Елена Никитина - Огненный путь Саламандры
Сгруппироваться во время падения и упасть так, чтобы все возможные недруги, желающие тебе смертельных травм и неизлечимых увечий, кусали локти от досады, умеет не всякий; а когда свободный полет является полной неожиданностью, да еще и место приземления соломкой вряд ли кто-нибудь удосужится устелить, вообще единицы. А полы храмов, к какой бы религии они ни принадлежали, самое большее могли устелить ковровой дорожкой или лепестками цветов, но даже на такую сомнительную роскошь Полоз не рассчитывал. Он только и успел, что интуитивно свернуться в максимально расслабленные кольца и спрятать внутри голову, чтобы защитить от удара самую важную часть тела, без которой любое дальнейшее существование можно считать бессознательным паразитированием. Главное, чтобы копий внизу не было натыкано, а осколки разбитого витража можно в расчет не брать.
Однако вопреки ожиданиям приземление Хранителя Золота оказалось на удивление мягким. Упав, он мгновенно свернулся тугим клубком, крепко обвившим то, что послужило ему посадочной перинкой, и потрясенно замер. Одного мимолетного взгляда хватило, чтобы понять — лучше бы он со всего маху рухнул на жесткий мрамор и разбился. Четыре пары фасеточных глаз на черной мохнатой морде смотрели на него со смесью легкого удивления и непроизвольного любопытства. Мощные жвалы ходили из стороны в сторону, словно разминаясь перед так неожиданно свалившейся трапезой, а мохнатые конечности слабо шевелились, но более активных попыток к освобождению не предпринимали, будто тварь знала — этот незапланированный обед никуда не денется, и пока можно просто им полюбоваться, получить, так сказать, эстетическое удовольствие.
— Вот дивовы чертоги! — еле слышно выругался Полоз, не в силах пошевелиться и отвести взгляда от этого ужасающего зрелища. — С-с-сначит, у Темных и правда есть кровош-ш-шадный монс-с-стр, придающ-щ-щий им невероятные с-с-силы и колос-с-сальное могущ-щ-щество, которым они так хвас-с-стаютс-с-ся…
— Ру-у-у? — словно спросило чудовище, приближая уродливую морду почти вплотную к носу остолбеневшего наследника Золотоносных Гор.
— С-с-сама такая! — Полозу почему-то показалось, что огромный паук именно женского пола, а о женском коварстве и жестокости, с которыми не каждый мужчина сравнится, он уже давно был наслышан. А если такая фифа не с тобой, а против тебя, то можно смело писать завещание и складывать лапки. Лучше бы перед ним вооруженный взвод солдат сейчас стоял, честное слово.
— Ры-ы-ы? — снова вопросительно заурчала восьминогая дама, но угрожающих и агрессивных ноток в ее голосе, как ни странно, не слышалось.
— Ш-ш-што? Думаеш-ш-шь, я к тебе с-с-свататьс-с-ся приш-ш-шел? — немного осмелел Полоз, начиная осознавать, что немедленно пожирать его пока никто не собирается, а значит, есть шанс банально заговорить зубы.
— У-у-у, — громко и довольно заурчала паучиха и, неуверенно протянув огромную мохнатую лапищу, погладила свалившегося на нее «жениха» по гладкой золотистой макушке.
«Та-а-ак! Каш-ш-шетс-с-ся, я серьес-с-сно влип. Лучш-ш-ше бы она меня в качес-с-стве обеда вос-с-спринимала», — не сводя пристального взгляда с осмелевшей «невесты», уже вовсю давшей волю почти всем своим лапищам, подумал молодой человек и осторожно стал разжимать продолжающие стискивать огромное паучье тело кольца. Краем глаза он уже успел заметить, что чудовище обретается не на вольном выпасе, а заточено в затхлый, видимо, никогда не убирающийся каменный мешок, выход из которого только один — не слишком высокое круглое отверстие наверху, через которое он и свалился на паучью голову. А многочисленные обглоданные почти до белоснежного состояния кости на полу многозначительно указывали не только на диетический рацион, состоящий по большей части из человечинки и эльфятинки, но и на довольно скудные порции, скорее всего даже не ежедневные.
