Роджер Желязны - История рыжего демона

Их спор разрешился сам собой, когда из-за поворота черной реки показалась ладья. Она подошла ближе, и Фауст с Маргаритой увидели, что на ее корме возвышается какая-то постройка, очевидно служившая корабельной команде укрытием от дождя и ветра. Это далеко не новое, нелепое и громоздкое сооружение передвигалось по темной воде несколько необычным способом: пять дельфинов толкали его, упираясь в корму носами. Дельфинам помогали гребцы, благодаря чему ладья развивала довольно неплохую скорость. Через несколько минут она была уже так близко, что Фауст и его спутница разглядели свет фонарей сквозь ее бортовые иллюминаторы и услышали веселые голоса и звуки музыки — очевидно, команда отнюдь не скучала на борту этого древнего ковчега.

— А это еще что такое? — воскликнул Харон, заметив маленькую лодку, в которой сидели Фауст и Маргарита. Приказав держать курс прямо на нее, он встал на носу судна, выпрямившись во весь свой высокий рост. Это был худой старик с заросшим седой щетиной подбородком и редкими волосами неопределенного цвета, развевавшимися на ветру вокруг его шишковатого черепа, обтянутого морщинистой кожей. Маленькие глубоко посаженные черные глазки сердито сверкали из-под сдвинутых бровей. Впалый рот напоминал извилистую трещину; уголки бескровных тонких губ опускались вниз, придавая лицу высокомерное выражение. Отложив переговоры с вторгшимся в его владения Фаустом, он повернулся назад и начал хрипло выкрикивать команды:

— Света сюда! Эй, там, на левом борту, суши весла! Опускай парус! Лево руля!

Фауст, получивший весьма разностороннее образование, знал, что гребцами на ладье Харона служат знаменитые герои Древней Греции, давно перешедшие в мир иной. Он увидел Те-сея, Персея, Геракла и Язона, чьи изображения часто встречались в книгах; мимо промелькнуло еще несколько бородатых, незнакомых ученому доктору лиц.

— Чего вам здесь надо? — обратился к Фаусту Харон со своей ладьи.

— Мы хотим переправиться по реке Стикс, чтобы попасть в Константинополь, в 1210 год, — ответил Фауст. — Дата и время указаны точно.

— Мы больше не заходим туда, — проворчал Харон. — Слишком много возни. И на берегу у них вечно царит суматоха. Почти всегда скапливается гораздо больше душ, ждущих перевозки, чем я могу принять на борт. Не поеду. Мне там нечего делать.

— Но мне обязательно надо попасть в Константинополь, именно в 1210 год! — воскликнул огорченный Фауст. — За какую плату вы согласитесь доставить туда нас обоих?

Харон презрительно захохотал:

— Что вы можете мне предложить? Небось поверили глупой сказке про один обол, за который можно прокатиться по Стиксу, да? Путешествия по этой реке резко возросли в цене после того, как я приобрел эксклюзивное право на все перевозки. Это моя территория, слышите, вы, глупцы? Поэтому не вздумайте плыть дальше на своей лодчонке! Не пытайтесь также искать обходной путь. Я засадил оба берега вдоль принадлежащего мне участка реки диким вьющимся виноградом. Если вы все-таки решитесь идти сушей, вам придется прокладывать себе путь сквозь густые заросли. Даже величайший маг вряд ли осилит такое путешествие.

— Я отнюдь не собираюсь нарушать ваши права на эту территорию, тайком пробираясь вдоль берега, — ответил ему Фауст. — Я предлагаю вам заключить сделку.

— Почем вы знаете, может, я не соглашусь?

— У меня есть нечто, от чего вы наверняка не откажетесь.

— Ха-ха! И что бы это такое могло быть?

— Послушайте, — Фауст слегка понизил голос, — вы, конечно же, не слепой и заметили эту юную особу, мою спутницу?

Несколько мгновений Харон буравил Маргариту своими маленькими черными глазками.

— Женщину? Ну, я ее вижу. И что же дальше?

— Эта девушка очень хороша собой, не так ли?

— Ха! Я здесь успел насмотреться на красоток получше вашей!

— Возможно. Однако все они были лишь бесплотными тенями. А это — живая женщина.

Харон подарил Маргарите еще один недоверчивый взгляд. Затем он молча уставился на ученого доктора.

— Вы ведь чувствуете разницу между живыми и мертвыми людьми, — торопливо произнес Фауст, — правда?

— Конечно, да. Вот вы, например, живы. Однако это еще не повод для того, чтобы задирать передо мной нос. Я сделан из того же самого теста, что и вы; хотя, конечно, в вашем мире я не существую на самом деле, здесь я — живой человек.

— То, что происходит в подлунном мире, к делу не относится, — сказал Фауст. — Я предлагаю вам живую женщину…

— Эй, подожди-ка! — резко оборвала его Маргарита.

