Ведьма с высшим юридическим - Элен Ринар
Сидящий с ними Франс Логар манерно поддакивает девушкам, вставляя свои замечания. По его репликам становится понятно, что он не раз бывал в столице и тоже будет там на каникулах. Не мы одни готовимся стать адептами академии. Аристократы готовят своих детей к вхождению в новый этап их жизни. Всё правильно. Но получается, что мы имеем все шансы встретить этих персонажей на каких-то мероприятиях, запланированных Амалией.
Мы с девочками набираем себе еды, а я — ещё сверх того беру еду для Феофана, и усаживаемся за наш столик. Когда мой социальный статус и популярность в школе стали расти, мне намекали, что надо бы пересесть, что это место не статусное. Но мне это было не нужно и, посовещавшись, мы остались на прежнем месте. Тем более, рядом был подоконник, на котором привык размещаться Феофан.
Сегодня мы завтракаем одни: Даниэль усиленно отрабатывает долги в ГКАМА, а Этьен, закончив все дела ко вчерашнему вечеру и договорившись в администрации, вечером выехал домой. Поэтому единственным мужчиной в нашей компании был Феофан, который с упоением предавался завтраку, не забывая посматривать по сторонам.
Мы же, увлечённые разговорами, очнулись только тогда, когда свободный стул был отодвинут, и к нам за стол подсел упомянутый выше Франс Логар. Я от недоумения так и застыла с наполовину откусанной ватрушкой, не зная, как реагировать на сие действо. Подруги тоже замерли. Феофан округлил и без того не маленькие глаза.
Сын виконта же, как ни в чём не бывало, завёл с нами светскую беседу, смысл которой я не сразу уловила. Оказалось, что Франс узнал, что эти каникулы мы (ну или я — это уж точно) проведём в столице и предлагал свои услуги в качестве гида и сопровождения. Он говорил какие-то умные слова, объясняя, почему нам стоит радостно принять его великодушное предложение, а я зависла как старый Pentium.
Я прекрасно помнила его отношение к Танире и её подругам, как потом он был в списке женихов у дяди Олдвена. И что же он хочет теперь? Понятно, что разрывать мою помолвку с Этьеном ради него никто не станет. Хочет примазаться к высшей аристократии и показаться в моём и бабушек обществе в столице? Его ли это интерес или это — троянский конь и его приставил граф Дампьер? Но зачем, если я буду у его матери и под присмотром его сыновей? Не доверяет им? Как то всё слишком сложно. Логичней предположить, что он хочет, используя нас, завязать в столице полезные связи.
Перевела взгляд на стол со змеями. Они делали вид, что заняты своей беседой, а сами постоянно бросали заинтересованные взгляды на наш стол. Ага, похоже, что не только Франс мечтает поднять свой рейтинг за мой счёт. Расчёт тут прост: Франс напрашивается в наше сопровождение и передаёт змеям информацию, где и когда мы будем. А они, прибыв туда, всем рассказывают, что они с нами учатся, какие мы подруги и прочее. Подходя с нами поздороваться, показательно мило общаются. И вуаля — идёт молва о том, что они лучшие подруги внучки маркизы Коллдей и Лионеллы Беккерлион. А эта репутация, в свою очередь, открывает им двери в дома высшей аристократии, обеспечивает приглашения на приёмы и светские мероприятия. Ну что ж, они — первые, но не последние, кто ещё захочет так поступить. Значит надо показать, что она не станет этому потакать. Ладно, сыграем в эту игру.
Уже полностью придя в себя, я в столь же велеречивых светских выражениях заверила Франса Логара, что у нас уже есть сопровождающие и всё продумано родственницами. Но, если у него появится какое-то действительно интересное предложение, то пусть он переговорит об этом с Этьеном, а мы обсудим и решим, принимать его или нет. Ну и, конечно, я сделала вид, что поверила в его альтруизм и желание оказать нам неоценимые услуги. Девочки смотрят на меня удивлённо, но никак не комментируют. Доев, мы уносим посуду на специальный стол и выходим из столовой.
Тут я делаю им знак в сторону эркера с цветами и небольшим диванчиком. Поставив полог тишины, как учил Виктор, я коротко обрисовываю подругам свои догадки по поводу змей и Логара. Девочки ахают и начинают возмущаться такой наглостью. Успокаиваю их, предлагая обсудить всё позже с бабушками. Уж они-то на этих интригах не одну собаку съели — помогут, подскажут. А мы будем перенимать бесценный опыт. Упоминание о бабушках и предстоящем разговоре вселило в девочек уверенность, что мы сумеем преподать злыдням урок. На том и порешили. А также поспешили в библиотеку, чтобы сверить с библиотекарем оставшиеся у нас на руках книги и пособия и получить справку для личного дела.
Из библиотеки мы пошли в лаборатории, оттуда — к куратору. Отдали все справки и направились в актовый зал. В нём, как это часто было в последнее время, кроме сотрудников школы и учащихся, была толпа каких-то попечителей, благодетелей, проверяющих и каких-то ещё деятелей. Начиная с того дня, как в школе и в городе узнали, что я — внучка Лионеллы Беккерлион, в школу стали постоянно прибывать разряженные и увешанные драгоценностями дамы и мужчины по одному и группами по разным надобностям. И интересовал их, конечно же, выпускной курс.
По мере того, как к информации обо мне добавлялись новые подробности: реальный уровень силы, который я показала на представлении Ковену, родство с Коллдеями, количество прибывающих всё увеличивалось. Теперь по нашей школе постоянно слонялись толпы пафосных дам и кавалеров, изводя нервную систему директрисы и администрации школы. Лионеллу же, как и ректора ГКАМА, происходящее, похоже, только забавляло.
Меня нервировало это паломничество. Главным образом потому, что на меня смотрели как на товар, а не как на разумное одушевлённое существо. Они могли громко меня обсуждать, остановившись в двух шагах, бесцеремонно рассматривать, задавать мне вопросы, ответы на которые их никоим образом не касаются, прерывая общение с одноклассниками. Одним словом, они вели себя как
