Людмила Астахова - НЧЧК. Командировка
– Отопление печное, – объяснил хозяин, – но вам, разумеется, не придется возиться с печью, леди. Я протапливаю дом каждое утро. Если захотите посидеть у огня, в большой комнате есть нечто вроде камина. Обе половины дома практически полностью изолированы, общая только веранда. Я надеюсь, что мое присутствие за стеной вас не побеспокоит…
– Ни в коей мере. – Я отмахнулась и забросила свой рюкзак на диван. – Да. Мне нравится. Я стану платить вам… скажем, десять древней в сутки. Согласны?
– Что вы, сударыня, – леший замахал руками, – мой долг как сознательного гражданина обеспечить достойные условия для доблестных сотрудников…
– Десять древней в сутки, – повторила я.
– Да, сударыня. Пожалуйте ключи.
– Благодарю. Всего хорошего, Бурат Карлович. Вряд ли мы с вами сегодня еще увидимся… полагаю, вернусь я поздно. Почтенный Зарин, едем?
– Да-да, конечно, едем! – обрадовался гном и чуть ли не вперед меня рванул к «нуэно».
Уже сидя за рулем, я поинтересовалась у энчечекиста:
– Скажите, почтенный Зарин, этот ваш Пинофилло… Он, верно, на пенсии?
– Угу. – Гном кивнул.
– А прежде был…
– Главным технологом на нашем заводе. А до этого, честно сказать, не знаю, чем он занимался. Бурат – приезжий, как и я.
– Понятно, – разрешив загадку необычайной для провинциального пенсионера светской любезности и дорогих очочков, я успокоилась и сосредоточилась на дороге.
За несколько лет, прошедших с момента последнего визита ап-Телемнара в славный и незабываемый Колдубинск, ничего здесь не изменилось. В центре площади по-прежнему стоял памятник народному герою Фреду Кругеру, свежеотмытый от голубиного помета по случаю Дня святого Патрика. Отважный полурослик крепко сжимал в мозолистых руках вилы, грозя возмездием злобным недругам, притаившимся где-то за зданием магистрата. И хотя многие историки высказывали определенные сомнения относительно достоверности подвига Фреда Кругера, Эрину хватило одной прогулки по местным чащам, чтобы навсегда уверовать в подлинность истории о том, как храбрый хоббит заманил в болота отряд назгулов-захватчиков. Там при желании можно утопить парочку хинтайских драконов. Монумент народному мстителю окружал чистенький скверик с лавочками, в глубине которого имелась открытая сцена для концертов самодеятельности. По правую руку от бронзового Кругера располагались школа и детский садик, по левую – больница и кинотеатр. Хочешь не хочешь, а в центре городка сосредоточена вся общественная жизнь, и скоро каждая колдубинская собака будет знать командированных эльфов в лицо и по имени, не говоря уже о том, какие пересуды вызовет цель их визита. По-хорошему такое задание требовало от участников анонимности, но скажите на милость, как можно жить и работать инкогнито в крошечном провинциальном городишке, где все друг дружку знают с детства? Вот и Ытхан Нахырович не знал. Потому и направил в Колдубинск всего лишь двоих следователей, один из которых – девушка самой невинной внешности. Чтобы не спугнуть хищника, охотящегося на магов.
Эрин прекрасно понимал, чем руководствовался начальник, когда выбирал их с Нолвэндэ, и это понимание энчечекисту отнюдь не льстило. Приятно думать, что орк считает их отличной командой и классными специалистами. В чем-то так оно и есть, но имеется и сакраментальное «но!». Эринрандир никогда не производил внушительного впечатления: надень узенькие очочки и костюм с галстуком – бизнесмен или политик ни дать ни взять. Это в камуфляже и бронежилете он весь из себя воинственный, а в джинсиках и курточке – так, мальчишка на побегушках. А Нолвэндэ… Надо ли рассказывать, что эльфийские девушки весьма приятны на вид? Наверное, не стоит тратить время. Нужно очень сильно напрячь воображение, чтобы леди Анарилотиони начала внушать кому-то опасения. Хитрый Ытхан рассчитывал именно на подобный эффект.
Капитан ап-Телемнар не стал разочаровывать обывателей. Он небрежно растрепал волосы, приспустил солнцезащитные очки на кончик носа и, засунув руки в карманы, легкой походочкой, чуть ли не вприпрыжку, отправился на свое временное рабочее место.
По дороге ему встретились три кумушки-орчанки, стайка детишек разных рас, дедулька-леший, юная дриада в компании со своей мамашей, гном на мотоцикле с коляской и даже девушка-иномирянка. И все при виде незнакомого эльфа делали оч-ч-ч-чень круглые глаза и практически теряли дар речи, словно появление Перворожденного в Колдубинске считается предвестником близкого Рагнарека. Даже гном-бухгалтер, если судить по атласным нарукавникам поверх наглаженной рубашки, куривший на крыльце магистрата, окинул Эрина потрясенным и растерянным взглядом.
