Гжегож Бабула - Истребитель ведьм (сборник)
Интересно, я быстро поверил, что ее не было на моих сеансах. Это не исключено: аппарат мог сам, помимо ее воли, без включения ее сознания втянуть ее в орбиту своего действия и материализовать у меня, подобно тому, как луна притягивает лунатиков. Она была осью, вокруг которой вертелось все связанное с нами, мы оба думали, взывали к ней, хотела она того или нет.
— Итак, хочешь окончательно порвать с нами! А не думаешь, что это вообще недостижимо? Не понимаешь, что тебя можно тоже воскресить, вынудить к контакту, да, вынудить!
Я уже перестал кричать, только голос мой дрожал. Резким движением я вытащил из сумки свой фотоаппарат, тот самый, которым я фотографировал кошек в начале опытов, еще живых кошек, играющих с искусственными мышками.
Она просто вылетела из кресла и прижалась к стене. Я спокойно наводил аппарат.
— Нет, — взмолилась Эльжбета и заслонила руками лицо, — нет, нет, не надо!
Она стала медленно передвигаться вдоль стены к двери. Но я хорошо помнил, что дверь была закрыта на все засовы. Трудно будет ее открыть, ох, как трудно…
Перевод Вадима Лунина
Марек С. Хуберат
ТЫ ВЕЕНУЛСЯ, СНЕОГГ…
I
На полу виднелась цепочка светлых пятен. Сноргу нравилось смотреть, как они медленно движутся по матовой облицовке. Он давно открыл, что свет проникает в Комнату через небольшие окна под потолком, и любил лежать на полу так, чтобы теплые лучи грели тело. Снорг попытался пошевелить руками и беспомощно сполз с постели.
— Дэгс… — выдавил он сквозь стиснутые зубы. Одеревеневшие челюсти не повиновались.
— Дэ-э-э-гс…
Один из Дэгсов оторвал взгляд от экрана визора. Он отреагировал скорее на грохот, вызванный падением Снорга, чем на его голос. Музи все также тихо мурлыкала свою песенку без слов. Дэгс несколькими короткими бросками подобрался к Сноргу и сильно ударил его по щеке. У обоих Дэгсов были очень сильные руки, недоразвитыми ногами они почти не пользовались.
— Вла… вла… — пробормотал Дэгс и несколько раз взмахнул руками, хотел показать, наверное, что Снорг своими также скоро сможет двигать. Второй Дэгс тоже подполз и изо всей силы потянул Снорга за волосы. Было ужасно больно, но именно это и радовало.
“Голова… голова… — билось у Снорга под черепом, — хорошо… это хорошо”.
Второй Дэгс принялся тыкать пальцами ему в глаза. Снорг мотнул головой и взревел от боли. Первый Дэгс ударил второго изо всей силы, тот упал и покатился по полу. Из глаз Снорга текли слезы, поэтому он не видел, все ли провода воткнул в его мышцы Дэгс и правильно ли он приклеил электроды. Снорг надеялся, однако, что все будет нормально. Он мог только догадываться, каким образом Дэгс проверяет, правильно ли подключено оборудование. У Дэгсов глаза располагались очень далеко друг от друга, поэтому при осмотре они, наверное, смешно крутили головами.
— Тевежнер!.. Рассказать тебе сказку?.. — раздался громкий голос. Снорга всегда восхищало произношение Пайки. Вот и теперь он отчетливо слышал каждое слово, хотя ушных раковин у него не было.
Ответом на слова Пайки было громкое бульканье. Тевежнер всегда лежал неподвижно и только бульканьем давал о себе знать. Но если бы Тевежнер встал, он возвышался бы над всеми, даже над Тиб и Эйспи. Тиб все время стояла и только поэтому была выше всех.
“Может, и я был бы выше ее, если бы встал”, — подумал Снорг.
— Пайки, заткнись!.. Не слышишь — я пою… — крикнула Музи, — потом ему расскажешь…
Руки ничего не чувствовали, как деревянные колоды, но двигались, повинуясь голове. Снорг сорвал с себя путаницу проводов и трубок. Сильно ущипнул себя за руку. Ничего не почувствовал. “Хоть двигается”, — подумал он и внимательно осмотрел раны и ссадины на теле. Большая их часть уже заживала. Однако прибавились две новые царапины: это тогда, когда падал с постели. Увечья преследовали Снорга. Стоило отвлечься на секунду, неловко повернуться, задеть за мебель, и он распарывал себе кожу, даже не замечая этого. Снорг подполз к визору. Рядом неподвижно стояла Тиб, а один из Дэгсов пытался снизу стащить с нее рубашку.
“Кто ее одевает?..” — подумал Снорг. Ежедневно Дэгсы делали то же самое, и каждый день с утра она вновь оказывалась одетой.
В конце концов серая рубашка соскользнула с Тиб на пол, и Дэгс начал карабкаться по ее ноге вверх.
