Макс Фрай - Дар Шаванахолы. История, рассказанная сэром Максом из Ехо
«Ты поступил так потому, что поверившие тебе не сумели вразумить тех, кто смеялся? Или потому что их удача была недостаточно велика, чтобы оказаться в другом месте?» — спросил его потом один Старший Магистр, который сам при разговоре не присутствовал, а потому уцелел.
«Вовсе нет, — сказал Магистр Лойсо. — Просто мои слова никогда не расходятся с делом. Неужели ты думаешь, будто человек, полагающий внешние различия несущественными, знает каждого из своих учеников в лицо, да еще и запоминает, кто как себя вел?»
Образ моего доброго друга Лойсо встал перед внутренним взором — натурально как живой. Я невольно улыбнулся и кивнул:
— Похоже, именно то, что надо. Спасибо, выручили.
— Вряд ли это следует считать серьезной услугой, — скромно сказал призрак. — Однако если захотите оказать ответную, просто возвращайтесь. Мне было необыкновенно приятно поговорить с вами.
— А уж мне-то как приятно! Конечно зайду. Не знаю только, когда именно. Теоретически, меня в любой момент могут вызвать на службу. Но могут и не вызвать. Распорядок моей жизни зависит исключительно от состояния вожжи под хвостом шефа.
— Обычное дело, — кивнул призрак. — Меняется все — эпохи, обычаи, климат, очертания материков и даже облик звездного неба, переписываются календари и законы, и только обращение начальства с подчиненными остается неизменным — вечно одно и то же.
Эту фразу я решил записать и вызубрить наизусть, чтобы при случае обрушить на сэра Джуффина Халли. Не то чтобы я всерьез рассчитывал усовестить шефа, но решил, что у меня очень неплохие шансы его удивить. Уже кое-что.
Книгу я открыл наугад еще на пороге спальни и принялся читать:
Магистр Нуфлин Мони Мах как-то сказал: «Я смотрю на деньги и сокровища, как на глиняные черепки и битое стекло. Я смотрю на лучшие одежды, как на рваные лохмотья. Я смотрю на изысканные кушания, как на корм для индюков. Кому же как не мне присматривать за порядком на этой мусорной свалке?»
Понимающе ухмыльнувшись, я все так же наобум открыл книгу в другом месте.
Однажды Великого Магистра Ордена Часов Попятного Времени Мабу Калоха спросили: «Почему ты столь безмятежно улыбаешься, когда играешь в карты и проигрываешь?»
«Потому что когда я выигрываю, я остаюсь самим собой, а когда проигрываю, превращаюсь в своего соперника и испытываю его радость», — объяснил Магистр Маба Калох.
Его ученики долго обдумывали и обсуждали услышанное. Им показалось, что испытывать чужую радость — это великое достижение, и они стали практиковаться. Через дюжину лет многие Магистры Ордена Часов Попятного Времени умели испытывать чужую радость. А еще через две дюжины лет это ушли даже Орденские послушники.
Ради практики они каждый вечер посещали трактиры, где шла игра, и постепенно спустили на ветер всю Орденскую казну, которая и без того была невелика.
Когда Магистр Маба Калох узнал о состоянии казны, он не стал упрекать своих учеников, только кротко улыбнулся и сказал: «А теперь испытайте-ка мое настроение».
После этого все Магистры Ордена Часов Попятного Времени лупили друг друга до наступления ночи.
Эта поучительная история придала мне сил не только улыбнуться еще шире, но и избавиться наконец от одежды — вот что одно только имя Мабы Калоха с людьми делает.
Однако, забравшись под одеяло, я не поленился заглянуть в оглавление и отыскать раздел, посвященный Лойсо Пондохве — как я и подозревал, самый обширный из всех. И был щедро вознагражден.
Однажды Великий Магистр Ордена Водяной Вороны Лойсо Пондохва вышел на улицу с двумя Младшими Магистрами своего Ордена. Был сильный ветер, и ветви дерева, стоявшего напротив резиденции, шевелились.
— Дерево движется, — сказал один из Магистров.
— Нет, это движется ветер, — сказал второй.
Великий Магистр Лойсо убил обоих, испепелил дерево, усмирил ветер и продолжил путь. Он терпеть не мог пустой болтовни.
История (за исключением финала) была так похожа на широко известную дзенскую притчу про ветер и флаг, что я заржал в голос. Сам не ожидал. А отсмеявшись, продолжил читать.