Когда-то у ап-Телемнара была знакомая… хм… очень близкая знакомая, которая работала в Ревизионном управлении. Она любила открывать двери в кабинет начальника налоговой инспекции ногой и обязательно с криком: «Сволочь! Взяточник! Я тебя выведу на чистую воду!» Так вот, она утверждала, что если во время проверки увидит за столом главного бухгалтера гнома в нарукавниках, то недостача составит не меньше пятисот тысяч, а если гном еще и питается не в столовой, а приносимыми из дома котлетками в баночке, то речь идет как минимум о миллионе. И надо сказать, близкая знакомая никогда не ошибалась в выводах.
Строптивая напарница явилась секунда в секунду, дабы утереть вредному шефу нос и посрамить его гордыню. Даже переодеться не успела. Ай-я-яй.
– Давно ждешь? – спросил запыхавшийся Зарин, лязгая ключом в массивном запоре бронированных дверей.
Видимо, и его уморила беспокойная эльфийская дева.
– Не очень. Сам только что пришел, – ответил эльф невозмутимо.
Под отделение НЧЧК в администрации отвели две комнаты в цокольном этаже, на одну больше, чем участковому полицейскому. Вроде как поуважали товарища Зарина. Вот только в мрачном подвале, освещенном потрескивающими лампами дневного света, национальный подгорный колорит отсутствовал напрочь. Поставив себя на место несчастного гнома, Эрин помимо воли содрогнулся. А ведь было время, когда он всерьез подумывал о том, чтобы забиться в какой-нибудь Лопушанск или Ново-Эдораск. Хорошо, что друзья уговорили не делать резких движений и не хоронить себя заживо. А то бы сидел сейчас капитан ап-Телемнар в таком же унылом подвальчике, честно зарабатывая хроническое утомление глаз, искривление позвоночника и алкогольный психоз. Благо местный флагман Фарминдустрии производил именно спиртовые настойки. К тому же еще эти толстые решетки внутренних дверей, точно в тюрьме. Тут можно с ума сойти и не заметить, как разговариваешь сам с собой.
Эрин уселся в кресло для посетителей, второе отдав в распоряжение Нолвэндэ. Хотелось закурить, но в таком тесном помещении эльф не решился устраивать фирменное тотальное задымление.
– Ну рассказывай, что у вас тут происходит? – спросил он у хозяина кабинета.
– Срань какая-то… – буркнул гном и покосился на девушку. – Простите, мамзель, но по-другому не скажешь. Я уже не знаю, что и делать. Трупы есть, а улик нет, и подозреваемых тоже нет.
– Плохо, – согласился Эринрандир. – Продолжай.
Гном тяжко вздохнул и поведал о колдубинской действительности, где что ни день, то новый жмурик, все молчат, точно хинтайские мафиози, и даже доносов никто на соседей не пишет. Постепенно пред мысленным взором командировочных энчечекистов во всей красе предстала общая картина мрачных будней захолустного городишки, в котором происходят страшные и загадочные убийства. Вернее, не в самом городке, а в окрестных лесах, а если еще точнее, то в чащах вдоль проселочной дороги, ведущей из Колдубинска в некое специфическое заведение, расположенное в пятнадцати километрах к северу.
– Эмэлтэпэ «Елочки», – с нескрываемым отвращением выдавил из себя Зарин.
Магический лечебно-трудовой профилакторий с инфантильно-игривым названием был известен всякому уважающему себя волшебнику, чародею, шаману и ворлоку, впрочем, как и остальные десять подобных учреждений. Призрак «Елочек» рано или поздно являлся пред каждым представителем магического сообщества как грозное напоминание о том, что во всем надо знать меру. Уж куда проще, будучи могучим колдуном, вдруг уверовать во всемогущество волшебства, погрузиться в свой дар целиком и оторваться от реальности настолько, чтобы стать на тропу утраты здоровья и разума. Сначала тебе ставят диагноз: синдром «башни из слоновой кости», потом – хроническую колдуманию, а там и до магического делирия недалеко. Того самого, который в народе называют «синичкой». И тогда добро пожаловать в МЛТП.
Все жертвы колдубинского маньяка были магами, и, кроме наличия у них волшебного дара, ничего общего меж ними не оказалось. Разные расы, возраст, специализация, диагнозы.
– А разве пациентам эмэлтэпэ позволено самовольно покидать лечебное заведение? – поинтересовалась Нолвэндэ.
