Операция «Химера» (СИ) - Дремич Лан

Вполуха слушая Марь Филипповну, кивая и соглашаясь со всем сказанным, Рой любовался окрестностями, прикидывая одновременно наилучшие места для засад и укрытий, и не находя ровным ничего.

Будто кто–то большой и сильный посмотрел когда–то на залитый солнцем поселок, согрелся душой — или что там ее у этого большого заменяло — и решил устроить образцово–показательный полигон на тему правильной обороны от беды.

С восточной стороны, прямо как по писаному, тянулся пустырь с чертополохом и редкими вкраплениями лебеды. Причем, ровно в пропорции, требовавшейся для отражения любой магической атаки.

Рой эту пропорцию всеми фибрами ощущал — чистейшая, как местный аналог самодельной граппы.

На юге обосновалось пересечение пяти дорог — сам засек, сразу по прибытии в кусты. Пятую, кстати, совсем недавно протоптали, год или два, не больше: трава еще даже кое–где пыталась пробиться.

По западному краю проходило водное пространство, Рой еще не понял, что за вода — проточная или родниковая. Но так фонить могло только незастоявшееся природное аждвао в больших количествах.

Ну а на северной границе гордыми стражами стояли заводские трубы, целых шесть штук — две поменьше, четыре побольше — в точности повторяя расположение основных точек классической ловушки.

Короче, собственными глазами не видел бы, ни за что не поверил, что такое само собой организоваться может.

И вот в этом вот райском месте — серый участок. Прямо насмешка над прекрасным шедевром.

Рой даже что–то вроде обиды на невыявленного интеллигента почувствовал. Жить ему, понимаете ли, опостылело. Смысл он, видите ли, посреди всей этой красоты, потерял. В лимб бы его, такого тонко чувствующего, на пару деньков отправить, чтобы посмотрел, как на самом деле хреново бывает. Небось сразу бы и жить захотелось, и цель какая–никакая образовалась бы.

Недоумение, тонкой струйкой потекшее из кармана, подействовало как стакан воды в лицо. Рой дернул головой и сквозь костюмную ткань осторожно погладил Ерика. Ну не прав был, не прав. Всякое в жизни случается. Заболевают ведь не по собственной прихоти, а от износа организма или заражений с отравлениями.

Так и с носителями — хуже всех тем, кто искренне считал, что должен что–то делать, раз ему дано больше, чем другим. А когда выясняется, что другим, в общем–то, и так хорошо, начинаются недопонимания с хандрой.

Кстати, теперь понятно, почему здесь так мало серости для хронопласта протяженностью плюс–минус пятнадцать лет: участок оказался со всех сторон защитой обложен, так что не придет никто на освободившееся святое место. По всей очевидности, долго еще не придет — защиты тут на десятилетия хватит.

Если, конечно, заводские трубы не взорвут, родники не закопают и поле с лебедой какими–нибудь гербицидами облагораживать не начнут.

— Дальше я вас по парку проведу, он у нас дикий, по лучшим образцам Гондураса, — продолжала разливаться соловьем добровольная помощница управдома, а теперь еще и Роя по совместительству. — Скульптор из города, когда приезжал бюст реставрировать, так и сказал: дикий у вас парк, Марь Филипповна, таких уже даже в Гондурасе не найти. За парком общественное футбольное поле; правда, сетку с ворот сняли, браконьеры несчастные, то есть, тоже для реставрации сняли, вы не подумайте чего, починят и назад повесят, как сезон закончится. А сами ворота стоят. Алкаши–то наши как узнали, что их на цветной металл сдать можно, так выкапывать пришли. А мы их там с участковым Мормышкиным и заводской футбольной командой уже в засаде ждали, — Марь Филипповна гордо выпятила на ходу грудь и попыталась подбочениться. — В общем, раскаялись, больше не будут, — прозаически закончила она.

Рой попытался сдержать улыбку, но не смог — пришлось отвернуться и сделать вид, что закашлялся. По–умному, написать бы сейчас докладную, мол, так и так, на обследованном участке в выделенном хронопласте подвижек в серости не наблюдается. Прогноз положительный, ввиду неминуемой кончины носителя от старости. Выявлять его считаю нецелесообразным, так как… и описать всю выделенную природой защиту. Баллы, вместе с поощрением от начальства за мгновенно выполненное задание, считай, уже в кармане. Все так делают.

— Скажите, а где у вас тут отдыхают? — магазины Рою инспектировать решительно расхотелось.

