Ольга Мяхар - А обещали сказку…
— Уж поверь, я-то в этом разбираюсь. — Мурз радостно вытаскивал из общей кучки кусок мяса побольше.
Я уверенно кивнула в ответ на вопросительный взгляд Котуса.
— Но ты же ешь мясо. — На меня смотрели чуть ли не обвиняюще.
— Я вчера дракона убил, после чего напился его крови и теперь весь такой особенный. — Так, хорош думать о себе в женском роде, в конце концов, это может быть навсегда, так что надо привыкать к новому телу. А то не пойми чего получается.
Котус вздохнул и прикрыл глаза.
— Значит, мне, чтобы стать снова… не уродом, — я молчал, мужику и так тяжело — не буду лезть, — надо найти дракона, убить его и выпить крови?
— Не позже чем через два часа после смерти, — отвлекся от мяса котенок.
— Пошли! — кивнул Котус и решительно встал.
Я скептически выгнул дугой бровь и остался сидеть на месте. На меня недовольно посмотрели.
— А кто тебе сказал, что я тебя освобожу?
— Предпочитаешь подкармливать собственной кровью? У меня отменный аппетит.
Я хмыкнул и вопросительно взглянул на котенка. Мурз ел и отвлекаться явно не собирался. Гм… О, опять решения мне принимать.
— Ладно. — Тяжело вздыхаю, понимая, что делаю глупость. Котус напряженно смотрит на меня, застыв, как изваяние. — Короче, ты свободен. Можешь идти.
Теперь уже оба смотрим на Мурза. Котенок продолжает есть.
— Мурз!!! — хором.
Судорожный кашель, тихая ругань.
— Чего? — прохрипел он, отодвигая лапкой мясо.
— Он свободен?
Котус, казалось, даже не дышал.
— Да, а что, так не ясно?
Я выдохнул и усмехнулся. Отлично, одной проблемой меньше. Шея все еще болит, но раны заживают на удивление быстро.
— Что ж, тогда прощай, — кивнул я, поворачиваясь к Котусу.
Но тут в сердце вошел широкий серебряный клинок. А я… взглянул в его глаза, улыбнулся, чувствуя, как кровь хлещет из легких в горло, заполняя рот.
Действительно. И как я мог забыть… мы ведь враги.
— Извиняться не буду, — шепнул он, резко дернув нож вверх и вправо, ломая ребра и снова распарывая сердце.
Твою ж…
Огненный шар врезался в кота и снес его с меня. Я повернулся, кашляя кровью и пытаясь выдернуть трясущейся рукой клинок.
— Не шевелись. — Что-то пушистое прошлось по щеке. Нож выпал сам, а в груди медленно начало нарастать горячее жжение. Я застонал и попытался отодвинуться. — Потерпи, осталось немного.
Стиснув зубы, закрываю глаза. Больно.
— Все. Шрам потом пройдет. Эй, ты меня слышишь?
Неуверенно открываю глаза, пытаясь сфокусировать взгляд и понимая, что мне больше не больно. Мурз хмыкает.
— Где он? — хрипло, не спеша садиться или вставать.
— Не переживай. После такого он еще не скоро оправится. Хочешь, добью?
— Не… — Кашель пробивается наружу, заставляя согнуться и кое-как сесть. Грудь все-таки побаливает, не решаясь так просто забыть недавний разрыв сердца и аорты. — Не надо.
— Тогда он тебя добьет, — просветил Мурз, внимательно за мной наблюдая.
Кое-как встаю. Качнулся, чуть не рухнул, но упрямо пошел к кустам, в которых валялся еще не пришедший в сознание вампир.
— Скажи, — не оборачиваясь, — а почему у него были клыки до обращения?
— Заметил? — Голос явно довольный, чувствую себя двоечником, умудрившимся сдать тест на «пять», — В этом мире охотники произошли от вампиров. Но ненавидят их за это почему-то еще больше. Для них стать снова одним из детей ночи — хуже смерти, бесчестья и позора, в одном флаконе. Так что ты, можно сказать, очень качественно ему нагадил. Уж прости, но такое не забывается.
— Мог бы и предупредить перед тем, как я дал ему свободу.
Мурз только фыркнул. Да я и сам понимал, что глупость сморозил. Наивность уже давно плюнула на меня и смылась к другим деткам. Но это не мешает мне прокалываться снова и снова. Я неожиданно весело усмехнулся и возложил руки на валяющееся в отрубе тело. У моего желания было одно условие: у сказки должен быть счастливый конец. А это значит, что герой как минимум доживет до ее конца и будет там чем-то сильно осчастливлен. И вряд ли этим «чем-то» будет смерть от руки Котуса. Так что…
— Ты идиот? — обреченно, из-за спины.
Я же — уже лечу охотника, против всякой логики и здравого смысла.
— Он мне нравится. Мы явно подружимся.
Тяжелый стон несчастного Мурза был мне ответом.
