Дмитрий Казаков - Грязная магия
– Флаг Раздолья, я полагаю, – ответил Арс, созерцая натянутую на каркас комбинацию куска дырявой ткани и нескольких ленточек.
– Флаг? Но на нем должно быть изображено нечто возвышенное, устрашающее... Львы, драконы, мечи и все такое!
– Говорят, что когда Раздолью пришлось первый раз отбиваться от врагов, то они были так бедны, что у них не хватило ткани на флаг, – наставительно сообщил Топыряк, – и они соорудили его из того, что было. Сами местные жители называют его «звезды и полосы»...
– А на мой взгляд, это просто кусок ткани, в котором пробиты дырки, и пришитые к нему ленточки, – поэтичность была свойственна натуре гроблина примерно так же, как несущемуся в космосе астероиду – атмосфера.
– В чем-то ты прав, – Арс дипломатично не стал спорить, – но в то же время это и флаг!
Они проехали мимо загона. Крупный рогатый скот посмотрел на чужаков без особого удивления.
– Эй, хозяин, ты дома? – спрыгнув с седла, Арс забарабанил в дверь. Та опасно затрещала, всем видом намекая, что не приучена к подобному грубому обращению и предпочитает поглаживание.
– Я-то дома, ***** ****! – сказали изнутри. – А вот если вы, ********* ******* ******* ***** не скажете, чего вам надо, то я нашпигую вас стрелами!
Библиотекарь нахмурился. Он понял не все слова, но самым нутром ощутил, что его оскорбили. В глубине души труженика каталога и стеллажа зашевелился гнев.
– Э... – Арс спешно отпрыгнул от двери, словно та могла его укусить. – Мы ищем кое-что!
– Эта ****** черная, в ней много листов и она похожа на коробку?
– Именно так!
– Никогда такой не видел! Проваливайте, ********** ***** *** * ******!
Тип за дверью даже предлоги ухитрялся произносить как грязные ругательства.
– Да? – Арс был несколько ошарашен таким поворотом разговора.
– Мы тебе не верим! – неожиданно грозно сказал Мешок Пыль. – И сейчас обыщем твое жилище...
Изнутри донеслись кудахтающие звуки – словно подавились одновременно десять куриц. Арс не сразу понял, что это смех.
– Что, вы? – спросил Грубый Чарли, появляясь на пороге. Под мышкой его была зажата «Черная книга». – Иноземные хлюпики, которые...
Мешок Пыль поднял руку. Он был по горло сыт этим Лоскутом, его пылью, сухостью, мерзкими обитателями.
Он был более не намерен слушать непонятные и оскорбительные слова.
Он был полон решимости доказать Раздолью, что магия – это не кролик из шляпы.
– ******... – успел сказать Грубый Чарли, прежде чем заклинание настигло его.
Облик хозяина ранчо начал меняться. Мгновенно сгнила казавшаяся прочной одежда, в пыль осыпались сапоги из бычьей кожи, а сам раздолец принялся стремительно стареть. Кожа его на глазах покрылась морщинами, волосы поседели и выпали.
Наземь брякнулся сухой костяк.
– Что ты с ним сделал? Ты его убил? – вопросы, вылетевшие изо рта Арса не могли похвастаться логической связностью.
Зато шли они от всего сердца.
– Есть заклинание, с помощью которого предохраняют от старения особо ценные книги, – сообщил гроблин, – так вот я и применил его наоборот... А об этом типе не беспокойся. Послезавтра он помолодеет – лет на пятьсот.
Шлепнувшаяся рядом с останками Грубого Чарли книга приподнялась на обложке и издала то, что можно было назвать зловещим шипением. Она чуяла библиотекаря, одного из тех, кто держал ее в заточении много тысячелетий, и готова была сражаться за свободу.
Обитатели Раздолья ее бы поняли.
– Отойди, – сказал Мешок Пыль, слезая с лошади, – сейчас я ее...
Гроблин крадущимся, мягким шагом двинулся к книге. Арс глядел во все глаза – зрелище напоминало укрощение свирепого хищника, только вот укротитель, вопреки канону, не был облачен в блестящее трико, а у хищника не имелось зубастой пасти и острых когтей.
Библиотекарь ловко увернулся от летевшей ему в лицо молнии, сделал резкое движение, и книга затрепыхалась в его руках. Из ее страниц лезло что-то сизое, ядовитое, из корешка высунулось щупальце.
– Не балуй, иди к папочке, – бормотал гроблин, невероятным образом скручивая толстенный фолиант в трубочку. Надпись «Черныя книга свиреппаго видьмавства» пропала из виду. – Вот так-то лучше...
Книга последний раз дернулась и затихла.
– Уф, – сказал Мешок Пыль, запихивая ее в седельную суму. – Все, дело сделано. Пора убираться отсюда... А то есть у меня дурное предчувствие.
