почему»? — удивился Лежнев. — Скорее всего, все с ней действительно в порядке. А раньше было по-другому из-за симбионта.

— Это я понял, — ответил тихоход, — я про то, что, когда она тебя спрашивает, ты говоришь, что у тебя все нормально, но это явно неправда. Ты же знаешь, что я чувствую ложь. Ты тогда сказал, что голоден, хотя на самом деле был сыт, и потом еще несколько раз лгал.

Герман, откровенно говоря, напрочь об этом забыл.

— Ох, как бы тебе объяснить, — тяжело вздохнул Лежнев, и порадовался, что Кусто, кажется, не стал об этом докладывать разведчице. Однако, похоже, тяжелых объяснений избежать не удастся. Придется-таки рассказывать о человеческих взаимоотношениях еще одному ребенку.

Спустя несколько минут мучительно-неловких объяснений, Кусто спросил:

— То есть ты злишься, потому что у тебя высокая концентрация половых гормонов в крови, и тебе это доставляет некоторый дискомфорт?

— Ну… да, можно и так сказать, — обреченно кивнул Герман.

— Тогда почему ты не пойдешь в капсулу и принудительно не уменьшишь их количество?

Герман несколько минут помолчал. Вообще идея на удивление здравая. Спокойствие ему бы сейчас не помешало. Только почему-то все в душе противилось этой идее.

— Знаешь, дружище, я понятия не имею, почему, но мне совершенно не хочется использовать капсулу таким образом. И не беспокойся, я как-нибудь справлюсь. Не в первый раз. Все-таки со мной действительно все нормально. Лучше расскажи, как вы, ликсы, размножаетесь? А то я как-то до сих пор стеснялся поинтересоваться.

— Ну, когда ликс хочет продолжить род, он прилетает в подходящее для этого место и выпускает свой генетический материал. Эти зародыши не совсем живые, и могут висеть в пустоте почти бесконечно. И они довольно прочные! Потом то подходящее место посетят другие ликсы. И вот, когда наберутся все возможные виды зародышей, они начинают притягиваться друг к другу так, чтобы собраться в полноценное существо. Но это существо еще не ликс, а только эмбрион. Эти эмбрионы направляются к ближайшему крупному небесному телу, и начинают питаться и расти, пока не наберут достаточно массы. Тогда они засыпают на какое-то время. Кажется, несколько тысяч лет, я не помню точно. За это время эмбрион ликса окончательно формируется и появляется уже настоящий тихоход. Такой, как я. Только маленький еще и почти неразумный.

— Ого… — Герман был очень удивлен. — Это что, получается, у вас не два пола, а много?

— Да. Но я предпочитаю причислять себя к мужскому полу, — признался Кусто. — Тем более, я ведь не был рожден естественным образом — меня вывели из генетического материала дикого ликса киннарские ученые. Я, знаешь ли, никогда не видел диких ликсов, и не пасся с ними на астероидных полях, потому и не могу полностью считать себя частью этого народа. Мне ближе киннары, и я считаю себя одним из них. А природные ликсы вообще не совсем разумны.

— Ну да, ты у нас, получается, как Маугли. Волк свободного племени, — задумчиво пробормотал Герман. Пришлось срочно рассказывать, кто такой Маугли, и обещать, что как только Тиана разберется со своими изменениями и отдаст ноутбук, он непременно покажет Кусто этот мультфильм.

«Это хорошо еще, что ему книги пока читать не нравится», — подумал Лежнев. Он, к слову, пытался подсунуть Кусто что-то почитать, но ликс не слишком заинтересовался. Сказал, что для того, чтобы читать, нужно хорошо представлять описываемое в книгах, а он не слишком разбирается в планетной жизни. Совсем другое дело — мультфильмы, в них все очень наглядно. Хотя и там вопросов возникает много. Порой просмотр пятнадцатиминутной серии затягивается на пару часов, потому что приходится чуть ли не поминутно ставить на паузу и объяснять, что происходит. Причем иногда возникает ощущение, что Кусто понимает не совсем то, что Герман пытается объяснить. «Даже интересно, что за картина сложится у тихохода исходя из моих объяснений?»