Охотник почему-то совсем не был счастлив спасению. Но, взглянув на Мурза и взвесив все «за» и «против», решил пока не возникать.
— Знаешь, в каком направлении ближайший город?
На меня хмуро взглянули, но он все-таки утвердительно кивнул. Я его специально недолечил, да еще и ножи забрал, нагло повесив их себе на пояс.
— Отлично, вот и покажешь тогда дорогу. А там разойдемся.
— Я до тебя все равно доберусь. — Голос спокойный, но в глазах — целое море ненависти.
Странно, что я смог не заметить такое раньше. Хотя… хороший охотник на разумную дичь просто обязан уметь качественно притворяться. Сумел же он меня убедить дать ему свободу, так что и убить сможет, если что. Только вот я… верю в хороший конец этой сказки, и все тут.
Улыбка нагло вылезла на лицо, я с интересом смотрел в его черные, переливающиеся, подобно ртути, глаза. Он нахмурился и отвернулся. Правильно, с такими психами, как я, говорить не о чем.
А посему надо идти.
Сборы заняли не больше двух минут. Я взял на руки Мурза, сунув в карман куртки остатки мяса (куртку жаль, но голодать больше не хочется), и пошел следом за хромающим охотником. Кстати, его зовут Хорт. Котусом он называть себя больше настоятельно не рекомендовал.
Что ж, мне в общем-то все равно.
Глава 6
Шли долго. Хорт сказал, что к вечеру, если не будем останавливаться, успеем выйти из леса. А там уже рукой подать до главного тракта и одной из гостиниц, в которой можно заночевать.
Больше он ничего не говорил. Шел впереди, прижимая левую руку к боку и подволакивая ногу. Вспоминаю, что специально недолечил его до конца, опасаясь продолжения мести. Но даже так — еле за ним поспеваю. Длинные ноги постоянно запинаются о корни, а дыхание довольно быстро перестало быть спокойным и ровным. Захотелось куда-нибудь рухнуть и немного отдохнуть, но сказать это Хорту я не мог. Одно дело, когда ноет симпатичная девчонка, с которой все парни носятся как курица с яйцом и совсем другое, когда скулит заклятый враг, выглядящий здоровее тебя. Из глубин уже час как пустого желудка вылезла щуплая гордость и обиженно обосновалась в груди, мешая ныть и просить снизить темп. Ну его, если уж он хромой так прыгает, то я и подавно выдержу.
А хотя…
— Мурз. Му-урз.
— У?
— Дай немного силы, а.
— У-у.
То есть нет, что ли?
— Умираю, — доверительный шепот на пушистое ухо.
А эта зараза даже глаза не открыла.
— Как упадешь — подумаю.
Я скрипнул зубами.
— Сейчас ведь брошу здесь, и добирайся сам как знаешь.
— Не бросишь.
Чуть не споткнулся, взвыв от боли в ушибленной ноге и угрюмо уставившись на котенка.
— Ты подобрел, Вирх. Раньше бы бросил, а теперь нет. И вообще, не мешай мне спать. Я, если ты забыл, недавно тебе жизнь спас. Дважды. Так что будь добр — помолчи и дай отдохнуть.
Хотелось завыть. А спина Хорта уже мелькала далеко впереди, рискуя скрыться из виду. Пришлось прибавить ходу, проклиная все на свете и в первую очередь этот лес!
Где-то на двадцатом километре я все-таки упал. Впрочем, тут же встал и снова рухнул. Котенок выбрался у меня из-за пазухи и отошел подальше, недовольно созерцая мое изможденное лицо.
— Тебе не стыдно?
Я стонал от наслаждения: ноги наконец-то могли расслабиться. Правую вообще, по-моему, судорогой свело.
Организм отдал все силы на недавнюю регенерацию, так что и пройденные двадцать уже были чудом.
— Нет.
— Вставай, а то потеряешь Хорта.
Я закрыл глаза и попытался расслабиться. Подумаешь, не очень-то он мне и нужен.
— И всю жизнь будешь ходить по этому лесу.
Мой стон разжалобил бы и мертвого. Хотя… не факт.
— Что случилось?
Мы с Мурзом ошарашено смотрим на стоящего неподалеку Хорта.
— Умираю. Добей, — вежливо попросил я.
— Только попробуй, — мрачно вставил Мурз.
Хорт посмотрел на меня, на Мурза и… сел, прислонившись спиной к дереву. Прикрыв глаза, он откинул голову назад и затих. Я тоже закрыл глаза. Страшно хотелось спать. Несчастный организм пытался любыми способами заставить меня успокоиться, пока моя бешеная деятельность не довела кое-как восстановившееся сердце до инфаркта. А вот интересно, у вампиров бывают инфаркты? Или я снова стану уникальным…
И все-таки я уснул. А точнее, отрубился. Когда пришел в себя — уже был вечер. Хорт так и сидел у дерева, положив руку на согнутую в колене ногу и пристально глядя на меня.