Валерия Чернованова - Посланница. Тайна геллании
— Неужели? — решил неудачно пошутить принц, но, наткнувшись на мой полный искреннего негодования взгляд, предпочел заткнуться.
— Ты ничего не пропустила, Нарин, — спокойно без каких-либо эмоций сказала королева и возобновила прерванный моим появлением разговор.
— Мы только что получили послание от Локтана. Его Величество откликнулись на нашу просьбу. Думаю, сегодня или самое позднее завтра его войска прибудут в Геллион, — тем временем докладывал щупленький солдат с едва заметной растительностью на лице. Хм, не знала, что в армию уже и детей берут.
— Хорошо, — удовлетворенно ответила королева и подозвала нового "докладчика".
И так весь совет. Советники, солдаты, капитаны и иже с ними (всех чинов я не запомнила) по очереди поднимались и давали отчет о проделанной работе. Как я поняла из слов одного из разведчиков Ее Величества, демонов пока на горизонте видно не было. С одной стороны это хорошо. Но! Чем дольше эти твари будут шататься по землям Этары, тем меньше шансов останется у меня и Владыки. Сами понимаете, как я «обрадовалась» этой новости.
— Может, оставим их и прогуляемся по городу? — склонившись надо мной, шепнул Лор. — Не известно когда нам еще представится такая возможность. Если вообще представится, — мрачно добавил он.
Я с радостью откликнулась на его предложение и, улучив подходящий момент, когда внимание всех было сосредоточено на Зоррене и еще одном советнике, мы тихонько поднялись и выскользнули в дверь. Разбудив близнецов, отправились в город.
Глава 28
Иногда эпохи замирают, глядя на секундомер.
NNЯ лежала и смотрела в потолок. Пыталась уснуть, но чувство страха, которое в последние дни стало настолько острым, что даже дышать было больно, не давало мне погрузиться в спасительную дрему. Стоило только закрыть глаза, как в голове возникали страшные образы. Война с демонами. Что может быть страшнее? Не знаю, чего я боялась больше — потерять Дорриэна или стать свидетелем гибели целого мира. Я не хотела умирать, не хотела терять его, но и одна лишь мысль о том, что все мои близкие могут погибнуть в грядущем аду, причиняла мне невыносимую боль. И что самое страшное, я ничего не могла изменить. Оставалось только надеяться и верить в чудо. Вот только я уже давно разучилась верить.
Смирившись с тем, что уснуть мне так и не удастся, я быстро оделась и покинула комнату. Проходя по пустынным залам и коридорам, я с грустью смотрела на такую родную и дорогую моему сердцу обстановку. Геллионский дворец, также как и Ирриэтон я считала своим домом. Как же я любила эти стены, этот пропитанный стариной воздух, мистическую атмосферу, окутавшую каждый уголок дворца. Сейчас мне казалось, что я родилась здесь. Что я — часть этого мира. Теперь он не был для меня чужим. Это мой мир. Мой дом. И, несмотря на то, что порой я ненавидела его всей душой и проклинала этарцев за их жестокосердие, я все равно любила их. Любила и ненавидела одновременно. Несмотря на всю боль, что я испытала за эти несколько месяцев, сейчас я наконец-то поняла, что если бы мне выпал шанс вернуться в прошлое и все изменить, я бы не стала этого делать. Наверное, мне было предначертано попасть в этот мир и стать одной из них. И другой судьбы мне не надо.
Я спустилась в подземелье и в нерешительности остановилась перед дремавшем на лавке стражником. Зачем я сюда пришла? "Чтобы увидеть его", — звучал тихий ответ истерзанного сердца.
Потормошив солдата, я попросила его отвести меня к узнику. Нехотя поднявшись, он что-то недовольно пробормотал на счет надоедливых посетителей, но спорить не стал. Сняв со стены факел, отпер тяжелую деревянную дверь и повел меня мрачными коридорами к Владыке. Уже подходя к камере, я заметила высокую женскую фигуру, тенью скользнувшую от двери и поспешившую нам навстречу.
— Он никого не хочет видеть, — сквозь слезы прошептала колдунья и, обойдя нас, поспешила прочь из подземелья.
Я посмотрела ей вслед. Мать отважилась поговорить с сыном. Но, похоже, сын не захотел ее видеть. Взяв у стражника ключи и сказав, что дальше я сама, я подождала, пока он скроется за поворотом, и замерла, не решаясь идти дальше. Как же это сложно. Леста любила сына, но пожертвовала им ради спасения Этары, а он никак не хочет понять, почему она это сделала. Ведь она его мать. Она была единственной, кому он доверял, и она предала его. А теперь история повторилась. И снова я почувствовала, что моя душа испачкана грязью. Я поступила точно так же. Получается все, кто был дорог Эроту, предали его. Я горько усмехнулась. А мы еще удивляемся, откуда в нем столько злобы. Интересно, а что бы делала я, если бы вернулась из царства мертвых и застала того, кто меня предал в живых? Наверное, в моем сердце также как и в его поселился бы демон мести.