— Прошу вас, подождите одну минутку, — обратился Фауст к Харону. — Мне нужно кое-что уладить. — Затем, наклонившись к девушке, он зашептал ей: — Дорогая, я не имел в виду ничего дурного, когда предлагал тебя Харону. Это вовсе не в моих правилах. Я только подумал, что ты можешь пообедать вместе с ним, а потом немного потанцевать. Он согласится, я уверен — ведь ему, наверное, уже порядком надоело плавать в своей ладье вверх-вниз по течению. Я понимаю, тебе это может быть не слишком приятно; но ведь в том, чтобы скушать свой обед в обществе этого безобидного старичка, — а потом протанцевать пару спокойных танцев, нет ничего плохого.

— Почему вы думаете, что мне надоела моя ладья? — неожиданно прервал его Харон. Он подслушивал разговор Фауста с Маргаритой.

— Желание перемен к лучшему свойственно всем людям — как живым, так и отошедшим в мир иной, — ответил ему Фауст. — Такова человеческая природа.

— Что ж, в вашей идее, однако, есть кое-что разумное. Никогда не поздно попробовать внести в свою жизнь некоторое разнообразие, — сказал Харон после короткой паузы. — Я могу взять… как же это называется?.. Мне ведь уже не раз приходилось слышать такое короткое новое слово.

— Отпуск, — подсказал Фауст.

— Правильно, отпуск. В древности у нас ничего подобного не было.

— Вам бы уже следовало привыкнуть к тому, что правила приличия, нормы поведения и законы, так же как и моды, меняются очень быстро, — заметил Фауст. — Однако вернемся к предмету нашей беседы. Почему бы вам не направить свою ладью в Константинополь, год 1210-й? В пути вы сможете наслаждаться обществом прекрасной девушки и танцевать с нею, сколько захотите.

— А вы что будете делать в это время? — спросил Харон.

— С вашего позволения, прилягу отдохнуть в каюте. В последнее время на меня свалилось множество хлопот, да и в будущем их предстоит не меньше. Я устал и мечтаю об одном — хорошенько выспаться.

Часть II. КОНСТАНТИНОПОЛЬ

Мефистофель перенес Мака в совершенно незнакомую местность — должно быть, в какой-то маленький тихий залив, берега которого поросли лесом. Огромные прямые стволы, похожие на стройные колонны, поддерживающие свод древнего храма, поднимались вверх, к солнцу и ветру. Прежде Мак никогда не видел таких деревьев — величавых гигантов, совсем не похожих на тоненькие деревца, растущие в Европе. Даже трава под ногами выглядела по-иному: она была гораздо выше и гуще, чем та, которая росла по обочинам исхоженных Маком дорог. Больше ему не удалось разглядеть ничего: мешали заросли ивняка. Слабый ветерок принес горьковатый запах морской воды, и Мак решил, что они, по-видимому, находятся недалеко от берега.

Свежий, холодный воздух небесных сфер, по которым с быстротой метеора пронеслись они с Мефистофелем, покинув зеленую лужайку, где проходил Всемирный Шабаш, немного прояснил мысли захмелевшего Мака; однако от выпитого на празднике вина у него до сих пор слегка кружилась голова. «Ну и крепкий же эль пьют на этих сатанинских балах», — подумал Мак. Настроение у него было прекрасное, даже несмотря на странное предчувствие, зашевелившееся в глубине его души: ему показалось, что в будущем ему уготовано не одно только приятное времяпрепровождение. Сейчас Маку хотелось поговорить об ожидающем его несметном богатстве — части той награды, которую посулил Мефистофель — и узнать подробнее, что еще ему предстоит получить от демона.

— Мне нужно составить список своих желаний, — сказал Мак Мефистофелю. — Вы обещали исполнить все мои желания, не правда ли?

— О да, — ответил демон. — Какие мелочи вас волнуют, однако!

— Смотря с какой стороны к этому подойти. То, что для вас — мелочи, для меня, наоборот, очень важно. Послушайте, а не могли бы вы дать мне хоть что-нибудь прямо сейчас, раз уж вы считаете подобные вещи сущими пустяками? Для начала мне хотелось бы получить королевскую мантию, подбитую мехом горностая. И еще — серебряный кубок, из которого я буду пить вино. Старая оловянная посуда не подходит столь важной особе, какой я теперь стал.

— Возьмите себя в руки, — осадил его Мефистофель. — Нельзя же так распускаться! Право, создается впечатление, будто вам не о чем сейчас подумать, кроме как о преходящих земных благах и о размере вашего вознаграждения! Всему свое время, и наградам тоже. Итак, с настоящего момента вы начинаете играть свою роль в Тысячелетней войне двух великих сил — света и тьмы.