— Ты, конеш-ш-шно, ис-с-сумительно хорош-ш-ша, прекрас-с-сная нес-с-снакомка, — вслух как можно подобострастнее произнес он, с отвращением отмечая, как радостно заводила жвалами паучиха, будто в предвкушении долгожданных ласк, — но мне с-с-сейчас-с-с немного некогда нежиться в твоих объятиях. Мне нуш-ш-шно убить одного негодяя, с-с-спас-с-сти ни в чем не повинную с-с-саревну, помочь С-с-смею Горынычу выручить отс-с-са. И это вс-с-се очень-очень с-с-срочно. А потом… потом, ес-с-сли будет время, мы с-с-с тобой пообщ-ш-щаемс-с-ся. Ладно? А теперь ис-с-свини, крас-с-сотулечка, но мне и правда пора! — С этими словами Полоз осторожно скользнул на спину своей неожиданной страшной поклонницы и мощным рывком сильного змеиного тела выскочил из каменного колодца. Думать особо было некогда, но на уровне инстинктов он знал — если бы эта тварь захотела, ему не уйти из ее смертоносных объятий живым. Несказанное везение ли было причиной такой удачи или природное змеиное обаяние — сейчас значения не имело, главное — правильно и на полную катушку использовать предоставленный жизнью еще один шанс.
Наметанным глазом бывалого воина Полоз быстро окинул довольно большую круглую залу с витражными окнами, на месте одного из которых зияла неряшливая дыра с рваными острыми краями невылетевших осколков. Дверь (по крайней мере, видимая) была всего одна, но не стоило обольщаться, будто ее легко открыть, наверняка она укреплена мощными заклинаниями, как, собственно, и все вокруг. Молодой Хранитель Золота прекрасно чувствовал разлитые вокруг мощные магические потоки, какие возникают только при очень высокой концентрации магии, а вот заполошное их движение говорило о нестабильном ее состоянии. Тут либо маг не такой искусный, каким хочет себя показать, либо он здорово психует, что на пользу окружающему пространству и всему, что в него попадает, совсем не идет. Может рвануть так, что мало не покажется, а много — уже будет без разницы.
Но тут его взгляд наткнулся на странную прозрачную конструкцию, больше смахивающую на два соединенных между собой сложной системой трубочек аквариума, в одном из которых беззащитно и совершенно неподвижно лежала она…
— Не понял, — вдруг раздался сбоку негромкий растерянный голос, показавшийся в зловещей тишине совершенно неуместным. Под неосторожно переступившей с места на место ногой хрустнуло разбитое стекло. — Такого не может быть, просто потому, что не может быть…
Полоз резко обернулся и принял оборонительную позу, максимально компактно сворачивая тело в тугие кольца наподобие сжатой пружины. Разноцветные остатки витража, усеявшие, казалось, весь пол, жалобно всплакнули, превращаясь в мелкое крошево под тяжестью мощного змеиного тела.
— Ты?! — вложив в это короткое слово всю ненависть, на которую только был способен, выдохнул он. Золотые глаза блеснули таким холодом и презрением, что стоящий напротив мужчина невольно поежился, словно под порывом ледяного ветра, и спрятал ладони в рукавах своей двойной мантии. На краткий миг воцарилась такая тишина, что при желании ее можно было потрогать руками.
— Еще скажи, что ожидал здесь увидеть фруктовый сад с райскими птицами, — довольно быстро пришел в себя Мурвинальх и осторожно переместился на другую сторону колодца, стараясь держаться как можно дальше от сначала свалившихся с неба, а потом вынырнувших из недр неприятностей в лице (точнее, морде) почему-то выжившего наследника Золотоносных Гор. Закрыть жерло паучиного узилища жрец не мог — пресловутый рычаг находился как раз на противоположной стене, позади слишком опасного сейчас противника, но и из такой не слишком приятной ситуации можно выжать максимум пользы. Открытый колодец с недовольно копошащейся в нем паучихой создавал хоть какую-то преграду, лишая разъяренного Хранителя Золота маневренности. А для плетения заклинаний Верховному Жрецу не всегда и стены-то помеха. Единственная проблема — не ожидал он, что Полоз появится так скоро, и потратил на работу с Саламандрой гораздо больше энергии, чем это было необходимо. Теперь следовало как можно экономнее расходовать так недальновидно потраченные силы, но злобно шипящему противнику знать об этом вовсе не обязательно. Да и к магии у него на удивление стойкий иммунитет, его разве что остановить заклинаниями можно. Странно, почему Ллот на него не позарилась, обычно ведь жрет все подряд, не глядя, а тут капризничать вздумала.
— Верни мне с-с-саламандру, уш-ш-шас-с-стый гаденыш-ш-ш, — тихо и угрожающе прорычал Полоз, не сводя немигающего взгляда с эльфа. — С-с-сачем она тебе нуш-ш-шна?
— А может, она мне нравится, — невинно произнес жрец, бросив короткий взгляд на стеклянный куб, где лежала без движения его маленькая пленница. Страшный процесс, который он запустил, уже почти подходил к концу, кольцо все больше и больше наливалось огненной энергией, а ящерица… не так уж и нужна она на самом-то деле.
— Ты вреш-ш-шь! — не поддался на почти неприкрытую ложь Хранитель Золота.