Заметив, как мимо меня проскользнуло что-то серое и противно пищащее, я невольно вскрикнула. Крыса! Мерзость!
— Я же сказал тебе убираться! — послышался гневный крик.
— Леста ушла, — спокойно ответила я и, подойдя к камере, отперла дверь.
Эрот полулежал на жесткой устланной грязной подстилкой кровати и с ледяным равнодушием смотрел вдаль. Заметив меня, он сел, но взгляд по-прежнему оставался холодным. Шли долгие секунды, но никто из нас не спешил нарушить гнетущее молчание. Наконец я оторвалась от двери и шагнула к нему.
— Наверное, мне ты сейчас скажешь нечто подобное.
Он криво усмехнулся и, скользнув по мне быстрым взглядом, прислонился спиной к стене.
— А ты хочешь услышать, как я рад тебя видеть?
— Ну или на крайний случай "Чего тебе от меня надо?". Все же лучше, чем "Пошла вон отсюда!".
Улыбнулся. Это уже шанс, что меня сейчас не отправят. Хотя почему меня должно это волновать? Он ведь не Дорриэн. Но как же не хочется уходить!
— Зачем пришла?
— Не знаю, — честно призналась я. — Просто хотела увидеть тебя. Поговорить.
— О чем?
О чем, о чем? Откуда я знаю?! Захотела и все!
— Зачем ты это сделал?
— Что сделал? — продолжая улыбаться, спросил эмпат. — Это де Оры вернули меня к жизни, не я.
— И первым твоим желанием стало уничтожить Этару! — раздраженно бросила я и отошла к стене.
Эрот какое-то время изучал меня, словно пытался прочесть мои мысли. Но он не мог. Мне даже не нужно было блокироваться. Арделия лишила его и этого дара.
— Почему вы все считаете, что я хотел ее уничтожить? — искренне изумился он. — Я всего лишь намеревался вернуть Драгонии земли, изначально принадлежавшие моему народу. Тогда мне удалось это сделать, но… меня предали. И уничтожили, — усмехнувшись, закончил он.
— Неужели тебе было мало того, что ты имел? — Я приблизилась к эмпату и опустилась на каменный пол. — Зачем ты провел тот мерзкий обряд, зачем вызвал демонов? Ведь если бы не ты, ничего бы этого сейчас не было. Посмотри, что ты наделал! Ты обрек свой род на страшные муки, каждого своего потомка! Превратил эмпатов в презренных существ, которых ненавидят и проклинают. Это из-за тебя на Этаре появились Безликие, которые в течение многих веков уничтожали твой народ. Ты об этом мечтал?
— Нет, — одними губами прошептал Владыка и отвернулся, не желая встречаться со мной взглядом.
— А теперь ты вернулся, чтобы повторить прошлое. Для чего?
Владыка не шевелился. Он продолжал смотреть в маленькое окошко в двери, забранное металлической решеткой, и только отрывистое дыхание свидетельствовало о том, что предо мной сейчас не каменная статуя, а живое существо.
— Зачем ты все это спрашиваешь? Что ты хочешь от меня услышать? — Эрот попытался подняться, но тело отказывалось слушаться его. Вернувшись на кровать, он с болью в голосе прошептал. — Да, я мечтал править могущественным Королевством Света. Хотел видеть, как мой народ благоденствует, хотел создать новый мир.
— А для этого тебе нужно было уничтожить старый.
— Не уничтожить, а изменить! — прокричал он и пронзил меня полным боли и обиды взглядом. Сейчас он был похож на избалованного ребенка, лишившегося любимой игрушки. Владыка сжал кулаки и, скорее всего, убил бы меня, если бы у него хватило на это сил. — Хватит меня осуждать! Что сделано, то сделано. И я не способен ничего изменить. Убирайся!
— Нет! — Я подалась вперед и склонилась над ним, стараясь не обращать внимания на тот яд, которым было наполнено его сердце. — Неужели ты до сих пор не осознал, что натворил? — Тогда я не понимала, зачем я все это ему говорила. И не знала, был ли смысл в моих словах. Эрот не хотел слышать меня, а я не хотела понять его. Вот так мы и сидели, прожигая друг друга полными непонимания взглядами, и каждый чувствовал как та невидимая нить, что связывала нас все эти месяцы, медленно тлеет и сгорает, не способная преодолеть сжигающее все на своем пути пламя ненависти. — Я просто хочу понять тебя, понять, что тобой двигало.