Снорг наблюдал за происходящим. Все шло как обычно: малыша постигла неудача. Когда он был уже достаточно высоко, Тиб попросту заложила ногу за ногу. Дэгс, смирившись, приклеился к экрану визора.
Тиб — настоящая женщина, Снорг уяснил себе это именно сейчас. Она выглядела точно так, как показывал экран визора на любой из лекций.
Может, только бедра узковаты и чересчур высока, а так все сходится… До сих пор он смотрел на нее как на мебель, как на неподвижную декорацию в Комнате. Она всегда казалась ему очень высокой, особенно если смотреть снизу. Снорг очень хотел бы поговорить когда-нибудь с Тиб. Она была единственной в Комнате, с кем не удавалось войти в контакт. Даже Тевежнер, который лежал неподвижно, куском мяса, и не способен был ни единого слова вымолвить, и тот мог рассказать немало интересного. Надо только уметь с ним разговаривать: “да” — одно бульканье, “нет” — два. Тевежнер заполнял собой почти половину Комнаты, и очень долго все думали, что он такой же, как Тиб. И только Пайки догадался, как надо с ним разговаривать. Сначала Дэгсы, любившие сидеть на его широком, теплом и мягком теле, открыли, что Тевежнер реагирует на тумаки. Потом Пайки, который вообще был еще очень умен, придумал, чтобы Тевежнер булькал “да” на нужную букву алфавита, а когда хотел закончить слово, булькал дважды дополнительно. Они все собрались тогда вокруг него. Снорг принес коробку с Пайки, а Дэгсы притащили Музи. Сообща они складывали букву За буквой. “Я Тевежнер”, — сказал тогда Тевежнер. Потом он сказал еще много чего другого. Он говорил, что любит Дэгсов, благодарил Пайки и просил, чтобы его немного передвинули, потому что он плохо видит экраны. В последнее время, однако, Тевежнер ленится: предпочитает, чтобы ему задавали вопросы, а он только булькает “да” или “нет”. Снорг придвинулся к Пайки.
— Пайки, ты мужчина или женщина? — спросил он и стал разворачивать простынку.
— Отцепись, Снорг… иди к черту… Я просто Пайки… — Маленькое тельце рванулось из рук Снорга. Тот наконец полностью развернул простынку и тут же стал заворачивать снова.
— Ты действительно просто Пайки, — сказал он.
— Я же тебе, дурень, давно это толкую, — Пайки презрительно скривил губы. — Дэгсы давно бы уже докопались, будь это по-другому.
У Пайки была великолепная голова: больше, чем у Снорга, и необыкновенно правильной формы, красивее даже, чем у тех, кого он видел на экране.
— У тебя замечательная голова, Пайки, — сказал Снорг, чтобы немного его умилостивить. Пайки покраснел.
— Сам знаю, а у тебя мерзкая рожа, хотя тоже довольно-таки правильная, если — б только не эти уши… — ответил он. — Я значительно умнее вас, — продолжал Пайки, — и буду еще долго жить после того, как вас ликвидируют…
— Что ты говоришь? — переспросил Снорг.
— Ничего. Подай мне присоску.
Снорг вытащил из стены трубу для удаления отходов, нацепил ее на Пайки и отодвинулся. Визор показывал деревья, много красивых и разноцветных деревьев. Снорг никогда не видел настоящего дерева и всегда мечтал полежать на нем. Он представил себе, как ветки укладываются вокруг него в мягкую теплую постель. Все, что показывал визор, было очень красивым: обширные ландшафты, правильно сложенные люди; визор учил их также многим полезным вещам. Снорг ощутил в себе грусть и вину. Он сожалел, что не так красив, как люди на экране, совершавшие разные сложные движения и действия. Он был уверен, что это его вина в том, что он такой, какой есть, а не такой, как люди с красивых картинок на экране. Хотя в чем его вина, Снорг не знал. Глядя на экран, он забывал обо всем. Визор многому его научил и показал вещи, которых никогда не было в Комнате.
На экране появилась женщина. Она стояла неподвижно, и на ее примере демонстрировались правильные пропорции женского тела. Рядом с экраном торчала Тиб и смотрела прямо перед собой стеклянными глазами. Он сравнил ее с той, на экране. Тиб была лысой, абсолютно лысой, и этим ее голова сильно отличалась от головы той женщины, но Снорг попытался представить себе волосы на голове Тиб, и результат оказался не таким уж плохим, У нее были нежные ушные раковины, слегка отстающие от черепа и почти прозрачные на свету. Эти уши были предметом особой зависти Снорга. На экране появились линии, очерчивающие правильные пропорции тела, и Снорг подполз к Тиб, чтобы измерить шнурком ее пропорции. Мало того, что ее руки и ноги были одинаковыми по длине, притом, что руки были короче, чем ноги, но ее телосложение вообще в мельчайших деталях совпадало с эталонным. Чтобы еще раз сравнить размеры ее головы и остального тела, он стал на колени и вытянул руки вверх. Все совпадает — отметил с удивлением.