– Что, должно случиться нечто ужасное? – с придыханием спросил Арс.
– Нет, этот тип, когда воскреснет, – библиотекарь мотнул головой в сторону кучки праха у крыльца, – будет в очень скверном настроении. Так что нам к этому моменту лучше быть подальше!
– Очень верное мнение!
– Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание? – судя по фразе, с которой начал разговор Глав Рыбе, он вызвал к себе старшего охотника за книгами не для того, чтобы осыпать того благодарностями.
– Ничего, – подумав, честно ответил тот.
– Это почему? – ректор опешил.
– А я не знаю, в чем оправдываться, – охотник за книгами пожал плечами.
– Ты что, не в курсе, что твои люди разгромили рынок, навели панику во дворце мэра и зачем-то выломали двери
тюрьмы? – в дребезжащем голосе Глав Рыбса зазвучали раскаты, какими уважающая себя гроза сообщает о собственном приближении.
– Ах это? – старший охотник за книгами, за последние дни сорвавший голос и отбивший задницу, небрежно махнул рукой. – Всего лишь рабочие моменты!
– Рабочие моменты? – гроза разразилась, ударив во все литавры, припасенные в темных тучах, и вылив все запасы мокрого гнева. – Из-за которых мэр вызывает меня к себе, словно провинившегося чинушу?
– Да чего мы такого сделали? – вопросил охотник за книгами, слегка съеживаясь, чтобы молнии не так больно колотили по макушке. – На рынке получился маленький переполох... ну, пожгли десятка два лотков...
– Сорок семь! – рявкнул ректор.
– Народ слегка напугали. Зато «Шутко страшная исторея магии и калдавских наук» была поймана! А во дворце у ректора прятался «Словарь юнаго некроманта»... мы его тоже поймали...
– Разрушив стену и доведя до истерического заикания пятерых клерков департамента приписок и отписок! – вставил Глав Рыбе.
– А в тюрьме свил гнездо справочник по родовспомогательной магии! Видели бы вы, какие жуткие вещи он творил с заключенными-мужчинами!
– И что, обязательно надо было вопить, ломать дверь, а затем укладывать всех лицом в пол?
– А стражники другого языка не понимают, – старший охотник за книгами вновь пожал плечами. Сегодня он рисковал заработать судорогу дельтовидных мышц.
– Да уж, это точно, – ректор почесал макушку, после чего глубокомысленно уставился на кончик собственного носа. – И много книг вы уже водворили на место?
– Да мы не считаем, – ответил старший охотник, – мы их просто вытряхиваем из контейнеров на пол библиотеки и все... Внутри оставаться больно опасно! Эти фолианты, как понимают, что вновь на место попали, жутко бесчинствуют!
– Как защитные чары?
– Пока держатся, – охотник за книгами поежился, – но лучше бы их подновить... или найти библиотекаря!
– Надо бы, – Глав Рыбе посмотрел в угол кабинета, из которого раздавались подозрительные скребущие звуки. – Сколько времени вам надо, чтобы закончить отлов? А то если это продлится еще дней десять, то мне нечем будет оплачивать счета за поломки и разрушения...
– А вы их оплачиваете?
– Ну это я так, фигурально выразился, – ректор сделал неопределенный жест, – если бы оплачивал, то деньги кончились бы позавчера...
– Ну, тогда дня три, – кивнул старший охотник, – всех переловим до единой!
– Смотри, – голос Глав Рыбса стал настолько угрожающим, что даже скребущие звуки смолкли, – если ты меня подведешь, то я... то я... назначу тебя новым библиотекарем !
Охотник за книгами вздрогнул. Увы, в университете ассоциациями к слову «библиотекарь» были вовсе не «спокойная работа» и «предсказуемость», а «постоянная головная боль» и «куча проблем».
– Я справлюсь, – сказал он, ощущая, как заранее приготовленная речь по поводу надбавок за ненормированный рабочий день кончает жизнь самоубийством, – эээ... мы справимся!
– Вот и отлично, – кивнул ректор. – Можешь идти. Ведь тебя ждет работа! Очень много работы!
– Тебе не кажется, что в городе что-то не так? – спросил Мешок Пыль, когда они подъезжали к университету.
– Да нет, все как обычно, – ответил Арс, окидывая взглядом заурядный кваквакский пейзаж – улицу, выглядящую так, словно по ней только что хлестал метеоритный ливень, живописные груды мусора у заборов и глубокие, непросыхающие лужи, более долговечные, чем иные моря. – Разве что разрушенных домов чуть больше, чем обычно...
– А ты заметил, что с дворцом мэра что-то не в порядке?
– Дыра в стене – это разве непорядок? – удивился Топыряк. – Я решил, что они пробили окошко для приема взяток, чтобы люди зря не мучались...
– Может, оно и так.