Однажды Великий Магистр Ордена Водяной Вороны Лойсо Пондохва стоял на холме и любовался закатом. Один из Старших Магистров спросил его: «Почему ты разглядываешь небо?» — «Взгляни сам, сколь прекрасен стал день перед тем, как закончиться, — сказал Магистр Лойсо. — По моим наблюдениям, все становится прекрасным, когда приходит к своему концу. Вот и ты сейчас красив как никогда», — и с этими словами он убил вопрошающего.
После доброй дюжины столь умиротворяющих историй, я задремал, уткнувшись носом в открытую книгу, даже во сне не забывая благословлять ее анонимного автора. Проснулся в той же позиции и сразу прочитал:
Однажды Великого Магистра Ордена Водяной Вороны Лойсо Пондохву спросили: «Вы нередко убиваете тех, кто обращается к вам почтительно и задает разумные вопросы, зато оставляете в живых тех, кто вам дерзит. И можно было бы подумать, что вы цените дерзость превыше почтительности, но порой вы убиваете дерзких и сохраняете жизнь почтительным. Какова ваша логика?»
«Какая тут может быть логика? — ответил Магистр Лойсо. — Горе тому, кто посвятил себя изучению магии и при этом не знает, что такое вдохновение!»
Он так рассердился, что даже не стал убивать вопрошающего.
Окрыленный таким началом нового дня, я привел себя в порядок и, положившись на вдохновение, отправился в Дом у Моста. Впервые за долгое время я шел туда без потаенной надежды, что в столице стряслось нечто ужасное, и шеф будет вынужден припахать всех сотрудников, включая почти бесполезного меня. Все, чего я сегодня хотел от Джуффина — это обменять ему пару баек о Великих Магистрах на кружку-другую камры из «Обжоры Бунбы». Потом я был готов отправиться восвояси. Досуг меня больше не страшил. Человека, в чьем подвале резвится компания мертвых библиотекарей, ничем не проймешь.
Ну, то есть, я думал, что ничем. Пока не вошел в кабинет сэра Джуффина Халли.
Шеф был не один. Кресло, которое я в глубине души считал своим, занимал сэр Кофа Йох. Я уже давно привык к постоянным метаморфозам его облика, ко нынче Кофа превзошел если не себя, то мои представления о его возможностях. Выглядел он, как нянька из умеренно зажиточной семьи. Края ярко-зеленого в разноцветный горох лоохи обшиты мелкими тряпичными погремушками, чтобы опекаемому младенцу было чем заняться, пока его таскают на руках, а тюрбан уподобился цветочной клумбе, густо облепленной розовыми птицами и толстыми вязаными бабочками. Зрелище настолько умопомрачительное, что я застыл на пороге с открытым ртом, забыв о цели своего визита. То есть, о дармовой камре, кувшин с которой дымился в центре стола.
— Какая нынче впечатлительная молодежь, — посетовал Джуффин. — Сперва сэр Мелифаро вышел, держась за сердце, теперь этот герой, того гляди, сознание потеряет. Вот мы в их годы, встретив знакомого — к примеру, в лоохи, украшенном отрубленными головами лесных оборотней — позволяли себе, разве что, поинтересоваться адресом его нового портного.
— Каким вы, оказывается, были вежливым юношей, — удивился сэр Кофа. — Лично я в подобных случаях обычно говорил что-то вроде: «О, какой прекрасный наряд, я слышал, в Уриуланде в позапрошлом году все фермеры такое носили».
Шеф укоризненно покачал головой.
— И как только живы остались, с такими-то манерами.
— Сам удивляюсь, — согласился Кофа. — Эй, сэр Макс, ты теперь так и будешь топтаться на пороге до вечера? Входи, не бойся. Я не стану насильственно кормить тебя кашей.
— Зато меня вполне можно насильственно напоить камрой, — откликнулся я. — Сопротивляться буду вяло и очень недолго, вы меня знаете.
— За этим — к начальству, — строго сказал Кофа.
Ему явно было лень возиться с посудой. Зато наш шеф на диво трудолюбив. Жестом фокусника достал пустую кружку — не то из-за пазухи, не то просто из воздуха — и до краев наполнил ее камрой.
— Здесь побывал еще и сэр Шурф, — сообщил он, протягивая мне вожделенную посудину. — И, воспользовавшись случаем, прочитал нам лекцию. В частности, рассказал, что в самом конце правления династии Клакков наряды, вроде Кофиного были в большой моде. Представляешь, все так одевались — и мужчины, и женщины, и Королевские придворные, и грузчики из Портового Квартала. Только у богатых погремушки были из драгоценных металлов, а у бедняков — тряпичные. Хотел бы я прогуляться по Ехо той эпохи! А ты?
— Разве только в компании сэра Мелифаро. Чтобы помочь ему подобрать новый гардероб… Скажите честно, я вам очень помешал?