В самом деле, ну какая разница — девяностые сейчас, или восьмидесятые, если для работы это больше не имеет значения. Да хоть нулевые. Интеллигенция вся в одном месте собрана, Марь Филипповна, даже без дополнительной обработки со всеми перезнакомит дня за два, в крайнем случае, за три.

Ерик ехидно хихикнул сквозь сладкую дрему. Знал, поганец, что не позволит Рою совесть тупо отписаться деревянно–яблочным докладом и оставить носителя, пусть и безвредного формально, портить жизнь себе и людям.

— Так в парке и отдыхают, — обескураженно протянула Марь Филипповна. — Ну, дома еще, перед телевизором. Дети в сквер ходят, на качели, у нас их три, с качелями. Одни большие, две штуки, одни средние, для подростков, и одни, то есть, тоже двое, для малышей. Там еще горка такая, в виде слоника, каменная, ее к нам камазом везли, из области, — все больше увлекаясь, поведала она.

— Да нет, — к месту ввернул Рой противоречивый фразеологизм, подцепленный у шефа, — я не про культурный отдых, я про другие развлечения. Про летние, в смысле. Купаются у вас где? Пляж есть? — не дожидаясь, пока шокированную Марь Филипповну хватит удар после общения с собственным воображением, уточнил он.

— Конечно! Конечно, есть, — мгновенно справившись с лицом, просияла Марь Филипповна. — Вот магазин наш, пришли уже, Раечка, встречай!

Белогривая, чернобровая и красногубая Раечка, слегка потрепанная жизнью, зато в белоснежной наколке и хрустящем от чистоты халате, вымученно улыбнулась дорогому гостю и, почти незаметно корчась от жадности, радушно повела рукой вверх и влево в сторону полок:

— Здравствуйте, выбирайте, пожалуйста.

Рой равнодушно пробежал глазами по нехитрому ассортименту — крупы; несколько видов по–разному изувеченных спагетти; соль, сахар, консервы. Восьмидесятые, по всей видимости. Непонятно только, с чего же так корежит Раечку.

В смысле, оно, конечно, хорошо, что корежит — сразу видно, есть у человека смысл в жизни, пусть и эгоистичный. Зато искренний.

— И вот тут, на витрине посмотрите, — Раечка повела другой рукой, указывая теперь вниз и направо.

Молоко, кефир, сметана, сыр, колбаса трех видов, и еще что–то копченое, классификации не поддающееся.

Точно, восьмидесятые.

— Что брать будете? — на лице чем дальше, тем больше нервничающей Раечки рисовался совсем уж нечеловеческий оскал.

Рой отреагировал инстинктивно: проколол естественную защиту, отмотал на три минуты назад — вряд ли они пробыли здесь больше — и вчитался в бурный поток мыслей продавщицы. Выяснилось, что никто его не раскрыл, и нападать не собирался. Просто Раечка очень нервничала из–за того, что инспектор не бросается с горящими глазами на крупу со странным названием «гречка» и не стремится набить карманы консервами с еще более странным названием «шпроты». На копченую колбасу и неидентифицируемое нечто с совсем уж непроизносимым наименованием вообще внимания не обратил, а она не для того сразу после звонка Марь Филипповны в магазин побежала, дефицит на полки выкладывать, чтобы кто–нибудь сюда случайно зашел и что–нибудь прямо с прилавка накупил.

— Видите, как хорошо у нас снабжение работает, — гордо объявила Марь Филипповна, — не то, что у других, одна баклажанная икра на прилавках.

Девяностые — прибило Роя.

Оставалось правильно подобрать купюры, выданные под роспись в штабе, совершить какую–нибудь небольшую покупку — и смело поздравлять себя с боевым крещением.

— Вижу, — похвалил Рой. — Мне, пожалуйста, гречку и шпроту.

— Сколько? — моментально проникнувшись уважением, уточнила Раечка.

— По одной того и того, — залихватски разбежался Рой.

— А мне пять килограммов гречи и… сколько там на витрине? — вмешалась Марь Филипповна. — Да вы что?! — страшным шепотом зашипела она на Роя, каким–то чудом углядев, что он роется в карманах. Не иначе, затылком почувствовала, потому что на полки смотрела так пристально, словно ожидала, что товар, стоит только отвести глаза, тут же разбежится и попрячется. — Не вздумайте искать деньги, Раечка на проверку все запишет, у нас статья отдельная, особая, специально для таких случаев выделенная. Рая, пиши! — приказала она продавщице. — А на меня еще четыре палки копченой колбасы, килограмм докторской…